Экс-глава МОЗ Зоряна Скалецкая: У нас даже семейные врачи не выполняли протоколы, не отправляли людей на тесты
Первый заболевший коронавирусом был зафиксирован в Украине 3 марта прошлого года. Но история страхов перед эпидемией началась двумя неделями раньше – с бунтов в Новых Санжарах, куда везли украинцев, эвакуированных из Уханя. Тогдашний министр здравоохранения Зоряна Скалецкая лично вызвалась провести вместе с ними обсервацию. В интервью "КП" в Украине" она рассказала, почему приняла такое решение, как ушла в отставку и о многом другом.
Там была передовая непонимания и паники
- Зоряна, в прошлом году в это время истекал срок обсервации в Новых Санжарах. Не жалеете о принятом тогда решении? Одни приветствовали ваш поступок, другие осуждали. Говорили, что генерал должен сидеть в штабе, а не лезть в окопы.
- Это были не окопы. Это была передовая. Передовая непонимания и паники. Поэтому остаться в Новых Санжарах для меня было важнее, чем находиться в Киеве. И вспомните, уже на второй день, когда я ушла на обсервацию вместе с прилетевшими из Уханя, волнения прекратились. Люди поверили, что опасности нет. Цель была достигнута мирным путем.
Работать я тогда не прекращала – все время находилась на связи с министерством. В то же время понимаю, что могла бы быть более активной в правительственных решениях, проводить больше селекторных совещаний с регионами. Заболевших коронавирусом в то время в Украине еще не было, но шла большая подготовительная работа к возможной эпидемии.
- Владимир Зеленский публично оценил вашу смелость, но заявил об отставке и неготовности ко второму этапу медреформы.
- Была отставка правительства, а не министра здравоохранения. Разговоров о том, что лично я не справилась, не было. Были обсуждения изменений в финансировании здравоохранения, которые требовалось сделать максимально быстро. К сожалению, премьер-министр Алексей Гончарук был отставлен, когда мы находились в процессе корректировки всех этих сложных вопросов и документов.
Но хочу отметить, что все стратегии, которые определили я и моя команда в министерстве, остались. Они развиваются и имеют поддержку со стороны нынешнего правительства и президента. В частности, получила новый виток интенсивного развития трансплантация органов, которая на момент прихода нашей команды была фактически остановлена. По моей инициативе началась и далее продолжается работа по созданию приемных отделений как необходимого компонента экстренной помощи. Все инициативы, которые исходили от меня, никто не оспорил и не остановил.
|
Если поменяли модель финансирования, это не значит, что произошла реформа
- Вы "реформу Супрун" полностью поддерживали? В нее все равно пришлось вносить коррективы, ведь многие больницы не смогли заключить контракт с Национальной службой здоровья.
- Я ничего и никого не поддерживала. На каждой пресс-конференции я говорила: если поменяли модель финансирования, это не значит, что произошла реформа, давайте не будем себя обманывать. Реформа предусматривает, что люди получают более качественную и более доступную медицинскую помощь. Для этого нужно сделать несколько разновекторных шагов, и с премьером Гончаруком мы это проговаривали. У нас был март, чтобы откорректировать все цифры. Новый министр здравоохранения не пересмотрел все критические, важные тарифы, по которым были разногласия. И случилось то, что случилось.
Для того чтобы говорить о реформе, необходимы критерии оценки качества медицинской помощи. По первичному звену мы начали эту работу и подготовили документы. По онкологии тоже подготовили все, и начатое нами довели до логического завершения. А в других вопросах пока не довели.
Например, в 2020 году мы рассчитывали перевести на реимбурсацию (выплата компенсаций. – Ред.) инсулин. К сожалению, этого не сделали. Скорее, сделали все, чтобы этого не случилось. А система распределения и обеспечения людей лекарствами - одна из ключевых в вопросах здравоохранения. В Украине ее всю нужно менять.
- Простых людей больше всего пугала реформа скорой помощи и это непривычное слово "парамедики" вместо врачей.
- Этот вопрос при мне был поставлен на паузу, и я считаю, это правильно. Когда мы говорим об экстренной медицинской помощи, то должны понимать, что необходимо обеспечить достаточно машин и бригад, которые смогут оперативно доставить пациента до больницы. Но ведь вопрос не только в том, чтобы его довезти. Вопрос в том, чтобы в больнице реально могли спасти жизнь.
Сколько людей и сколько машин работают сейчас на скорой – это однозначно недостаточно. Весь комплекс экстренной помощи требует расширения финансирования. Когда мы наполним ее всем необходимым, когда убедимся, что в больницах работают приемные отделения, где могут качественно спасать жизнь, только тогда сможем частично привлекать к бригадам парамедиков.
- Как вы оцениваете тактику команды Степанова по борьбе с пандемией? То общий жесткий карантин, то цветное зонирование…
- В эпоху Союза, когда в некоторых селах случались вспышки болезней, местность окружали войсками, обносили колючей проволокой, и пока эпидемия не заканчивались, никто за периметр не выходил. Просто тогда не было интернета, и люди получали мало информации о таких мерах.
Если бы эпидемиологи имели больше свободы принимать решения, то и сейчас реалии были бы более жесткими. И так, между прочим, произошло во многих странах мира. В Грузии, например, до сих пор действует комендантский час. После девяти вечера все идут по домам.
Весенний жесткий карантин имел смысл, потому что дал возможность оттянуть быстрое распространение инфекции. Но потом он сменился на минимальные ограничения, и те действовали при отсутствии контроля. А когда нет контроля, нет ответственности, то и не будет эффекта.
Скажу, что меня беспокоит: в Минздраве слабо работает вертикаль выполнения решений. Людей нужно постоянно держать в тонусе - и департаменты на местах, и руководителей больниц, постоянно анализировать ситуацию, быстро принимать меры.
А у нас, и я в этом убедилась, часто даже семейные врачи не выполняли протоколы, не отправляли людей на тесты, и этого никто не контролировал.
Приказы пишутся быстро, а выполняются медленно
- О том, что эпидемии не избежать, знали с зимы, видели печальные примеры других стран. Но все равно не смогли подготовить достаточно кислорода.
- Вопрос упирается в то, о чем я уже говорила – вертикаль выполнения решений. Если, например, в середине лета было сказано, что нужно увеличить количество коек с кислородом, значит каждую неделю необходимо делать срезы: сколько кислорода добавилось, какие договора на поставку заключили, какие уже выполнили, какие – нет. Тогда, может, не возникло бы того дефицита кислорода, который был в ноябре. Беда, что приказы у нас пишутся быстро, а выполняются медленно.
- Зимой, когда вся Европа закрывалась, мы ходили на елочки, ездили в гости и на горнолыжные курорты. Была эйфория: эпидемия спадает. А теперь опят наблюдаем рост заболеваемости и госпитализаций.
- Перед Новым годом люди переключились на подготовку к праздникам. И очень многие даже если чувствовали симптоматику, но переносили болезнь легко, не тестировались. То есть реальной картины мы в период спада не видели.
На февраль всегда приходится рост заболеваний гриппом. Сейчас к нему присоединился еще и коронавирус, всплеск можно считать закономерным. Кроме того, люди немного расслабились после спада статистики, стали больше ходить в рестораны, в кино, друг к другу в гости.
Сейчас больше людей соглашаются лечь в больницы
- Как вы считаете, до Украины могли добраться новые опасные штаммы COVID-19? Виктор Ляшко уверяет, что нет.
- Есть предположение, что резкий всплеск госпитализаций в Западной Украины может быть вызван штаммом, который завезен из Европы. Сначала он был в Западной, а теперь и в Восточной Европе, с которой у украинцев непосредственные пограничные контакты.
Виктор Ляшко говорил по результатам секвенирования нескольких образцов, которые были отправлены раньше. Нужно подождать, когда придут новые результаты исследований в Британии.
Хочу назвать еще один фактор, который мог повлиять на госпитализации. У нас люди из небольших городов и сел боялись показывать, что больны, чтобы не оказаться в изоляции. Предпочитали оставаться дома. Но теперь они поняли, что если лечатся сами, то и платят сами. Если в больнице – то за государственный счет. Сегодня больше соглашаются на госпитализацию, чем раньше.
- Как вы считаете, в Украине проводится достаточно тестов?
- Я считаю, что мы не сделали того, что сделали большинство стран – это отслеживание контактов каждого из заболевших. В начале весны об этом говорили, но системной работы не получилось, а жаль. Мы бы тогда намного лучше понимали ситуацию и могли бы как прогнозировать вспышки, так и купировать их.
|
Если не уложимся в сроки, можно говорить о неуспехе кампании
- Разделяете мнение, что вакцинация в Украине провалена?
- Если бы у нас критически выросла смертность, можно было бы говорить, что этих людей спасли бы, если бы была прививка. Но я также скажу, что это тоже был бы преждевременный вывод. Главное, что вакцинация началась. Я прогнозирую, что первый этап (медики и военные) пройдет быстро, а вот на втором могут возникнуть проблемы. Там включаются люди пожилого возраста, а далеко не все они проживают по месту регистрации. Как их искать? Баз с достоверными данными нет. Эти базы надо было готовить заранее - поднимать социальных работников, семейных врачей.
Не менее сложным будет и третий этап. Если мы увидим, что не укладываемся по обещанным правительством срокам, тогда, я считаю, можно будет заявлять о неуспешной кампании.
В странах, где вакцинацию начали в январе, все тоже идет не гладко. В Германии, Франции провакцинировано 3-4 миллиона населения. Израиль - исключение. Но это военизированная страна, где люди привыкли выполнять команды. Кроме того, в Израиле был один из самых жестких карантинов. Готовность вакцинироваться во многом объясняется желанием выйти из тяжелых ограничений.
- В Израиле достаточно вакцин. Нам же привезли всего 500 000 доз.
- Вакцину еще привезут. Важнее, как быстро мы сумеем проводить процедуры. Если сможем делать 500 000 вакцинаций в месяц, это будет очень хорошо. Сейчас же мы видим проблемы даже в медучреждениях, где никого не надо разыскивать, все находятся на местах. В лучшем случае можно говорить о 300 000 прививок в месяц. А как дойдем до обещанных правительством 4 миллионов провакцинированных в месяц?
Не вопрос, когда мы начали колоть вакцину - в январе или феврале. Вопрос в том, что страны, которые раньше начали вакцинацию, столкнулись с логистической проблемой. Вакцина у них в наличии, но темпы вакцинации не растут, а наоборот. И мы будем иметь то же самое, если недостаточно организуем процесс. В него должны быть включены все министерства, Минсоцполитики в первую очередь. А у нас все отдано на откуп одному Минздраву.
Я не видела пенсионерку, которая бы сказала, что знает свое место в списке – к ней приходил соцработник и записал в очередь. Расчет на то, что кто-то зайдет на сайт и будет жать на правильные кнопочки, очень сомнителен. С людьми должны работать люди.
Если бы была возможность, то вколола бы
- Многие медики отказываются от индийской вакцины, которая в Украине только и есть. Скажите честно, вы бы себе ее вкололи?
- Если бы у меня была такая возможность, то – да. И скажу почему. Все вакцины сейчас находятся на третьем этапе испытаний – это подтверждение эффективности. Второй этап у всех пройден – это безопасность. То есть эта вакцина точно не навредит.
Что касается медиков, то я бы не сказала, что отказы массовые. В учреждениях охраны здоровья работают люди, которые сами могут иметь хронические болезни. И разные противопоказания. Они не обязаны на камеру это объяснять. То есть причины отказов могут быть не идеологические, как сейчас пытаются представить, а опасения из-за состояния здоровья.
За границей тоже много отказов.
Укол ради пиара – это нарушение
- Известно, что немцы отказываются от оригинальной AstraZeneca.
- Вакцина вся оригинальная. Если она производится в Индии, это не значит, что там меняют технологию. Единственное, что было причиной отказов в Германии и в Польше, – это вакцина недостаточно исследована для людей старше 65 лет. Но это не значит, что она для них опасна.
Сейчас прошло достаточно времени, и последние исследования, а также ВОЗ безопасность подтвердили.
- Почему министр Максим Степанов не показал личный пример? (Интервью было проведено за сутки до показательной вакцинации главы Минздрава. – Ред.)
- Потому что он не подпадает в категорию первой волны. В США Байден вакцинировался в прямом эфире потому, что он подпадает по возрасту. Каждая ампула для кого-то предусмотрена. Если не будет изменена законодательная процедура, то вакцинирование ради пиара станет нарушением.
Справка о вакцинации заменит справу об отрицательном ПЦР-тесте
- Очевидно, что вакцинация в Украине будет проходить медленнее, чем в Европе. Могут некоторые страны закрыть для нас въезд по причине отсутствия ковид-паспортов?
- Существуют международные санитарные правила, которыми мы пользовались во время карантина. Это нормальное право страны требовать справки о вакцинации. Сейчас же требуют справку об отрицательном ПЦР-тесте. В дальнейшем такая справка будет заменена на справку о вакцинации.
Многие ошибочно отождествляют ее с паспортом и сегрегацией людей на "правильных" и "неправильных". Это не паспорт. Это санитарная справка.
- Ждет второго чтения закон, который введет презумпцию профилактических вакцинации. Вы поддерживаете его?
- Вакцинация – это инфекционная безопасность страны. Власть обязана обеспечить всем безопасную среду. Страны Европы, в частности Германия, вводят огромные штрафы за уклонение от плановых профилактических прививок.
Это общепринятая практика, ее нельзя путать со вмешательством в личную жизнь. Вакцинация – это не личный вопрос, это вопрос общественного здоровья.
Другое дело, что людям нужны дополнительные гарантии. В Украине нужно создать фонды гарантирования компенсаций на случай побочных эффектов.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
