Историк о Волынской трагедии: Этот конфликт подогревали как нацисты, так и большевики
За два дня до польской памятной даты - «Национального дня памяти жертв геноцида граждан Польской Республики, совершенного украинскими националистами» - в Украину почтить память жертв Волынской резни приезжал польский президент Анджей Дуда. В Польше память жертв почитают 11 июля.
Когда на самом деле начался конфликт
Кандидат исторических наук, сотрудница Украинского института национальной памяти Леся Бондарук. Фото: ФБ Леся Бондарук
Традиционно тема Волынской трагедии сталкивает лбами поляков и украинцев – сдержать страсти не смогла даже война. В очередной раз в адрес украинцев начали лететь обвинения. Насколько они справедливы, KP.UA рассказала кандидат исторических наук, сотрудница Украинского института национальной памяти Леся Бондарук из Луцка.
- Волынская трагедия больше изучена польскими историками, чем украинскими. Удалось ли нашим ученым сегодня расставить все точки над «і»?
- Украинские историки тоже неплохо изучали. Вопрос в том, что украинцы не хотят знать свою историю. Сейчас этот интерес только проснулся - в связи с войной. Но это не проблема - кто хочет, тот берет литературу и изучает. Проблема в другом – все пляшут «под польскую дудку». Минут десять назад мне тоже звонили журналисты. Поляки придумали, что убили 100 тысяч их населения – вы звоните. Это надуманная цифра, нигде нет ни единого документа об этом! Ни один из польских историков вам его не покажет - потому что его не существует.
Дуда приехал, почтил память погибших – но только замордованных поляков. А кто вспомнил замордованных украинцев? Где вы (журналисты. – Ред.) были 19 апреля, когда было 80 лет со дня трагедии села Красный Сад, сожженного поляками – с детьми, женщинами, стариками? Тогда погибло 104 человека. Только я и одна чиновница повезли цветы в сожженное село.
Если сюда едет Дуда почтить память поляков, то было бы логично, чтобы наш президент ехал в польское село Сагрынь, которое было украинским, - его сожгли вместе со всеми жителями 10 марта 1944 года. Там есть мемориал.
И не связывайте конфликт только с Волынской областью - он был и на территории Галичины. И он начался не во время Второй мировой войны, а еще в 1930-х годах на Холмщине. Тогда поляки начали массово жечь и уничтожать украинские православные церкви.
Мемориал украинским жертвам — жителям Сагрини, убитым 10 марта 1944 года. Открыт только в 2009 году на православном кладбище в Сагрини. Фото: Автор: Loraine/commons.wikimedia.org/
Месть за свои обиды
- А что это было? Гугл выдает первыми два ответа: обоюдные этнические чистки и массовое уничтожение ОУН и УПА гражданского польского населения…
- Не массовое уничтожение и не этнические чистки. Когда в 1930-х годах на Холмщине поляки массово начали уничтожать православные церкви, кто-то должен был сказать слово против, правда? И в 1930-х годах УПА не было (УПА основали 14 октября 1942 года. – Авт.). Были простые украинские селяне, которые выступали против уничтожения поляками православных церквей на Холмщине.
Конфликт начался намного раньше. Он просто имел разные волны. Во Вторую мировую войну было его обострение. Сначала украинцы, когда пришли нацисты, пошли во вспомогательную полицию, чтобы использовать возможность научиться военному делу. А теперь смотрите по датам – в марте 1943 года украинцы из местной полиции переходят массово в УПА. Берут оружие и уходят в лес. На их место немцы нанимают местных поляков. Поляки, которые служили в немецкой полиции, уже с конца марта 1943 года начинают вместе с нацистами жечь украинские села. А до 11 июля – еще очень длинный список разрушенных и сожженных украинских сел на Волыни и не только.
У профессора Богдана Гудя из Львова своя интересная документированная версия. Он объясняет, что, преимущественно, в конфликте во время войны против поляков брали участие не повстанцы, а селяне. Преимущественно месть осуществляли селяне – это была месть за свои обиды. Он это доказывает в глаза тому же Гжегожу Мотыке (польский историк, исследователь истории украинско-польских отношений. – Авт.), и Мотыке нечем крыть – потому что есть документы. Будет очень больно, если в русле почтения польских жертв вы не вспомните жертв украинских. Я вас прошу быть честными – это самое главное.
«Сейчас нет причин конфликтовать. А тогда были»
- Какое у вас личное отношение к Волынской трагедии и ОУН и УПА? Ваш прадед был членом ОУН – как это повлияло на семью?
- Моего прадеда расстреляла советская власть (прабабушку и других родственников после этого вывезли в Сибирь. – Авт.). Моя семья не имела отношения к польско-украинскому конфликту - не пострадали и не брали в нем участия. Я являюсь исследователем деятельности ОУН и УПА на Волыни. Это тема, по которой я в постоянном поиске новых документов. А отношение объективное – конфликт был, он начался намного раньше.
Как рассказывал мне когда-то в интервью Василь Кук, который был главнокомандующим УПА (последний главнокомандующий УПА. - Авт.), поляки сами себе создали врагов. То, что во время Второй мировой они хотели восстановить свое господство над волынскими и галицкими землями и не признавали стремление украинцев на этих землях иметь свое собственное государство, и есть одной из причин этого конфликта. Они не признавали нас за людей, которые имеют право на свое государство. Ну так как тогда должны были люди относиться к ним? Вот сейчас они признают наше право иметь государство - и у нас нет причин с ними конфликтовать.
В книге Владимира Вятровича «За лаштунками «Волині-43»» есть интересный документ. Когда поляков, «Армию Крайову», на Волыни поддержали красные партизаны, то одно подразделение решило сразу «пометить» свою территорию. Они поставили польские пограничные столбы на волынских землях. Знаете, какой была реакция красных? Они тех самых поляков на этих же столбах и повесили. Красным не нужна была ни независимая Польша, ни независимая Украина. Они использовали поляков в ненависти к украинцам, а потом сделали с ними то же самое. Этот конфликт очень хорошо подогревали как нацисты, так и большевики.
Памятный крест погибшим полякам в с. Селец Владимирского района. Фото: Zasadko/commons.wikimedia.org/
ОУН и УПА – по закону герои, а не преступники
- У нас в обществе двоякое отношение к ОУН и УПА…
- Потому, что мы не знаем собственной истории. Принимаем чужие оценки, вместо того чтобы разобраться. Сейчас Дуда приезжал, а перед этим – Моравецкий (премьер-министр Польши – Авт.) - он у нас на Волыни в одном из сел поставил обычный дубовый крест. А вы знаете, что на этот крест не было никаких разрешений согласно украинским законам? А вы представьте себе, что поедет наш Кулеба или кто-то другой и решит такой же крест поставить где-то в Польше. Вы себе представляете тот скандал, который бы устроили поляки? Мы уступаем даже в соблюдении украинского законодательства. Я понимаю, сейчас война, они нам помогают, но, извините, есть законы, которые нельзя переступать.
- Членов ОУН и УПА называют и героями, и бандитами и убийцами – мнения разделяются. Так все-таки кто они – герои или преступники?
- Герои - абсолютно. Во-первых, они на самом деле боролись за независимую Украину. Где сегодня нацисты? Где советская власть сейчас? Кто вышел победителем? Те, кого десятки лет считали бандитами за то, что они «позволили себе» бороться за самостоятельную Украину.
Второе. У нас есть законы про декоммунизацию – это не один закон об осуждении коммунистической пропаганды. Закон об открытом доступе к архивам советских служб дает возможность узнавать правду всем. Кто хочет - идет в архив, берет документы и изучает. И там есть закон, где членов ОУН и УПА признали борцами за независимость Украины. У нас на законодательном уровне они признаны героями. То есть отрицание этого – это выступление против законов Украины. Поляки, Венгрия или Москва могут думать что угодно, но у нас на законодательном уровне они - герои. И все.
«Политики оказали полякам медвежью услугу»
- Тема Волынской трагедии на протяжении многих лет очень политизирована, и украинцам часто и сильно достается…
- Вятрович очень четко объясняет проблему польской историографии. В свое время там политики подвинули историков от комментирования этой проблемы и стали спикерами вместо них. Одно дело, когда в телевизоре сидит историк и говорит о фактах и документах, а другое дело, когда сидит политик и говорит – «кровь, ребенок, погибшая мать»… Идет эмоциональное накручивание СМИ и польского населения на эту тему. И вот это накручивание с манипуляцией там было с 2003 года. Именно этим объясняется обострение в отношениях, вызванное и фильмом «Волынь».
Когда у нас на конференциях встречались польские и украинские политики, и украинские говорили - «извините, но вот документы, где человек говорит то-то», то реакция была – «пан ошибается». Тот человек, который свидетельствует – ошибается! Им сейчас очень плохо – потому что за последние годы им переписали историю, даже мифологизировали. Нам легче – мы хоть не знаем своей истории, но когда узнаем - нам не надо будет краснеть. А им хуже. Политики оказали им медвежью услугу, и потом им будет - «ой, как неудобно».
Еще в 2003 году поляки, знаете, о каком количестве убитых украинцами в эту ночь, с 10 на 11 июля, заявили? О 500 000! Столько людей не жило на территории Волынской области в то время! В 2013 году появляется новая цифра – 300 тысяч. В 2016 году они остановились на цифре 100 000 поляков и назвали это геноцидом. Но геноцида и близко не было. Это не были этнические чистки, это был польско-украинский конфликт, начатый поляками, – потому польско-украинский, а не украинско-польский. Тогда они получили тот ответ, на который они заслуживали. Но нельзя говорить, что в этом конфликте одни беленькие, а другие черненькие. Обе стороны были серенькие.
Изначально виноваты были поляки, но когда пошла месть украинцев, то уже не разбирались, кто из поляков виноват, а кто нет – потому что довели людей до белого каления. И у нас были очень разные случаи. Да, были села, сожженные в качестве мести за сожженные украинские села. И погибли невинные люди, и за это надо говорить – «просим прощения и прощаем». Но эта фраза только в 2003 году в Павловке (одна из пострадавших деревень – Авт.) на совместной встрече прозвучала. Еще Квасьневский (экспрезидент Польши в 1995-2005 гг. – Авт.) это говорил. В этом году ее сказал Святослав Шевчук (глава УГКЦ – Авт.)
«Надо в равной степени чтить память всех жертв»
- В Польше также возмущены тем, что на места трагедий якобы не пускают их экспертов для проведения раскопок и эксгумации, что и мешает точно подсчитать жертвы.
- А именно из-за того, что они пренебрегают законодательством Украины. Все это можно и сейчас разрешено, но в рамках украинского законодательства. А они хотят намного больше. Они хотят, чтобы это делали исключительно их археологи и специалисты. По закону должны работать и украинские археологи. Представьте себе, что мы привезем украинских археологов к ним… Запрет был связан с одним-единственным – вспомните, как они уничтожили украинскую могилу на месте, где погибли повстанцы. И она так и не восстановлена. Вообще, помните сколько украинских могил и памятников было разрушено в Польше? Сказали, что они незаконно установлены. Когда они были установлены, это было законно, но в Польше изменили законодательство и вывели наши памятники за рамки закона.
В Украине в два раза больше незаконно установленных ими памятников и крестов - и никто их не собирается уничтожать. Пример – польское кладбище «Мемориал орлят» во Львове. Оно не соответствует законодательству Украины. Мы все это годами объясняли в Институте национальной памяти, но кто про это слушал? Слушали польскую сторону. В самом деле болит, что мы от незнания пляшем под дудку мифов. Я чту и польские жертвы, но надо понимать, что в те страшные времена погибло очень много невинного населения с обеих сторон. Надо в равной степени чтить память и тех, и тех.
По словам Леси Бондарук, львовский "Мемориал орлят" не соответствует законам Украины. Фото: Gryffindor/commons.wikimedia.org
Сказано
- Я вас попрошу употреблять правильно – ОУН и УПА, а не ОУН-УПА. ОУН - это политическая структура, созданная в 1929 году, УПА – это военная структура, созданная в 1942-м - начале 1943 года. И они не могут писаться через дефис. Через дефис их постоянно писала советская власть, она их считала бандитами, и им было все равно, - настаивает Леся Бондарук.
