Щорс занял место сахарного магната, а Каплан сделала достопримечательностью Оперный театр
(Первые публикации ищите в номерах от 15 и 21 октября и на сайте kp.ua).
Свято место пусто не бывает
После смерти сахарного магната - графа Бобринского - вся Россия собирала деньги, чтобы увековечить память выдающегося промышленника. За три с половиной года удалось-таки насобирать на бронзовую статую бизнесмена и мецената, у подножия которой изобразили земледельческие орудия и рельсы железной дороги, а сам постамент увенчали надписью: «Полезной деятельности графа Алексея Бобринского». Памятник, как и полагается, после открытия сразу освятили.
|
Позже советская власть выдала постановление о снесении памятников контрреволюции, в список вошел и монумент Бобринскому. Так не стало памятника, а постамент, на котором он красовался, и вовсе разобрали по кирпичику.
Долгое время место пустовало, и только в дни празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией здесь открыли памятник Щорсу.
Изначально речь шла о пешей статуе, и только спустя некоторое время Щорса решили усадить на коня.
КСТАТИ
Сейчас мало кто представляет свою жизнь без мобильного телефона, а вот в начале ХХ в., чтобы позвонить другу, нужно было проделать немалую работу. В верхней части телефонного аппарата помещались звонок и индуктор с рукояткой. Желающему совершить звонок вначале следовало вращать рукоятку, вследствие чего на коммуникатор центральной станции поступал сигнал. Затем необходимо было снять слуховую трубку с рычага (при этом цепь переключалась из ждущего режима на трубку и микрофон) и сказать телефонистке, с каким номером его соединить. По окончании разговора, повесив трубку, абоненту снова следовало крутить рукоятку, чтобы дать отбой.
И выступление посмотреть, и стрельбу послушать
Не задалась судьба Оперного театра с самого начала. Обойдя конкурентов и выиграв всемирный конкурс на лучший проект, академик Виктор Шретер отказался от своего детища. Тогда властям пришлось искать нового «папу» для здания, который бы воплотил задумки предшественника в жизнь.
Эту роль предложили Владимиру Николаеву. «Новоиспеченный папаша» вместе с проектом получил кучу неприятностей: не уложившись в смету, архитектор подвергся обвинению в разбазаривании городских средств.
Да и критики отзывались совсем не лестными словами.
- Внешний вид театра крайне непривлекательный: некрасивое сооружение сидит посреди площади, словно огромная неуклюжая черепаха. Впечатление еще более портит неприглядная отделка здания... Декоративное украшение зрительного зала отличается простотой и бедностью... - критиковала строение популярная в то время газета «Киевлянин».
|
Интересно, что после сентября 1911 года театр стал излюбленным местом для зевак. Люди приходили не только посмотреть представления, но и поглазеть на место покушения, ставшее роковым для премьер-министра Столыпина. И оно отнюдь не было единственным. В здании Театра оперы спустя семь лет снова стреляли. Теперь уже эсерка Каплан, будущий исполнитель покушения на Ленина, застрелила полковника Новицкого.
Еще одним любопытным фактом является то, что сейчас театр покрашен все в той же гамме, что и столетие назад.
Парковый мост - подделка?
История Паркового моста казусами полнится - дата постройки блуждает от 1904-го до 1912-го, а нынешний мост - и вовсе гениальная подделка.
- По поводу этого моста и аллеи, над которой он переброшен, в литературе накопилось много путаницы, - рассказывает киевский историк Михаил Кальницкий. - Иногда попадается вздорное утверждение, что якобы Евгений Патон проектировал Парковый мост, еще будучи студентом, в качестве дипломного проекта. А на металлической табличке прямо у моста значится: «Побудовано в 1912 р.». Но это, представьте себе, неверно.
На самом деле мост таки действительно проектировал Патон, но за награду, а не добывая ученую степень. Городские власти, обратившись к специалисту, обещали вознаграждение в 700 рублей, что, по меркам того времени, было немалой суммой (так, к примеру, корова стоила всего-то 7-10 рублей!).
|
Окончательно мост достроили в 1910-м. По аллеям и паркам, входившим в зону отдыха, гуляли массы людей, и детище Патона редко оставалось без посетителей. Но спустя некоторое время появились слухи, будто конструкция стала неустойчивой. Специалисты, занимавшиеся реставрацией моста, пришли к выводу, что его проще заменить, чем отреставрировать. Именно так на месте оригинала появилась искусная подделка.
Радует, что старый мост не пустили на металлолом, а нашли ему чудесное применение в музейном комплексе Переяслава-Хмельницкого - у музейщика Михаила Сикорского, где он и поныне находится.
0
