Михаил Мельник: «На Шевченковскую премию впервые съезжу на море»
27 марта – весь мир отмечает День театра. В Днепропетровске это двойной праздник: на днях наш земляк, народный артист Украины, режиссер театра «Крик» Михаил Мельник был удостоен высшей национальной награды – премии имени Тараса Шевченко за спектакль «Грех». «Комсомолка» встретилась с героем Днепропетровщины.
Лопать поп–корн в театре – свинство
– Михаил Васильевич, вы в своем творчестве ориентируетесь на молодежь и среднее поколение. Почему?
– (Смеется– АВТ.) Это молодежь ориентируется на меня. В последнее время появилась страшная тенденция – сочетать просмотр фильмов и спектаклей с поглощением пищи. Как–то был свидетелем – идет фильм «Страсти Христовы» о нашем Боге, фильм тяжелый, эмоциональный…А рядом садится свинья, иначе не скажешь, и начинает поедать поп–корн, хрустя на весь зал. Я могу понять кушанье, и то не до конца, в цирке. Там дети, им хочется чего–то сосать, вокруг шумно и весело. Но когда при показе чего–то трагического кто–то начинает лопать – это обидно и больно. Поэтому на моих спектаклях – всегда тишина. В других – нет, а у меня тихо. Если же кто–то из зрителей начинает шуметь, я прерываю спектакль и прошу его удалиться из зала.
– Часто на своих спектаклях видите «отцов города»?
– Случается. Чаще всех бывала губернатор Надежда Деева.
Театр начинается не с вешалки
– Нынешняя молодежь – дети Интернета. Кроме того, они избалованы различными шоу – пестрыми, но неглубокими. Как вам удается переманивать ее к себе?
– Загнать в театр молодых скопом, как было когда–то, невозможно. Их надо заинтересовать – и не какой–то штучкой–дрючкой, а потрясением. Но мне это нравится. Я чувствую, что надо быть постоянно в форме. Удивительно, но мой театр был полон даже тогда, когда на площади выступал Юрий Луценко! В этом отношении я очень избалован. Если в какой–то театр не идет молодежь, значит, в нем что–то не так.
– Известно выражение, что театр начинается с вешалки…
– Мой театр не может начинаться с вешалки уже по той причине, что в нем нет отопления, и зрители сидят одетыми. Частенько мои ноги часто примерзают к полу, особенно когда я играю босиком. Но никто из зрителей меня этим не попрекнул. Боюсь, что многие театры, которые начинаются с вешалки, вешалкой же и заканчиваются. А это самое обидное.
– Я знаю, у вас всегда аншлаг…
– Если на каком–то показе зрители не сидят на ступеньках – я начинаю нервничать. И это при том, что у нас нет никакой рекламы. Хочется, чтобы так было и в других театрах. Но несчастье моих коллег в том, что многие из них не умеют радоваться за собратьев. А тот, кто грызет себя изнутри, никогда не сможет достичь успехов. Странно, но мой театр за год посещают всего один–два актера. Хотя я лично часто хожу в другие театры – это полезно для опыта.
– Вас там удивляют?
– Без комментариев. Я всегда радуюсь за чужой успех, хотя удивить меня искусством сложно – я держу планку лучших московских театров. Настоящий театр должен удивить не мастерством, а потрясением. Без этого человек второй раз туда не пойдет. Вот почему режиссер должен всегда заглядывать в будущее и в те глубины души, куда еще никто не нырял.
– Каким же должен быть современный театр?
– Предсказательным, образным, ассоциативным и очень современным. В противном случае это музей для людей пожилого возраста.
– И, наверное, воспитательным?
– Это плохое слово. Скорее, честным и неуютным для власти. Потому что никогда в истории человечества не было власти, которая соответствовала людям. Удивительно, что, несмотря на мое жесткое творчество, она относится ко мне неплохо.
Цена искусства
– Сколько стоит театр в наше время?
– Мы зарабатываем деньги сами, лишь частично финансируемся от управления культуры. С одной стороны это хорошо. А с другой, это делает нас заложниками мизерных окладов. Я как директор театра получаю около 600 грн. и как актер – 580.
– Гастроли не спасают?
– Наоборот. Чтобы показать спектакль в Киеве, нужно потратить 10 тысяч за аренду, не считая затрат на перевозку декораций, гостиницу, суточные. Те деньги, которые мы зарабатываем в Днепропетровске, «спускаем» на гастролях. Одна аренда съедает всё – я не могу отбить ее даже при полном зале. Плюс 15% берет кассир за продажу билетов. Это нехорошая система, которая тормозит развитие искусства и обменные гастроли.
На родине же огромные траты идут на обновление материально–технической базы, оплату коммунальных услуг. Ведь я не имею собственного помещения, я 20 лет арендатор! И даже если получил бы нобелевскую премию – его мне не выделили бы!
– Почему?
– Да потому что к власти пришли тупые политики, которые не понимают, что их дети без театра станут мутантами и их же самих зарежут, либо на старости лет выбросят на свалку. Почему за 15 лет независимости у города не нашлось возможности дать ставшему визитной карточкой театру четыре стены? Я бы золотыми буквами написал, кто это сделал. Честно говоря, надоело, что на сцене, где я лежу голым, выступают все, кому не лень.
Как помочь «Крику»?
– Первое: за деньги, которые город «выпукивает» на фейерверки в течение года, построить мне театр, а вместо бесчисленных супермаркетов установить по городу скамейки.
Второе: о театре нужно говорить, то есть нужна реклама и телепередачи. Коммунисты были мудрее и понимали, что это важная идеологическая ячейка.
Третье: повысить зарплаты актерам, чтобы их перестала грызть зависть. Ибо когда живут интриги, настоящего театра не может быть.
И, наконец, принять закон о меценатстве – чтобы оно не облагалось налогами.
О, счастливчик
– Как вашу победу восприняли коллеги?
– (Вздыхает – Авт.) Неадекватно. Многим кажется, что я счастливчик, и мне просто везет. Я ведь не впервые получаю награды. Но все забывают, что я зарабатываю их адским трудом. Вообще я верю, что каждая фамилия что–то означает. Раз я Мельник, значит, должен иметь хороший млин, к которому бы не зарастала тропа. А мои жернова должны крутиться беспрестанно.
– Как распорядитесь премией?
– Впервые за много лет свожу семью на море, куплю диван, а остатки отложу на черный день. По крайней мере, буду знать, что мои дети смогут получить образование. Ведь до этого мне не хватало физических сил даже полазить с ребенком под столом.
– А каково ваше впечатление об украинском бомонде?
– О Президенте – самое теплое. Я увидел его как человека болеющего за культуру, чего не заметил ни в ком другом. А у Юлии Тимошенко неимоверное биополе и огромная пульсация тепла. Мне она показалась симпатичной – как женщина и как умный и очень толерантный собеседник.
Из первых уст
– Мне неинтересно, что думают обо мне пенсионеры – они люди уже сделанные.
– Театр – единственный живой организм в искусстве. Все остальное – техника.
– Актер должен быть без кожи, но он обязан нормально питаться.
Справка «КП»
На сегодняшний день в театре «Крик» можно посмотреть пьесы «Моллис», «Лолита», «Грех» и «Мутация» – ради нее пришлось снять «Парфумера».
Фото Влада РЫБЧЕНКО.
Подпись к фото: Михаилу Мельнику чуждо чувство зависти.
Врез Театр должен быть предсказательным, образным, ассоциативным и современным. Иначе это музей для пожилых людей
