Матрос Малик полвека хранил секретную карту
Бывший моряк приоткрывает страничку тайной операции «Анадырь»
3 ноября – День ракетных войск и артиллерии Украины. В этот день 45 лет назад закончилась конфронтация двух великих держав – СССР и США, едва не приведшая к ядерной катастрофе. В историю она вошла под названием «Карибский кризис». Началось все с того, что, по выражению Никиты Хрущева, руководством Советского Союза было решено «…подкинуть Америке «ежа» и разместить на Кубе ракеты с ядерной начинкой». Для этой цели была разработана секретная операция под кодовым названием «Анадырь». 43 тысячи советских военных и специалистов в короткий срок было переброшено на Кубу. В их число попал матрос Александр Малик из Днепродзержинска.
От облучения спас Карибский кризис
Еще будучи курсантом, Александр выучился на рулевого сигнальщика. И когда его призвали на Северный флот, то, минуя учебку, сразу зачислили на военный корабль в Северодвинск. Через год он ожидал присвоения очередного звания – старшего матроса. Но случилось то, что нередко происходит с рядовыми в армии и на флоте. Получив от родителей посылку с гостинцем, матрос решил отметить Новый, 1961 год. После отбоя закрылись в ходовой рубке… А на утреннем построении Малику объявили – за «самоволку» списать с корабля и отправить на объект 333.
– Позже я узнал, что такое «три тройки», – вспоминает Малик. – Это полигон для испытания водородной бомбы на Новой Земле. И кто знает, как бы сложилась там моя судьба, если бы к тому времени не разразился Карибский кризис.
О том, что его ждал дальний морской поход в южные моря, он узнал совершенно случайно. Как-то вызвал командир и поручил отправиться в город на закупку волейбольных мячей для культмассовой работы.
– Зачем они в северных широтах? – с недоумением спросил матрос. Молоденький лейтенант помялся и «по секрету» выдал:
– Будем идти на Кубу…
Задача перед новой командой была поставлена ответственная – доставить на остров Свободы малый противолодочный корабль для охраны водных рубежей.
Картошина чуть не вызвала третью мировую
Сухогруз «Льгов» взял «сторожевой» на буксир и вышел в Северное море. Сильный шторм уже на третьи сутки оборвал буксировочный трос и повредил носовую часть корабля, затопило первый кубрик…
– На ремонт стали в нейтральных водах Ла-Манша, – вспоминает Александр Иванович. – В бинокль по левому борту разглядывал французский город Паде, а по другую сторону – английский Кале.
В Бискайском заливе советское судно подкараулил 6-й флот ВМС США. Самолеты с американских авианосцев беспрерывно совершали облеты корабля.
– Как-то на уровне ходовой рубки «завис» американский вертолет. Свесив ноги из люка, летчики бесцеремонно снимали нас на кинокамеру. А один из них окурок бросил мне под ноги, – возмущается Малик. – Такой наглости я простить не мог. В бушлате у меня завалялась картошина (после дежурства на камбузе), и я прицельно пульнул ее в сторону американцев. На мое удивление, она прямиком влетела в люк и, вероятно, здорово напугала непрошеных гостей. Вертолет резко взял крен и ушел восвояси. «Ты что сделал! – взяв меня за грудки, кричал «особист». – Из-за тебя третья мировая начнется. Был приказ не вступать в конфликт!..» Я и сам запереживал: что теперь будет? Но все обошлось…
Тайный вахтенный журнал прошел все кордоны
Морской поход длился почти месяц. И все это время матрос Малик тайком вел личный вахтенный журнал, отмечая каждый день по карте.
– На 29-й день, – вспоминает Александр Иванович, – на горизонте появился силуэт большого города. «Володя! – кричу своему другу Соболеву, командиру отделения. – Гавана! Гавана!». И вдруг по громкоговорящей связи слышу: «Матрос Малик, еще раз высунетесь из люка, получите месяц без берега». А это было самое страшное наказание.
Но когда вечером вошли в гаванский залив, матрос не смог удержаться и на полголовы высунулся из люка, очарованно рассматривая берег, где разноцветными огнями светилась набережная. Но тут прозвучал «отбой»…
Несмотря на то, что снимать строго запрещалось, Малик с фотоаппаратом «Смена» не расставался.
А по окончании операции «Анадырь» поступил приказ уничтожить все, что может напоминать о секретном походе на Кубу. И все же сжечь морскую карту, снимки, письма рука не поднялась. На свой страх и риск (мог угодить в дисбат), матрос аккуратно спрятал «бесценный капитал» под тельняшку.
Не все удалось пронести сквозь тщательный пограндосмотр, но все же в семейном альбоме кое-что сохранилось.
Уже на родине офицер КГБ вызвал Малика и под расписку о неразглашении военной тайны напутствовал: «Будешь меньше говорить, дольше проживешь».
– А потом о нас и вовсе забыли, – с чувством горечи говорит Александр Иванович. – Как будто и не было того морского похода. Но карта, личный вахтенный журнал, который я тайком вел, время от времени напоминают мне о нем.
Лишь спустя почти полвека бывший матрос решил рассекретить свой семейный архив.
– Теперь я открыто показываю снимки своим внукам, – говорит Александр Иванович, – и не без гордости каждый раз произношу: «Я был на Кубе!»
Игорь Родионов.
Матрос Малик после возвращения с Кубы.
Малый противолодочный корабль перед дальним походом.
Из личного делаАлександр МАЛИК
Родился в 1941 году в Днепродзержинске. В школьные годы стал курсантом Днепропетровского филиала Морского клуба в Днепродзержинске. Практику проходил на списанном бронекатере, который в годы Великой Отечественной войны был грозной боевой единицей. После армейской службы окончил Днепродзержинский индустриальный институт. Работал в домостроительном комбинате, в 1979 году переехал в Днепропетровск и стал начальником профсоюзного штаба строительства Орельской птицефабрики. Сейчас собирает материалы для книги по истории кооперативно-предпринимательского движения в нашей области.
