Сергей Кисель – о ролях в «Жіночому лікарі», «БожеВільних», окружении и непубличности семьи
2 сентября на «1+1 Україна» выйдет второй сезон популярного сериала «Жіночий лікар. Нове життя». Кроме знакомых уже лиц, в столичный Научно-исследовательский центр акушерства и репродуктологии придут работать и новые герои. Одну из главных ролей в продолжении этой медицинской истории играет Сергей Кисель.
В интервью Коротко про Сергей Кисель рассказал, как его персонаж вливается в коллектив больницы, в каком амплуа мы увидим его в ленте «БожеВільні», почему не соглашается играть россиян, стоит ли сегодня снимать фильмы о войне, о фильтрации окружения и отношениях в семье.
Мой герой в «Жіночому лікарі» – главный антагонист сезона
– Сергей, вы присоединились ко второму сезону сериала «Жіночий лікар». Кто ваш герой?
– Мой герой – Мельник Олег Петрович, репродуктолог. Когда-то он был знаком с Мартой Хижняк, заведующей гинекологическим отделением, в свое время их связывали романтические отношения. Собственно, она была очень удивлена, что он оказывается в этой же больнице и становится заведующим отделением репродуктологии.
– То есть Олег Петрович будет одним из главных персонажей этого сезона?
– Я бы сказал, что он будет главным антагонистом сезона. Смотря на то, что мы наснимали, он уже потрепал нервы многим из персонала в больнице, кто не хочет играть по его правилам.
– Таких персонажей, как говорят сами актеры, интересно играть.
– Конечно. Ну что играть героя (смеется)? Хорошо стал, тебя красиво причесали, одели, и все – ты уже герой. Что, например, Супермена играть? Гораздо интереснее сыграть Джокера или Бэтмена. Поэтому с отрицательными персонажами есть над чем поработать, всегда выискиваешь что-нибудь новое, какие-то негативные моменты из своей тени.
- Вы достаточно активно сейчас снимаетесь.
– Сейчас почти не снимаюсь. Говорят, что меня очень много в сетке телеканалов, потому что я очень много наснимался в прошлом году. У меня параллельно вышло 5 работ. Поэтому сейчас небольшая пауза. И это нормально. Зритель должен немного забывать своих любимых актеров, чтобы потом приятно удивляться.
- Вам, кстати, удалось сниматься в ноябре 2022 года в итальянско-израильском фильме, ведь тогда у нас мало чего снималось. Как вы туда попали?
– Да, это итальянско-израильская копродукция. Фильм называется For the love of a woman. Я об этом когда-нибудь книгу напишу. Март 2022 года, второй месяц полномасштабной войны, и мне пишет итальянский кастинг-директор: «Хотим вас попробовать на одну из главных ролей в полный метр». Мне даже немного смешно стало: какое кино, у нас война, мужчины не выезжают, еще и английский плохо знаю. Но меня все-таки попросили записать пробы. Причем говорят: «Можете на родном языке записывать, потому что ваш персонаж будет говорить на иврите». Я удивился, но пробы записал.
Через две недели написали, что меня ждут на встрече с режиссером. Я начал активно учить английский, потому что когда нет практики, сами понимаете, все, что и знал, забывается. Поговорили в зуме с режиссером, кастинг-директорами, я им понравился, мне сказали, что я им подхожу и они со мной свяжутся. Но на этом тема и закрылась. Я уже и забыл об этих пробах, ведь не тешил себя надеждой, что куда-нибудь поеду и буду сниматься, особенно в это время.
Вдруг в конце июня сообщение: «Сергей, ждем вас 3-4 июля в Риме на ансамблевые пробы». Я посмеялся. Отвечаю, что продакшн должен приложить немало усилий, чтобы мне дали разрешение на выезд. И после небольшой паузы я получил сообщение: «Извините, у вас война, когда война закончится, тогда, возможно, будем с вами сотрудничать в других проектах».
Прошло время. И в сентябре мне сообщают, что режиссер с продюсерами пересмотрели мои пробы и берут меня в проект без ансамблевых проб. В ответ я снова посоветовал им писать письма на Министерство культуры и Госкино.
- Письма, чтобы вас выпустили за границу?
– Да. Собственно, в октябре я уже был на Сицилии и два месяца снимался в этом кино.
Во втором сезоне «Жіночого лікаря» Сергей Кисель играет репродуктолога Мельника Олега Петровича. Фото: «1+1 Україна»
Мы с семьей решили жить дома
– Наверное, сложно было оставить семью в Украине и уехать самому за границу в то время?
– Сложно. Я был на Сицилии, а дети с женой были в Киеве, тогда как раз, помните, были блекауты.
Даже когда ехал в поезде, было очень много к себе вопросов: «Куда ты, дурак, едешь? Оставляешь детей самих в стране, где война?» Однако жена настояла, что я все делаю правильно.
Опять же, я не знал, как ко мне там отнесутся, потому что был большой международный кастинг, было шесть главных героев из разных стран. Я не понимал, куда еду, зачем вообще еду в страну, язык которой не знаю. Но меня встретили, как члена семьи.
Буквально каждый день все спрашивали: как дела дома, как семья, как дети, есть ли электричество, может, что-то нужно. В конце съемок почти все актеры говорили мне: «Отправляй ко мне жену и детей». Но мы с семьей решили жить дома. Я очень рад, что жена не захотела выезжать с детьми. Очень много примеров, когда мама с детьми живет за границей, папа - здесь, а потом семьи разрушаются.
В начале войны полгода мы жили в Хмельницком, городе, где я родился. Я просил жену, предлагал поехать с детьми в Польшу, там у нас есть друзья. Но она сказала, что семья должна быть вместе в любые времена.
– Съемки на Сицилии – это была еще и возможность заработать, потому что тогда вся киноиндустрия остановилась.
– Если бы это было не в военное время, я бы даже бесплатно поехал, чтобы получить такой опыт. Если описывать это путешествие – это будто обезьянка, которая приехала сниматься в кино (смеется). Честное слово! В Европе совсем другое отношение к артистам, другие условия.
Я тогда о деньгах не думал. Такое предложение очень редко бывает. Еще и мне! Потому что мне всегда нужно пахать и доказывать себе и всем, что я достоин той или иной роли. У меня легко не выходит.
Кстати, что касается гонораров… Нет, я не заработал больших денег, о которых мы привыкли слышать за работу в Европе. Хотя потом мы еще долго жили на эти деньги, пока не было работы.
– Чему нашим кинопродюсерам стоило бы у них поучиться?
- У нас тоже говорят, что в Украине продюсерское кино, как и там, но, наверное, у нас немного по-другому это понимается. В Европе кино начинается с продюсера, который ищет сценарий, подбирает режиссера, команду и создает продукт, чтобы заработать.
К сожалению, наше кинопроизводство, особенно сериальное, в очень заброшенном состоянии. Хочется делать красиво, но маленькие бюджеты – и ресурсов не хватает. Там нет проблем с тем, что тебе нужно. Надо снег - будет снег, надо дождь - будет дождь.
У нас нет института звезд. Считаю, есть большая проблема в актерах массовых сцен. Наша массовка – это люди, которые вчера сидели в студиях зрителями ток-шоу, а сегодня – на втором плане в кино, и реакции такие же, как в ток-шоу. Но это снова вопрос бюджета.
В Голливуде, например, тебя не возьмут сниматься, если ты не прошел минимально 3-месячную школу при киностудии.
Если бы европейцам дали наши сроки и бюджет, люди бы навсегда ушли из кино. Они бы лучше собирали оливки или томаты на Сицилии, чем снимали кино в таких условиях, в которых снимаем мы. У нас за 12-часовой рабочий день ты должен дать хронометраж в 25 минут. Там же никто никуда не спешит, каждый департамент – на своих местах, каждый знает свою работу. Это очень слаженный механизм.
Я удивлялся: приехал неизвестный для них чувак, а они ко мне относились как к звезде. Я сам мог себе кофе сделать, на что мне говорят: «Вот ваш старваген, отдыхайте, мы все принесем».
Параллельно в городе Кастелламмаре-дель-Гольфо, где мы жили, снимали еще Netflix и BBC. Я тоже туда заглядывал. Ходил постоянно с открытым ртом: а что – так можно?
Во время съемок на Сицилии. Фото: Vincenzo Aluia
Не готов играть орков
- 31 октября в прокат выйдет лента «БожеВільні», слышала одобрительные отзывы, кто смотрел на Одесском кинофестивале. Что здесь у вас за роль?
– Здесь я играю «главное зло» – систему. Это фильм о карательной психиатрии СССР, когда всех неугодных властям людей, обвиняемых по статье «антисоветская деятельность», отправляли в психиатрические больницы специального типа, приписывая им вымышленный диагноз – «вялотекущая шизофрения».
В целом у «БожеВільних» есть несколько персонажей, которые играют абсолютное зло, собирательный образ Советского Союза. Не хочу спойлерить, потому что даже в тизере меня нет, ведь у меня очень интересный персонаж, который должен быть неожиданным для зрителя.
На мой взгляд, это очень хороший коммерческий фильм. В нем красивые кадры, очень крутая музыка, очень крутой актерский ансамбль. Надеюсь, что это кино действительно зайдет зрителю.
– В вашей фильмографии я заметила, что вы много снимаетесь в фильмах Дениса Тарасова. Это значит, вы нашли своего режиссера или режиссер нашел своего актера?
– Если ты его актер, он тебя всегда позовет, он о тебе никогда не забывает. Так и я всегда помню о Денисе Тарасове. Вот и в «БожеВільні» он меня позвал, и предложил очень крутую роляку. Надеюсь, я с ней справился, увидим, как зритель будет реагировать.
Он многих актеров, близких ему по духу, зовет всегда. Даже на небольшой эпизод в свои ленты он пытается брать хороших актеров, не экономит на этом. Ведь даже маленький эпизод может спасти весь фильм, когда играет хороший актер.
- Вы говорили, что актерам нужно осторожно выбирать роли в фильмах о войне. Как вы выбираете? Например, сериал «Шлях» Дениса Тарасова, который выйде осенью, это военная драма. Но сценарий может отличаться от того, что выйдет на экране.
- Первое – конечно, нужно читать сценарий. Я удался лицом играть негодяев, и сейчас мне часто предлагают играть русских офицеров, этих всех орков. Но я отказываюсь. Что бы твой герой ни делал в кадре, ты должен оправдать это для себя, потому что это поступок твоего персонажа. А я не могу оправдать этих людей, даже в актерской игре. Мне неприятны эти люди.
- Но кто-то их должен играть.
- Соглашаюсь с вами. Но я не готов. Я вообще считаю, что рано нам снимать фильмы о войне. А если и снимать, то снимать очень качественно. Война продолжается, мы видим ужасы каждый день. У нас летают ракеты, разрушаются детские больницы, умирают люди. Есть с чем сравнивать. Поэтому к производству продукта на эту болезненную тему должен быть очень взвешенный подход.
Актер шутит, что удался лицом играть негодяев, но играть россиян не готов. Фото: Анастасия Водченко
Русский язык нужно искоренять, как сорняк
- Читала, что вы владеете навыками рукопашного боя, то есть физическая подготовка у вас на уровне. Готовы ли вы, если вдруг придется, идти в армию?
- Физически готовлюсь, морально готовлюсь. Конечно, может прийти повестка. От этого никуда не денешься, кто-то должен защищать нашу землю. А кому защищать? Точно не тем, кто выехал из этой страны, верно? Стараюсь держать себя в форме. С детьми тоже занимаемся спортом.
– Вашим сыновьям сколько лет? Как вы с ними говорите о войне?
- Ребятам 8 и 5 лет. Они все видят. Мы с женой рассказываем им обо всем, что происходит. Без купюр. Даже могу видео какие-нибудь показать.
Они знают, почему им приходится посреди ночи бегать в паркинг. У меня в авто сложены задние сиденья и застелены под кровать. Они там спят. Мы живем на 14-м этаже, и когда ракетные атаки, дети знают, где лежат их вещи, что нужно быстро собраться и спуститься в укрытие. Благо, они не боятся взрывов, они понимают, что это война. Смотрят на нас, если мы реагируем нормально, значит, и они спокойны. Дети учатся у родителей, поэтому мы не имеем права сдаваться.
– Вы живете на 14-м этаже, значит, думаю, у вас все на электричестве. Как вы блэкауты переживаете? Возможно, готовитесь к зиме, ведь как оно будет, никто сказать не может.
– Да, у нас все на электричестве. Но я купил инвертор, аккумуляторы, и сейчас, когда выключают свет, у нас он есть. Я понимаю, что зимой может быть холодно, поэтому мы подготовились.
Подниматься на 14-й этаж уже легче (смеется). Видите, еще одно физическое упражнение есть. Мы ведь все заложники этой ситуации. Сложнее, наверное, тем, кто должен ходить на 24-й.
Также стараемся дополнительно пачку макарон или риса прикупить, лишним точно не будет. Потому что захожу в супермаркет возле дома, выключили свет, и мясной отдел, молоко, кулинария - все пусто, потому что портится. А дальше что может быть? Кто его знает.
– Вы рассказывали, что у вас очень сильно отфильтровался список людей из вашего окружения, причем близких людей. По каким причинам?
- Во-первых, из-за разногласий во взглядах на войну. Во-вторых, есть люди, которые выехали за границу, и рассказывали мне, как им тяжело там живется, как их заставляют учить немецкий или польский, как им нечем там заняться, но когда говорил им, чтобы возвращались домой, отвечали: у вас страшно, у вас света нет, ракеты летают. Причем, заметьте, говорят: у вас! Я не знаю, о чем с ними говорить.
– Речь именно о мужчинах?
- Да, наслушаются там каких-то странных новостей и говорят: «Вы же думайте что-то!» А что думать? Я на своей земле, я не собираюсь никуда убегать, что мне думать! Интересно, как они потом в глаза смотреть будут парням и девушкам, которые воевали, вдовам… Они же рано или поздно приедут. А вот захотят ли их здесь видеть, это уже другой вопрос.
Одно дело, когда женщина выехала с детьми. Другое – когда мужчины ищут разные методы, чтобы просто убежать.
- Кто-то не понимает, что людей может триггерить и русский язык, которого, к сожалению, в Киеве снова слышно много.
– Я вообще этого не понимаю. Я сам говорил на русском, в том числе и в быту. Практически все кинопроизводство было на русском языке. Вот говорят: «Да ты же снимался после 2014 года с россиянами!» Да, снимался, потому что, к сожалению, мои дети воздух не едят. Мы были заложниками ситуации, потому что все снималось в Россию, Казахстан, Беларусь, поэтому на главные роли приглашали россиян.
Я живу в большом ЖК, это закрытая территория, и у нас очень много есть детей-переселенцев, я не имею ничего против. Но если вы хотите жить в Украине, то, пожалуйста, старайтесь выучить язык. К вам летят ракеты, убивают твоих соседей, детей, а вы реально до сих пор хотите смотреть русские ток-шоу, русские фильмы, общаться на русском? У меня к этому отвращение. У меня эмаль начинает крошиться на зубах, когда взрослые рядом с детьми начинают говорить по-русски.
Моя теща родом из Донбасса, но в первые дни войны она начала переходить на украинский. Потому что до последнего русского путин будет защищать русскоязычных.
– А эти дети вырастут и будут говорить, что это их язык с детства, это язык их родителей, их так учили, и дальше все по кругу.
- Мои дети первые годы своей жизни тоже разговаривали на русском. Сейчас они пытаются общаться на украинском. Но 80% всех детей на площадке говорят по-русски. И я постоянно: «Иван, иди сюда, в какой стране ты живешь, почему ты говоришь на языке врага?» Я понимаю, что детям сложно, но надо вбивать им это в голову.
Сам иногда грешу – перехожу на русский, но стараюсь все же общаться на украинском. Суржиком – не суржиком, говором – не говором, но рано или поздно это станет привычкой.
Русский язык в украинском обществе – это плохая привычка, которую нужно просто искоренять, как сорняк на огороде. Брать сапу и постоянно рубить.
Сергей Кисель признается, что его окружение сильно изменилось из-за взглядов на войну. Фото: Артем Гвоздков
Я не сторонник выставлять личную жизнь на показ
– Вы рассказывали, что в начале войны пережили депрессию. Это действительно депрессия была?
– Это был ступор. В начале мы все сидели в недоумении, не понимали, что происходит. Будто нажали кнопку «стоп». Я в первый месяц почти ничего не ел. Похудел, кажется, килограмм на 12.
Но у меня всегда перед глазами были дети. Они, даже не понимая тогда ситуацию, своими улыбками, своими действиями – папа, а давай поиграемся, погуляем – вытягивали меня из этого состояния. Мы жили в Хмельницком на даче, рубили дрова, топили печку, и работа тоже помогала.
Потом познакомился в Хмельницком с девушкой, которая держала свою актерскую школу, и с лета мы начали вести курс актерского мастерства для всех желающих, чтобы люди могли отвлечься. И это тоже держало.
В первые месяцы войны мы все сплочились, работали как единый механизм. Сейчас этого не хватает. на мой взгляд, на третий год войны неуместно проводить, например, песенные фестивали на открытых площадках, когда на весь Киев лупасит музыка. Я проснулся в 6 утра, думал, работает ПВО. Смотрю – тревоги нет, читаю новости – ничего. Думал уже кто-то из соседей барабаны купил, а это, оказывается, был саундчек. Я понимаю, жизнь продолжается, не живут только войной, но хочется, чтобы люди не теряли ощущения реальности.
– В вашем инстаграме совсем нет фото с женой, детьми. Жена не хочет публичности? Или вы?
– Раньше актеров воспитывали, что они должны быть загадкой для своих зрителей. Сегодня с наличием социальных сетей это маловероятно, всегда где-нибудь выплывет какая-то информация.
Однако я не сторонник выставлять свою личную жизнь на показ, на то она и личная.
- Жена такого же мнения?
– Она тоже не хочет. Мы были на премьере «БожеВільних», и она запретила мне публиковать наши общие фото. Своей жене я обязан тем, что занимаюсь любимым делом. Она меня вытолкнула вперед и является моей поддержкой и тылом нашей семьи.
– Семейные дела больше на ее плечах?
– Нет, мы все делаем вместе. У нее есть своя работа, она работает также на телевидении, но по другую сторону экрана.
– О чем вы сегодня мечтаете с семьей?
– Очень хотим с детьми на море. Пытался их отправить, но жена сказала: «Поедем на море только вместе с тобой». Поэтому делаю все, что могу, чтобы приблизить Победу, и мы могли осуществить нашу мечту. Вообще я понял, что нужно путешествовать, открывать новые страны, знакомиться с другими культурами.
В первую очередь после Победы поедем в Албанию к актеру Alban Ukaj, с которым я познакомился на съемках на Сицилии, он уже пригласил и очень ждет и нас, и Победу Украины.
Но и в нашей прекрасной стране очень много замечательных мест, куда можно путешествовать: Каменец-Подольский, Хотин, Бакота, Луцк, Львов...
С сыновьями. Фото: личный архив
