Леонид Гайдай - любимым сценаристам: После вас я ничего хорошего не снял...
Яков Костюковский родился в городке Золотоноша в Украине, а детство и юность провел в Харькове. В конце 30-х, окончив школу, приехал в Москву и поступил в ИФЛИ - Институт истории, философии и литературы. Первый фельетон он написал осенью 1941 года. Решил показать его Евгению Петрову - соавтору "Двенадцати стульев" и "Золотого теленка". Речь в фельетоне шла о том, что немцы скоро будут драпать от Москвы в деревянной обуви. Хмурый Петров прочитал фельетон, ни разу не улыбнувшись, и сказал, что опубликует его, только когда фашисты и впрямь начнут драпать. И слово свое сдержал: напечатал в "Огоньке" текст 20-летнего автора, как только началось контрнаступление советских войск.
Роль для Высоцкого
|
Вместе с Владленом Бахновым Костюковский сочинял сценки для популярнейшего в 50-е годы комедийного дуэта Тарапуньки и Штепселя. Благодаря ему Костюковский впервые и соприкоснулся с кино - когда ему было уже за 40, его имя появилось в титрах комедии "Ехали мы, ехали" о том, как Тарапунька и Штепсель отправились на концерт в Москву. Но первый настоящий сценарий Костюковский в соавторстве с Бахновым написал для комедии "Штрафной удар" с Михаилом Пуговкиным в главной роли. И именно Костюковский помог получить одну из ролей в этом фильме молодому актеру Владимиру Высоцкому. Тот решил зайти через сценариста: сказал ему, что очень хочет исполнить роль гимнаста, который впервые в жизни садится на лошадь. И показал, как сыграл бы этот эпизод. Костюковский замолвил за Высоцкого словечко. Ну а потом Костюковский с новым соавтором, Морисом Слободским, познакомился с Гайдаем.
Сценаристы сразу сказали ему, что хотят написать что-нибудь для Юрия Никулина, Георгия Вицина и Евгения Моргунова, которые очень впечатлили их в короткометражках про пса Барбоса и самогонщиков. А Гайдай ответил, что больше не собирается снимать про приключения троицы жуликов, - ему хотелось снять картину со светлым положительным героем. Так был придуман студент Шурик и три новеллы о его приключениях, получившие общее название "Несерьезные истории", а потом переименованные в "Операцию "Ы". А Труса, Балбеса и Бывалого в последнюю новеллу альманаха Костюковский и Слободской Гайдая буквально умолили добавить.
"Надо, Фидель, надо"
Костюковский, Слободской и Гайдай писали сценарии втроем. Это было удобно - вместе с литературным сразу рождался и режиссерский сценарий. Какие-то детали той же "Операции "Ы" были заимствованы из жизни самого Гайдая (не случайно потом говорили, что Шурик отчасти списан с него). Например, игры "в телепатию", которым увлеченно предаются Лида и Шурик, - точно такими же увлекались сам Гайдай, Нина Гребешкова, Сергей Бондарчук и Ирина Скобцева. Фразу "Я всегда помню, где я была, когда и с кем" Костюковский услышал от той же Гребешковой и вставил в сценарий.
На "Операции "Ы" Костюковский впервые столкнулся с абсурдными требованиями цензуры, о которых вспоминал до самой смерти (а он прожил долгую жизнь и умер в 2011 году, когда ему было 89 лет). Например, чиновников смутила фраза "Надо, Федя, надо", которую произносит Шурик: оказалось, что Федя - это кличка, которую в партийных кругах носил Фидель Кастро…
Как бы там ни было, "Операцию "Ы" ждал триумф: за четыре с половиной месяца было продано почти 70 миллионов билетов.
Шурик в горах
И Костюковский со Слободским по горячим следам предложили Гайдаю снять еще один альманах о приключениях студента - "Шурик в горах". На этот раз в нем было две новеллы.
Одна рассказывала о том, как Шурик ловит снежного человека - Гайдай ее забраковал. А из второй получилась "Кавказская пленница".
И опять Костюковскому и Слободскому пришлось правдами и неправдами убеждать Гайдая ввести в сценарий комическую троицу. На этот раз пришлось ломать сопротивление и Никулина, которому начало надоедать, что вся страна ассоциирует его с каким-то идиотом. Гайдай пообещал ему, что это будет последний фильм с Трусом, Балбесом и Бывалым, и слово сдержал.
|
Крепкий рубль и теоретический юмор
"Кавказская пленница" собрала еще больше зрителей и денег, чем "Операция "Ы", и Слободской с Костюковским начали писать для Гайдая сценарий комедии "Контрабандисты". В основе ее была заметка, которую Яков Аронович прочитал в газете "За рубежом": там говорилось о жуликах, перевозящих золото и бриллианты в гипсе, наложенном на здоровые конечности. Сценарная заявка начиналась так: "В последние годы советский рубль окреп, завоевал солидные позиции на международной валютной арене... Это обстоятельство вызвало нездоровый интерес к нашей стране профессиональных контрабандистов. Пользуясь развитием международных связей и туризма, контрабандисты стараются забросить в СССР золото и бриллианты, сбыть их и вывезти советские деньги…"
Конечно, это был нонсенс: кому за границей могли понадобиться неконвертируемые советские рубли? Но этот нонсенс очень обрадовал советских киночиновников: заявку одобрили, и "Бриллиантовая рука" стала высшим достижением Гайдая, по крайней мере в том, что касается кассовых сборов: лента занимает третье место в списке самых популярных советских фильмов после "Пиратов ХХ века" и "Москва слезам не верит". Придирались к ней, впрочем, еще активнее, чем к предыдущим комедиям. На худсовете никому не нравились не только "Остров невезения", но и управдом в исполнении Нонны Мордюковой. Костюковский не раз рассказывал в интервью, как цензура заставила Гайдая переозвучить ее фразу "Не удивлюсь, если выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу". "Проверяющие предлагали заменить на "тайно посещает публичный дом", - вспоминал Костюковский. - "Гайдай ответил: "Я знал, что в Москве существует синагога. Теперь от вас узнаю, что существует и публичный дом"... Тогда они сами заменили на "любовницу" и остались ужасно горды собой.
Морис Слободской умер в 1991 году, Гайдай - в 1993-м. А Якову Ароновичу с тех пор оставалось в основном вспоминать былое - благо заслуги его перед советской комедией сложно переоценить.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
