Анестезиолог Иван Черненко: Если бы не ковид, множество проблем в медицине так бы и не открылись
Об антивакцинаторстве, страшных нагрузках на персонал, политических манипуляциях на смертях, методе кнута и пряника, одесском пофигизме мы поговорили с молодым врачом центральной районной больницы города Раздельная, что в 65 километрах от Одессы.
В этой больнице Иван Владимирович работает анестезиологом с первого дня своей практики. Здесь же он получил с приходом пандемии настоящее боевое крещение, а свои рабочие будни описал в недавно вышедшей книге - «Смех в конце тоннеля» (см. Кстати).
Пять коек на бумаге, 25 «тяжелых» на деле
- Сколько пациентов сейчас в вашей реанимации?
- По бумагам у нас 5 реанимационных коек, они, естественно, все заняты. По факту в отделении около 25 тяжелых пациентов.
- Вакцинированные попадали в реанимацию?
- Один пациент есть с массой сопутствующих заболеваний, но сейчас у него хорошая динамика, он уже давно дышит самостоятельно, просто находится на кислороде. Думаю, в ближайшее время мы его выпишем. В стационаре за все время было трое вакцинированных: двое со средней степенью тяжести, их госпитализировали не столько из-за ковида, сколько из-за сопутствующих хронических заболеваний. И через пару дней уже и выписали из стационара, и в их случае вакцинация абсолютно сработала.
Помощь родных в больнице увеличивает шансы на выздоровление
- Один из ваших местных районных депутатов в соцсетях обвинил больницу в несоблюдении карантинных мер, увидев в сюжете одесских журналистов женщину без маски, ухаживающую за старенькой мамой. В разных городах и больницах привитых или переболевших родственников пускают к тяжелым пациентам. В каких случаях это допускается у вас?
- Поведение депутата пусть останется на его совести. В воздухе просто запахло выборами, и все начали пиариться на теме ковида.
Мы же пускаем родных к пациентам в двух случаях: во-первых, когда нужен дополнительный уход, который мы не можем предоставить. Сейчас, например, есть пациентка с синдромом Дауна, за ней смотрит мама. И пожилая тяжелая пациентка, за которой ухаживает дочь.
Эти люди живут в больнице и изолированы от мира вместе с больными. Они предупреждены, что могут заболеть, принимая решение остаться, они принимают эти риски. Кстати, сейчас все те, кто живут с родными в отделении, вакцинированы.
Если мы их не пустим, вероятнее всего, что эти пациенты погибнут, потому что мы физически не можем за ними уследить. Они не могут себя обслуживать, за ними нужно ежеминутно смотреть – уже хотя бы для того, чтобы человек не снимал с себя маску. При этом находиться в палате родственникам в маске 24/7 - бессмысленно, они все равно давно контактны с больным и физически невыносимо.
А утверждать, что это «показуха», как выразился депутат, означает плюнуть в лицо этим людям, которые отчаянно пытаются спасти жизнь своих близких. Мы же им очень благодарны – это увеличивает шансы больных на выздоровление.
И во-вторых, мы пускаем родственников попрощаться, когда понимаем, что пациент точно погибнет.
- У вас сейчас по две медсестры работают на сутках, то есть по 12 тяжелых пациентов на каждую?
- Да, они заходят на смену одновременно, а теоретически они должны сменять друг друга каждые 4 часа, но тогда на одну медсестру в стационаре приходилось бы 40 пациентов, а это физически невозможно. Ночью они чередуются, там меньше работы, а днем на каждую в стационаре 20 больных, в реанимации – 12. И это очень много, поэтому медсестры просто физически не успевают. Работа тяжелейшая, но это люди, работавшие в реанимации до ковида и понимавшие, на что они подписываются.
- По-хорошему, сколько должно быть медсестер, чтобы успевать за всеми и не валиться с ног?
- Одна сестра на троих тяжелых пациентов, максимум – на шестерых. И дело даже не столько в ее физических возможностях, сколько в качестве оказания помощи. Она не может быть качественной, когда на тебе сутки 12 таких больных.
В палате В больнице 5 реанимационных коек, по факту в отделении около 25 тяжелых пациентов. Фото: www.048.ua
Одесса была и остается зоной пофигизма
- После поднятой в конце октября шумихе вокруг нехватки кислорода районные власти выделили больнице на него деньги. Как сейчас обстоят дела с кислородом?
- Да, нам выделили 100 тысяч гривен, которыми больница уже оплачивает закупку жидкого кислорода. И должны нам установить еще одну кислородную станцию, правда, когда это будет – непонятно. Сломавшуюся отремонтируют, но ее мощностей не хватает, поэтому нужна еще одна.
- Рада выделила 800 миллионов гривен на кислородные станции. Сколько придется ждать от решения до появления станции?
- Пока деньги дойдут до периферии – это долгий процесс. И это не кондиционер – купил, поставил и работает. Там много документации, разработка плана, инженерные, монтажные работы. Обычно от выделения денег до появления станции проходит от нескольких месяцев до полугода. Сейчас кислород у нас есть, и перебоев после поднятия этой проблемы не было.
- Вы метко назвали Одессу «зоной пофигизма», где в набитом транспорте никто не носит маски, не интересуется сертификатами и ничего не контролирует. Почему так происходит – особый менталитет одесситов?
- Ну, не подходит маска под пляжные шорты, не сочетается у одесситов туризм, море и эпидемия. Одесса была и остается зоной пофигизма, за который она, к сожалению, платит очень высокую цену в виде смертей горожан. За почти два года пандемии никогда здесь не придерживались карантинных ограничений, и сейчас, мне кажется, этого пофигизма стало даже больше. Я ни разу не видел ни одного наряда полиции или какого-то контроля за теми же масками в битком набитой электричке или общественном транспорте. Мне непонятна история с ковид-сертификатами: я ехал в поезде, у меня его спрашивали, но почему им не интересуются в электричках, где объем пассажироперевозок гораздо больше?
- Ну, с контролем-то у нас везде не очень…
- Проблема карантинных мероприятий у нас в том, что это все - полумеры, все как-то «наполовину». Но так эпидемии не побеждаются, так мы еще долго будем все расхлебывать.
- Как возникло ваше сотрудничество с благотворительными фондами «Корпорация монстров», «Свої», которые помимо прочего, помогают больным ковидом с кислородными концентраторами? Они ведь очень помогают больнице?
- До коронавируса я знал об их существовании, но лично знаком не был – ни с Лесей Литвиновой (глава БФ «Свої», Киев – Авт.) ни с Катериной Ножевниковой (руководитель БФ «Корпорация монстров», Одесса – Авт.). Но в то время, когда все молчали и говорили, что у нас все есть, я говорил правду. И наше знакомство с Катериной началось с этого, она отреагировала так, что раз у всех все хорошо, я буду помогать там, где плохо. А я все эти два года называю вещи своими именами: есть проблемы с кислородом – я об этом говорю, нет с ним проблем – тоже честно это говорю. И «Корпорация монстров» всегда шла нам навстречу.
При этом я точно знаю меру и границы: что можно просить, а что нет. То, что должно покупаться за деньги государства, просить нельзя, надо давить на администрацию, взаимодействовать с районными властями, но не злоупотреблять этой помощью.
Сегодня в больнице рады любой помощи от волонтеров. Фото: facebook.com/dr.ChernenkoIvan
«Почему мы решили, что умнее всех?»
- Как вы думаете, сможем ли мы пробиться через творящееся антивакцинальное мракобесие?
- Не сможем, пока у центральной власти не будет на этот счет четкой государственной позиции, а за два года они ее так и не сформировали. Только сейчас представители власти начинают жестко высказываться по поводу антивакцинаторских настроений и карантинных мероприятий, но это нужно было делать раньше. А вследствие того, что полтора года к этому так толерантно относились, теперь мы видим результаты этой толерантности.
- Пока власть «сформирует позицию», что делать обычному человеку? Что читать, кого слушать?
- Прежде всего, идти и вакцинироваться. А насчет чтения – да, не все читают официальные источники или научные статьи. Но я не понимаю, почему мы решили, что умнее большинства развитых стран, умнее британцев, американцев, израильтян?
Я не говорю, что мы глупые, но когда цивилизованный мир привил около 70% населения, получается, что они – дураки, подвергнувшие себя «экспериментам», и только украинцы оказались самым мудрым народом, который не дал себя поработить, «просек», что его хотят обмануть, и решил, что ему это не нужно. Поэтому мы сейчас на втором месте в Европе по количеству новых смертей от ковида.
- С какими «обоснованиями» отказа от прививки вы сталкивались в собственной практике, кроме того, что «мРНК вакцина меняет ДНК»?
- На самом деле людей, которые верят в эту чушь – ДНК, чипы, 5G, не много. Я недавно ходил к раздельнянским железнодорожникам рассказывать о вакцинации, там нет ярых антивакцинаторов, люди задавали обычные волнующие их вопросы: о тромбозах, надо ли сдавать анализы перед прививкой. Но для того, чтобы они пошли на прививку, нужен кнут и пряник – по-другому у нас не работает. Должна быть четкая позиция власти: это не обсуждается и точка. Должны быть какие-то поощрения для тех, кто идет вакцинироваться. И ограничения для тех, кто категорически против. В Израиле без ковид-сертификатов вас даже в парк не пустят погулять, максимум – продадут хлеб и продукты первой необходимости. Все остальное – запрещено, и я не вижу в этом нарушения прав. Ведь когда люди не вакцинируются, они точно так же нарушают права окружающих, потому что они потом заболеют, заполнят стационары и лишат медицинской помощи других.
Когда я рассказываю о проблеме антивакцинаторства зарубежным коллегам, особенно про врачей, которые против прививки, они не понимают, как такое может быть. В развитых странах врач может сам отказаться от вакцинации – это его проблема, но он не может «подбивать» к этому окружающих, иначе у него заберут лицензию. У нас такие врачи благополучно практикуют и отговаривают людей. При этом имеют собственные клиники и лаборатории, поэтому вакцинированные им не выгодны. На вакцине не заработаешь, привитые болеть не будут, так зачем же себе бизнес ломать, когда ценники лечения у них составляют тысячи гривен?
- Ну и популярность в соцсетях тоже ведь важна?
- Хороший врач никогда не говорит то, что человек хочет слышать, он говорит то, что человеку нужно слышать. Поэтому большинство этих известных блогеров сейчас просто «хайпят» на этой теме и говорят то, что люди хотят услышать. Поэтому они столь популярны. Если я сегодня начну писать, что вакцинация – зло, как-то пытаясь это обосновать с научной точки зрения, я за месяц набью себе сотни тысяч подписчиков, стану мегаблогером, и мне будут писать: «Спасибо, Иван Владимирович, вы раскрыли нам глаза!» Но моя задача как врача – рекомендовать людям то, что им действительно нужно. А нужно вакцинироваться, поэтому я не популярный блогер.
Политические рейтинги на смертях
- Получили ли вы какой-то отклик на свое короткое, но яркое выступление в эфире программы «Право на владу», когда посоветовали Нестору Шуфричу направить свою энергию в ковидный стационар?
- Комментариев было очень много, печально то, что политики стали очень злоупотреблять темой ковида. Я очень не люблю, когда манипулируют и политизируют тему медицины, у меня прямо аллергия на это. Когда люди на смертях начинают делать себе рейтинги – это самое ужасное, что можно придумать. Бегать по студии и кричать «Люди гибнут!», занимаясь по факту политической агитацией. Поэтому я и посоветовал депутату помочь лучше больных переворачивать или ухаживать за ними.
Не надо делать политику на том, к чему вы не имеете никакого отношения, не надо лезть в медицину и пиариться. Хотите помочь – помогите, всегда есть потребности, что купить, привезти, какие проблемы решить. Но не надо толкать громкие речи с броневичка о том, как все плохо. Вы там были, вы это видели, вы понимаете, о чем вы кричите?
В этом эфире меня возмутило то, что программа должна была быть посвящена вакцинации. И вместо того, чтобы сконцентрировать все внимание на ней, большую часть времени мы слушали безумные речи и политическую агитацию.
- Как за время пандемии изменилась наша медицинская система, врачи, пациенты? Научил ли нас чему-то коронавирус?
- Все, что нас не убивает, делает нас сильнее. И хорошо, что ковид случился, потому что, если бы не он, на множество проблем в нашей медицине так бы никогда и не открылись глаза. А теперь они демаскировались: оказалось, что у нас куча врачей-антивакцинаторов, которые были всегда, но ярко проявились сейчас. Оказалось, что куча врачей не умеет читать протоколы. Оказалось, что в больницах нет кислорода, не хватает лекарств, ржавые койки. Много чего оказалось такого, что было давно, а сейчас стало явным.
Меняется отношение людей к медицине – они стали понимать, что другой у нас нет и не будет, и мы должны сделать все, чтобы эта медицина стала лучше. И я, и мои коллеги, вероятнее всего, еще долго бы не научились каким-то вещам, если бы не такое огромное количество пациентов и необходимость быстро учиться. Так всегда происходит в военно-полевых условиях, а я не могу по-другому их назвать: ты либо быстро учишься всему, если хочешь, чтобы твои пациенты не умирали. Либо вообще ничего не делаешь.
Да, ковид – страшная вещь, мы потеряем много людей, кто-то – близких и родных, и это ужасно. И в этом плане, конечно, лучше бы его не было. Если же говорить об организации медицинской помощи в стране, то у нас как будто вскрылся огромный гнойник, которого раньше все предпочитали не замечать.
КСТАТИ
Книгу писал, когда на дежурстве было тихо
- В ноябре вышла ваша книга «Смех в конце тоннеля. Записки украинского анестезиолога». Как возникла идея и когда вы успевали работать над книгой?
- Писать ее я не планировал, получилось случайно: позвонили из издательства с таким предложением. Хотел поначалу отказаться, но потом распланировал время и решил, что успею. Писал, в основном, после дежурств, иногда во время отдыха на дежурствах, когда было тихо. Так что часть книги написана на работе.
- Сколько ушло времени на написание и о чем «Записки…»?
- Два месяца, сроки были очень сжатыми. У меня был план, сколько страниц нужно писать в неделю, старался не выбиваться из графика. Книга об этапах становления врача – университет, интернатура, практика и ковид, об 11 годах жизни.
На днях вышла книга молодого врача «Смех в конце тоннеля. Записки украинского анестезиолога». Фото: facebook.com/dr.ChernenkoIvan
