• Главная
• Львов

Фото: Мирослав Скорык: – Если бы не стал композитором, был бы спортсменом.

В этом году известный композитор Мирослав Скорык отпраздновал свое семидесятилетие. По этому поводу во Львове прошла неделя его творчества. В филармонии звучали его академические произведения. Но нет в Украине такого человека, который бы ни разу в жизни не слышал произведений Мирослава Скорыка, даже если никогда не был в филармонии или опере. Скорык пишет песни. Сейчас уже не так много, как в молодости. Но эти песни с удовольствием исполняла и исполняет София Ротару. А уж о музыке к мультфильмам и говорить нечего. Может, еще не все видели «Лиса Микиту», но покажите мне хоть одного человека, который не смотрел «Как казаки кулеш варили»? Несмотря на семьдесят лет, Мирослав Скорык полон энергии. Он ездит по миру, много гастролирует, занимается своими учениками. И пишет музыку. «Комсомолке» удалось «выловить» композитора, несмотря на напряженный график.

О призвании

– Мирослав Михайлович, а вы могли бы заниматься в жизни чем­то иным, не музыкой? Или то, что вы родились в семье музыкантов, уже предрешило судьбу?

– Думаю, что мог бы. Но поскольку в детстве у меня обнаружили музыкальные данные, то я уже пошел по той стезе. (Данные у него обнаружила член семьи Соломия Крушельницкая – Ред.) Хотя были некоторые сомнения. Я хотел бросить музыку, потом снова вернулся. По­всякому было.

– И когда это было? Когда вам музыка надоела?

– Мне было лет 13­-14. Подростком был. Но бросал я музыку ненадолго. Родители убедили, что нужно заниматься. Да и я сам понял, что это мне нужно.

– А если не музыка, то чем бы вы занимались?

– Не рисовал бы, это точно. К рисованию у меня нет никаких данных. Вероятней всего, занимался бы спортом.

– Какую музыку вы слушали в молодости?

– Я был в ссылке в маленьком угольном городке в Кузбассе. Так что я там не мог слушать много музыки. Но даже в этот маленький городок приезжали какие­то гастролеры. Помню, меня очень поразил квартет, который приехал из Москвы. Вы же знаете, что в те времена посылали артистов на гастроли. И они заглядывали в такие маленькие городки и даже в села. И вот в этом квартете, кажется, играл Надиев, не тот известный пианист, а еще его отец. Правда, я могу и ошибаться. Они играли в школе. И это действительно была классная музыка. Были сильные впечатления. Также помню, что приехала опера. Причем из такого городка, как Улан­Удэ. И я на все спектакли ходил.

– А молодежная музыка?

– В те времена еще не было молодежной музыки. По радио передавали песни Захарова. Вот и все, что мы слушали. Эстрада тогда была советской. Назвать ее эстрадой можно было только условно. Тогда все было запрещено. Даже Рахманинов был запрещен. Вы знаете, что Рахманинов был запрещен? Только одно произведение его разрешали исполнять – «Польку».

– А музыку, которую слушают ваши внуки, вы слушаете?

– У меня трое внуков. Я с ними вместе не живу, поэтому мне не приходится слушать то, что нравится им. Я их приглашаю на свои концерты, и они приходят. Но вкусы у нас разные. Я с ними на их рок­концерты не хожу. Нет у меня на это времени и желания тоже.

О возрасте и учебе

– Вы записываете свои произведения в нотную тетрадь или пишете на компьютере?

– Сейчас пишу на компьютере. Могу писать, во всяком случае. И то, что пишешь на бумаге, и то, что на компьютере – имеет свои преимущества. Я научился работать с компьютером года два назад. Вообще­то, это та же печатная машинка. Проблем научиться нет, если за это взяться. Конечно, некоторые сложности работы с компьютером есть. Его можно изучать всю жизнь. Но те навыки, которые мне необходимы для работы, у меня уже есть.

– Я так понимаю, что новое вас не пугает, и вы всем советуете учиться новому?

– Обязательно. Я не понимаю, почему некоторые дирижеры предпочитают дирижировать по написанному от руки, а не по набранному на компьютере.

– А научиться играть на музыкальном инструменте тоже можно в любом возрасте?

– Нет. Конечно, есть инструменты, на которых можно научиться и позже играть. Но это духовые инструменты. На тубе можно научиться играть, будучи уже взрослым, на контрабасе. А вот на фортепиано, на скрипке – только с детства. После десяти лет учиться играть на этих инструментах – безнадежно.

– Поделитесь, пожалуйста, что вам нужно для написания произведения. В комнате должен быть чай, фрукты, любимая ручка?

– Рояль – желательно. Я могу писать и без рояля, но лучше, если он будет. Хорошо бы, чтобы в это время никто не заходил в комнату, не беспокоил меня, не отвлекал. Но и это не всегда получается. Если есть возможность и время, то настраиваюсь на работу. Нет – ну значит, так работаю.

– А если вас во время работы над музыкой отвлекли, тема может ускользнуть?

– Очень часто такое бывают. Но я не переживаю. Моя философия такова: если оно вернулось, значит, хорошо, а если забылось – то, видимо, не было это настолько хорошим, и жалеть о нем не стоит. Я напишу что­то лучшее.

О мультфильмах

– Насколько отличается написание академической музыки и музыки для мультфильмов?

– Музыка для любого фильма – это своя специфика. Это совсем другая работа. Во­первых, композитор не для себя пишет, а для своего начальника, для режиссера. Режиссер решает, какую он музыку хочет. Можно написать гениальную музыку, а скажут, что она никуда не годится. А может быть наоборот – напишешь плохую музыку, а тебе скажут, что это гениально. Так что здесь нужно иметь контакт. В мультфильмах есть своя специфика. В любом кино есть два вида музыки – музыка, под которую снимается фильм, и музыка, которая пишется после того, как фильм сделан. А музыка к мультфильму – это очень сложная работа. Мультфильм уже снимается под готовую музыку. Сначала делается музыка, а потом – все остальное. Все должно быть выверено по секундам, уже полный сюжет мультфильма, со всеми эффектами, кто где упал, кто где что сказал. Когда писалась музыка к «Казакам» («Как казаки кулеш варили» – Ред.), то в те времена была одна техника создания мультфильма, когда «Лис Микита» – совсем другая.

– А свои произведения вы отдаете конкретному дирижеру?

– Одного любимого у меня нет. Но есть много таких, кому я отдаю с удовольствием. Не буду называть имен, потому что могу кого­-то и забыть. Есть и во Львове, и в Киеве, и в Харькове, и в Донецке, и в других городах.

О любимой жене

– Кто ваш первый слушатель и критик?

– По­всякому бывает. Иногда жена. Бывает, и кто­то другой. Они может и по­критиковать, и похвалить. Я слушаю все мнения.

– Но ваша жена считает вас гением, и все, что вы пишете, гениальным?

– Нет, это не так. Она часто высказывает свои замечания. Я их учитываю. А иногда – нет.

– Вы посвящали своей жене произведения, когда только познакомились?

– Обычно посвящают произведения женам или девушкам композиторы­любители. А профессионалы… Женам мы жизнь посвящаем. Это намного больше, чем какое­то небольшое произведение.

– А что вы любите покушать?

– Ох, мне с женой очень «не повезло». (Смеется) Это «не повезло» – в кавычках. Она так вкусно готовит, что я не могу отказаться и не покушать. Я так много ем! А это совсем не полезно. Я очень ей признателен за то, что она готовит. Но я не могу от ее блюд отказаться! А вот чего не могу терпеть – так это какао и шарлотку с яблоками. Этим меня в детстве перекормили.

О силе имени

– К вам часто обращаются с просьбой помочь?

– Очень часто. Но всем помочь нет ни времени, ни сил, ни возможности. Просят помочь и деньгами, и с лечением. Интересно, что люди не любят вспоминать, что им помогали. Это человеческая натура, они потом считают, что твоя помощь их унизила.

– А вам приходилось просить наших власть имущих?

– Приходится. Я не имею отношения к филармонии. Но директор может попросить какое­то финансирование у государства. А я только могу подписать это письмо. Я подписываю просьбы на установление мемориальной доски, или празднование какой­то мемориальной даты. Я это уже не считаю. Но приходится и ходить по инстанциям, и стучаться к чиновникам от культуры. Вот, например, во Львове союзу композиторов хотели сделать арендную плату в таком размере, что мы бы никогда не заплатили. В Киеве тоже хотели сравнить союз композиторов с торговыми организациями и подняли аренду в шесть раз. Пришлось идти, просить, выяснять.

Мирослав Скорык родился 13 июля 1938 года во Львове. Вместе семьей в 1947 году был выслан в Сибирь. Учился музыке у ученицы Рахманинова Валентины Канторовой. Закончил Львовскую, Киевскую и Московскую консерватории. Сочинял музыку к фильмам («Тени забытых предков»), мультфильмам, эстрадные песни, академическую музыку.