Кузьма: «Продюсировать Черновецкого – это то же самое, что найти клад Полуботка»
«ЧУВАК, УСПОКОЙСЯ! ВСЕ УЛАДИТСЯ. РАБОТАЙ»
- Они были все очень похожи между собой, - начал рассказывать о своих протеже – группе «Пающие трусы» – Андрей Кузьменко. - Но при этом, что удивительно, умели петь. Главное в этом проекте – донести идею, высмеять то, что творится в нашем шоу-бизнесе. Надо, чтобы после песен «включался» интеллект. Я не знаю, сколько девчонки «протянут» - думаю, ровно до того времени, пока не будет идти речь о зарабатывании денег. Так как такая панковая культура живет до тех пор, пока нет коммерции. Недавно был в Праге на одном из концертов известной панк-группы времен моей молодости. Так вот, дедок, который пел, соскакивал со сцены и шел становиться в очередь за пивом. Это для меня было показателем.
- Не верю, что сейчас есть те, кто идет в шоу-бизнес не ради легкой наживы. Значит, девчонкам из «Пающих трусов» достаточно твоей протекции. Надо называть вещи своими именами.
- Я в свои годы наконец-то понял, что, если хотеть все и сразу, то не будет ни фига. Я всем своим коллегам-музыкантам объясняю, что лучше всего добиваться постепенно. В моем случае есть четкий пример, когда у меня была тотальная беда. Не бедность, а реально беда. Если бы не моя жена, то я сейчас бы сидел на вокзале. Говорю тебе об этом откровенно. Именно она «дала мене обухом по голове» и сказала: «Чувак, успокойся! Все уладится. Работай». Этого, как выяснилось потом, было вполне достаточно.
- Почему девчонок во Львов не привез? Стыдно перед родными?
- Я их довел до такой стадии, что мне уже не стыдно. Еще два месяца назад я ощущал, что что-то тут не то. А сейчас все это исчезло. Я их оставляю для самостоятельной работы. Ведь «Скрябин» когда-то начинал с нуля и снимал клипы за 5 копеек. Моя дочурка как-то мне сказала: «Папа, я не хочу никого из них видеть». И я верю. Потому что это не наилучший проект, чтобы ему подражать. Но именно у них все разложено по полочкам. Там есть песня «Вафли», которую можно считать настоящим плевком всем политикам в лицо.
- Не боишься страшной «мести» из политического окружения, ведь все знают, что именно Кузьма продвигает эту группу?
- Да ты шутишь! У меня уже море проблем! После того, как мы поехали в тур, нас сразу же начала проверять всеми любимая налоговая инспекция. То есть методы борьбы с такими, как я, неугодными, остались теми же, что и во времена Советского Союза. Чуть что, сразу же рейды. Но, слава Богу, что мы тогда ничего не заработали. И хорошо, что отнеслись ответственно к оформлению всех бумаг. Но я такого не помню еще с былых времен – как только мы покинули сценическую площадку, в концерном зале начинается настоящая облава. Это значит, что я уже кому-то топчу мозоли. Все супер!
ТО, О ЧЕМ ПОЕШЬ, ДОЛЖНЫ ПОНИМАТЬ ВСЕ
- Но ведь не только «трусы» поют о негативе в политике. Ты ведь тоже имеешь ряд композиций, которые отнюдь не аполитичны…
- Я буду кричать ровно столько, сколько хватит сил. Единственное, что меня может остановить, так это угроза моей семье. Такой грех на душу брать не хочу. Уж лучше тогда сделать шаг назад, чтоб стало легче тем людям, которых ты мучаешь уже столько лет – имею в виду родных.
- Неужели ты настолько разочаровался в политике?
Когда-то я себя тешил иллюзиями. Сперва «зеленые», потом «Озимое поколение». Это был для меня период в жизни, когда я верил всем. Помню, когда меня познакомили с Хорошковским, он стал для меня мега-позитивным дядькой. Кстати, костяком «озимых» были люди простые, можно так сказать – из народа. А я, как человек сентиментальный и поддающийся на какие-то уговоры, был выгоден тогдашним политикам. Но сейчас того Кузьмы уже нет. Даже в то время, когда был Ющенко против Януковича, мене уже тогда было по барабану. Но меня задело то, что все были против, чтобы я высказывал свои мысли. Но сейчас эти все, извините, злодей на злодее.
- Когда-то в родном Новояворовске тебя считали почти что Павликом Морозовым местного масштаба. Сейчас ситуация изменилась?
- Да о чем ты? Эти «гноблення» длились около двух месяцев. После выборов у людей начались свои проблемы и все об этом забыли. Ведь все поняли, что ничего по сути не изменилось.
- В этом году «Скрябин» празднует 20 лет творчества. Что будет дальше с группой? Можешь составить план-минимум на последующие 10 лет?
- Это ты так спрашиваешь, как будто заходишь в реанимацию, а там дедуган старый лежит, подключенный к системе искусственного дыхания. И у него спрашивают, как думаете, сколько лет вы еще так протянете? Если честно, я боюсь заглядывать наперед. Потому что слово, как камень – имеет очень сильный заряд. Его «бросишь», а потом все начинает сбываться. Я себе думаю так, если не учитывать какие-то проблемы со здоровьем или же другие непредвиденные обстоятельства, то пока «Скрябин» будет актуальным, он будет жить.
- А помнишь, когда группа такую актуальность теряла?
- Когда-то у нас два альбома подряд были явно некачественными. Сам себя тогда спрашивал: «Чувак, о чем же ты поешь?». А сейчас пока таких вопросов не возникает. Я рад, что дожил до 40 лет и могу еще простыми словами говорить о сложных проблемах. Меня не раз упрекали в моих русизмах, сленге, на котором постоянно пою. Но открою тебе секрет: мой любимый актер – Анатолий Папанов. Вот когда он в фильме «Берегись автомобиля» играл тестя, то все его диалоги были на сленге. Это были и смешно, и понятно. Никто же его не упрекал, что он «калечит» язык. Когда я прихожу в «телек» и начинаю говорить на чистом украинском, 15 рыл делают такое лицо, мол, чего же я без словаря пришел. Зачем это нужно? Нужна реакция на то, ЧТО ты говоришь, а не на то, что КАК ты говоришь.
ПРЕДЛАГАЮТ СТАТЬ ПРОДЮСЕРОМ «ФАБРИКИ»
- Ты как-то сказал, что можешь без проблем различить своего стопроцентного фана. Какой он?
- Эти люди знают все мои песни наизусть. Понятно, что это не старые бабушки – они сейчас слушают Черновецкого. И, конечно же, это не маленькие дети. Думаю, что это люди от 16 до 30. Все, кто постарше и посолиднее, стоят немного дальше на концертах, а «молодняк» тусит впереди. Кстати им сейчас жить сложнее, чем было нам. У них нет на кого равняться. Включаешь один канал – трусы и лифчики. Включаешь второй – то же самое. Ведь люди хотят слушать разные песни. А в украинской музыке отсутствует фундамент. У нас нет отечественного хард-рока, нет нашего джаза. Есть традиционная эстрада и попса.
- Скажи, как ты отбирал «трусастых» участниц?
- Комнатой страха был Владимир Бебешко (смеется- Авт.). Именно он своими извилинами сумел понять, что сейчас нужно зрителю. А насмотревшись на Кондратюка, который делал свой «Шанс» и у которого «по знакомству» ни один человек туда не попал, было на кого равняться. По большому счету, проект «Шанс» перестал жить после того, когда менеджеры канала сказали Кондратюку, что зарабатывать он больше не будет. А будет ставить того, кого прикажут «сверху». После такого сотрудничество прекратилось.
- Кузьма, а ты ощутил спад популярности «Скрябина» после того, как твои телепроекты на центральном канале закрыли?
- Я научился кайфовать от того, что имею. Бывали у меня такие времена, когда я сидел дома и говорил себе, что сегодня никуда не поеду, потому что может приехать дядька с чемоданом денег на раскрутку. «Попустило». Сейчас ведь снимают кучу пилотных проектов развлекательного характера. Вот с «Фабрики» недавно звонили…
- Предлагали сотрудничать?
- Спрашивали, не против ли я поработать продюсером. Но все это надо «устаканить» с дирекцией канала.
- А как Наташа Могилевская на это отреагировала?
- Думаю, если бы знала, то положила бы мне мину под колеса. Не думаю, что Могилевская хорошо восприняла бы то, что я пошел после нее на «Фабрику».
- В одном из интервью ты сказал, что готов «продвинуть» киевского градоначальника. Это правда?
- Продюсировать Черновецкого – то же самое, что найти клад гетмана Полуботка. Все хотят, но никому он не достанется. Мне абсолютно по фиг, что он поет, я могу дать деньги и готов сделать из него клоуна на всю страну. Так что дуэтный тур не за горами…
