Последние герои
Понятие «социалистический труд» ушло в прошлое. А люди, которых страна награждала за этот труд золотыми звездами и обещала чтить вечно, еще среди нас…
Время собирать камни
Григория Ивановича Ткачука не стало в 1989-м. Четвертого инфаркта сердце просто не выдержало. Рассказывают, когда выходил подышать воздухом в парк возле дома, жена Вера Васильевна просила: «Только не нервничай и газет не покупай…»
Семья уже жила в областном центре, Хмельницком. Привыкала к новым обстоятельствам. Григорий Иванович собственной рукой в больничной палате подписал заявление об уходе «по состоянию здоровья». Первый секретарь обкома партии Дикусаров все равно бы не отстал. При любой возможности бросал будто невзначай:
- В стране взят курс на смену кадров. А некоторые со своими креслами никак не могут расстаться! Не желают уступать дорогу, так сказать, реформаторам…
Ткачук согласно кивал супруге: обещаю, мол, не нервничать. Делал пенсионерский круг почета по аллеям. Смотрел на часы. Останавливал такси, за десятку доезжал до села Лесоводы, но не к центру, а прямо в поля. Водитель подремывал в ожидании, поскольку подвозил его не в первый раз и хорошо знал: у деда - правило. Сейчас начнет проверять посевы кукурузы, нахмурится: слабые всходы. Потом войдет в междурядья и, с трудом наклоняясь, станет выносить оттуда на обочину камни. Комбайн наткнется - сразу жатка полетит! А дальше закроет лицо ладонями и будет стоять неподвижно, как памятник. И водитель, хоть совсем чужой человек, посочувствует:
- Не плачь, батя. Ты свое честно отработал. А теперь пусть другие попробуют, правда?
Собственно, памятник Григорию Ткачуку в Лесоводах, как раз напротив сельского Дома творчества, поставили еще в семидесятых. И цветы высадили у постамента. Партийное постановление предписывало так увековечивать при жизни дважды Героев Социалистического Труда…
|
Именно у этого бюста собрались недавно односельчане из некогда знаменитого на весь Союз колхоза «Украина», чтобы отпраздновать юбилей Григория Ивановича Ткачука. Исполнилось бы сейчас Ткачуку 90 лет.
Играли оркестры. Рослые школьницы в веночках с поклоном вручали караваи гостям. Уже громыхнул салют, и в районном центре Городок открыли мемориальную доску на камне в начале улицы, носящей отныне имя председателя. А люди на площадь все прибывали. Пожилые женщины в белых, с розами, платках, которые, видимо, хранились к празднику аккуратно сложенными в шкафу и еще не распрямились на сгибах, расположились, до сих пор соблюдая ранжир: передовая звеньевая рядом со звеньевой. Их ровесники, опирающиеся на палки, в пиджаках немодного кроя, тяжелых от обилия орденов, смущенно курили поодаль, оказавшись в центре внимания. Но лишь заметили Веру Васильевну - маленькую, сухонькую, теперь совсем городскую, под руку с сыном и дочкой, все смешались, окружили, обняли, забыв о начале митинга:
- Ой, «головиха» наша! Посмотрите, что без Ивановича стало…
Дважды Герои Соцтруда Владимир Антонович Плютинский с Ровенщины и Емельян Никонович Парубок из Черкасской области тоже чувствовали себя здесь по-домашнему. С Ткачуком и его колхозниками в былые времена и дружили крепко, и соревновались не на шутку. Вокруг Парубка, острого на язык, собралась толпа:
- Захожу в буфет Верховной Рады. Дай, говорю, красавица, пакет молока! Открываю, пробую… Ну просто вода забеленная! А цена, как у настоящего, между прочим. У крестьян молоко с базовой жирностью 3,4 процента забирают почти задаром, по гривне пятьдесят за литр, и разводят наполовину. Пусть бы депутаты его сами и пили бы, если напринимали законы, которые гробят село ради воровского бизнеса… Но депутаты больше виски уважают!
Это совсем не походило на привычную картинку: начальство встречается с народом, когда словосочетание «наши люди» звучит снисходительно, как о прислуге. Впрочем, о таких людях нечасто рассказывают в новостях. Ну разве что в День работника сельского хозяйства промелькнет сюжет с ритуальной ремаркой «Хвала рукам, что пахнут хлебом!» И снова лица политиков, что по ширине не умещаются в экран…
Лесоводы: сельский евростандарт
В предпоследний военный год молодой Григорий Ткачук принял по описи то, что уцелело от колхозного добра: «коней - 69 голов, телят - 12, свиноматки - 2». Плюс поля, засеянные осколками снарядов. Вдовы, инвалиды, девочки-подростки слушали председателя и соглашались: главное, фашистов победили. А все остальные беды тем более можно преодолеть.
Спустя сорок с лишним лет в Лесоводы привезли на экскурсию туристов из Западной Германии. Хотя до них тут уже не раз бывали делегации и американцев, и французов, не говоря уже о визитерах из Киева и Москвы. Понятия «евростандарт» тогда еще не существовало. Но по факту село выглядело и вправду как сошедшее с пропагандистского советского плаката.
Асфальт на широких улицах. Дома посреди садов. Больница в пять этажей, средняя школа и детсад - малышей-то в Лесоводах рождалось все больше! Консервный завод, маслобойня, заправочная станция, гаражи, заполненные техникой, фермы, куда без белого халата и бахил не пропустят. А еще - стадион, гостиница, общежития для специалистов (в колхоз «Украина» выстраивалась очередь из выпускников вузов), Дом творчества с пианино и студией живописи, даже рукотворный пруд с лавочками, фонарями и клумбами на берегу.
Немцы потрясенно протирали объективы фотоаппаратов и спрашивали смешное: очень ли строг миллионер мистер Ткачук к своим подчиненным? Долго ли пришлось копить богатство? Действительно, на счету в банке у колхоза лежало 28 миллионов полновесных рублей.
До времени, когда эти деньги бесследно растворятся в карманах все новых и новых руководителей хозяйства, обветшают коровники, которые по ночам кто-то непойманный станет разбирать на кирпич и вырубать соседний лес, когда продадут за копейки лесоводскую гордость - Дом науки, заварят ворота консервного завода - тоже вот-вот пойдет с молотка за долги, поскольку хозяйство объявят банкротом, оставалось совсем немного…
…Мария Павловна Козак стояла у памятника, подслеповато щурясь, дожидаясь очереди, - оставить у подножия букет белых пластмассовых хризантем.
- Было в нашем селе аж семь Героев Труда. Теперь вот только я одна на этом свете. Звезду получила за «буряки», по 552 центнера с гектара собирала. Разве ж мы думали, что так жизнь повернется? Увидел бы Ткачук, он бы им дал всем, паразитам!
|
И беззвучно заплакала от обиды. Не за свою пенсию «геройскую», от которой отщипнули недавно, в соответствии с законом, несколько сот гривен - ей, говорят, положено быть приравненной к должностному окладу министра. Ничего не понимает Мария Павловна в зарплатах госслужащих. Может, министрам тоже приходилось до солнца вставать, гнуться с сапкой, таскать на собственном горбу пудовые мешки на подводу… Только зачем позволили развалить колхоз? Его ж баба Маня из нищеты до цветения подняла собственными руками!
Два ордена Ленина - у Зинаиды Климовны Габинет, бригадира полеводов:
- Лопатами набирали минеральные удобрения в ведра и грузили на самолет, чтоб разбрасывал с воздуха. Сорок полетов - сто двадцать ведер поднять! Кто выдержит, чтоб не упасть? Мы выдерживали. И председатель вместе с нами. Болото выльет из сапог - и опять… Урожаи с каждым годом собирали все лучше. И жили хорошо. Пусть не брешут - «рабы колхозного строя»! Теперь вон кругом свободные, а поля в бурьянах.
- Мне намекнули: решишься на митинге выступить - не трогай, ради Бога, политику. Но я трону!
Мария Стадник, судя по всему, продолжала считаться командиром не только среди подруг-доярок, но и для собственного мужа, даром что тоже орденоносец. Глянула исподлобья совсем по-молодому: «Не перебивай!»
- Григорий Иванович своим детям дворцы не построил, «мерседесы» не купил и деньги за границу торбами не возил. Мог взять что душе угодно, но не брал. Любовь он большую к людям имел и совесть. Не то что нынешняя власть!
Солнечные блики скользили по толпе, касаясь золота наград минувшей эпохи. Играли оркестры. Юбилей Григория Ткачука они отмечали как свой главный праздник. Последний?
Всего в Хмельницкой области сегодня осталось четырнадцать Героев Социалистического Труда. Плюс одна сомнительная старушка…
«Всем спасибо!»
- Кричи громче! Дым из трубы идет - значит, жива!
Соседка оценила мои усилия по отодвиганию ворот, сколоченных из горбылей. И проводила взглядом до самой мазанки, которая прижалась к боку села с нежным названием Ластивцы. Дикий кустарник по-хозяйски захватил улицу, руины мельницы, Дом культуры с провалами окон… Природа отвоевывала пространство у колхозной цивилизации.
С тех пор как Анну Прокофьевну Прокопенко показали по телевизору - мол, в глубинке Каменец-Подольского района обнаружена 93-летняя, совсем бедная женщина, заслужившая еще при Сталине звание Героя! - сюда что ни день пробираются, буксуя, машины с государственными номерами. И такие солидные господа спешат проведать бабу Аню - просто дух захватывает.
Если есть на свете счастье, то сейчас баба Аня просто купалась в нем, беззубо улыбаясь, приглашая взглянуть на богатства, нежданно обрушившиеся на нее после стольких лет нищеты. Прошаркала в спаленку, сдвинула в сторону тряпье, приоткрыла картонный короб:
- Смотри, сколько еды!
В ящике, сложенные впритык, теснились пакеты гречки, пшена, вермишели. Рядом расположилась батарея жестянок со сгущенкой. Венчали все это продуктовое великолепие пять луковиц, затянутых в целлофановую супермаркетовскую упаковку. А на столе, как раз под обнажившимися перекрытиями (зимой от сырости рухнул кусок потолка, мог бы и убить, да, видно, Бог решил - пусть еще поковыляет!) смущенно краснел цветок в горшке. Тоже подарок. Объяснили: в честь прошедшего женского праздника 8 Марта. Анна Прокофьевна попросила благодетеля хоть на бумажке написать, кто он и откуда, чтоб поминать в молитвах за здравие. «Председатель Каменец-Подольской райгосадминистрации Ярема Ростислав Тарасович» - прочла я с тетрадной страницы.
- Еще три бутылки «олии», и мука, и сахар… И сто гривен в конверте!
Бабусю даже испуг взял, что теперь добрые соседки, подкармливающие ее по очереди как общую сироту - то борща дадут, то вареников, то молока парного с блинчиком, чего доброго, подумают: Прокофьевне больше их помощь не нужна. Государство будет заботиться!
Ростислав Тарасович отбыл, явилась почтальон Муся и принесла новую радость - целых 487 гривен. Для остальных социальная пенсия по нынешним временам - мизер. Зато баба Аня, до сих пор ухитрившаяся не умереть на пособие в 50 гривен и 5 копеек, себя сразу заслуженной миллионершей почувствовала.
- Спасибо всем и поклон! Напишу сестре на Урал, что признали меня уже Героем Социалистического Труда.
Нахлебница президентов
В тридцать третьем году она, уроженка Белгородской области, спасаясь от голода, поехала в Грузию - вербовщики очень хвалили этот край. Да и осталась там на долгие годы.
|
- Чайный лист рвали, сдавали на вес. Пальцы резала до крови, не успевали зажить.
Ветхая от времени наградная книжка подтверждает: 1 сентября 1951 года Анна Прокопенко стала Героем Социалистического Труда. «За Ваши исключительные заслуги перед государством, выразившиеся в получении в 1950 году урожая сортового зеленого чайного листа 6297 килограммов на площади 0,5 гектара» - читаю я вслух бабе Ане, а она согласно кивает: так, так. И снова ведет в спаленку. У печи, в рамке на стене, висит ее портрет - молодой, бойкой, черноволосой, с двумя орденами Ленина и золотой звездой, прильнувшей плечом к орденоносному брюнету.
- Мы с Валико даже спорили, кто победит в соревновании, кого в Тбилиси в президиум позовут! Он фронтовик, бригадир…
- Муж, - с пониманием киваю я.
Баба Аня медлит с ответом. И решается наконец выдать тайну:
- Никому не рассказывай. Не расписаны были.
Что потом? Вышла на пенсию, похоронила Валико и никуда бы не сдвинулась уже из ставшего родным села Насакирали близ Махачкалы, если б в начале девяностых, сразу после распада Союза, не началась в Грузии война. Сын, давно живший в Украине, убедил переехать к нему, пока не утихнет. Собиралась по тревоге: бросила дом, виноградник, корову. Подруга поначалу пересылала, как договорились, пенсию по почте, потом жаловалась на разруху, дальше связь вообще прервалась. Сын умер, очередная непутевая невестка забрала все, что поценнее, включая награды. А осталась баба Аня в Ластивцах вроде нахлебницы…
Документов, подтверждающих трудовой стаж и заработки, нет, а в тех, что сохранились, у чиновников вызывало подозрение отчество - то Порфирьевна, то Прокофьевна. Не темнит ли старуха, не чужие ли почести норовит захапать? С прославленным шахтером Стахановым когда-то похожая история приключилась: назвали его, Александра, в газете Алексеем. Тогда вмешался лично Сталин. Приказал переписать паспорт на имя «Алексей». Мол, газета «Правда» не ошибается! Впрочем, украинский паспорт бабе Ане выправили: пусть на выборы ходит, если приблудилась… По остальным вопросам вступили в переписку с грузинской стороной.
Можно не верить, но бумажная волокита длится уже больше десяти лет. В Каменец-Подольском райсовете добились из Тбилиси лишь заказного письма с копией орденской книжки: не врет бабка, точно - Герой! Но что с Анной Прокопенко дальше делать, никто не сказал. Ни прежний руководитель Грузии Эдуард Шеварднадзе, ни нынешний - Михаил Саакашвили, ни глава Секретариата президента Украины Виктор Балога. И нет бы Анне Прокофьевне проявить сознательность и в прямом смысле слова избавить от хлопот о себе высоких должностных лиц: 93 года все же. Нет, продолжает жить! Даже на днях картошку в погребе перебрала: огород сажать собирается.
- …Музыка играла? А зал передовикам хлопал? - дотошно и радостно переспрашивала баба Аня подробности праздника в Лесоводах. Растрескавшимися, темно-коричневыми пальцами разглаживала и перевязывала платок, волновалась, что плохо получится на фото. Кажется, она представила себе, что это будет снимок для общей огромной Доски почета тружеников той страны, что ушла в историю.
Но оставила часть своей старой славы Украине.
Героям слава…
Хмельницкая обл.
