Селигер
-Ну а Селигер, бывали, конечно?
Когда говоришь "не бывал" - удивленье. Объяснение - "берегу про запас" - встречается с пониманием: у каждого есть заветное место, которое хочется видеть не мимоходом. И все же встреча эта была короткой. Дорога лежала у Селигера. И мы завернули. Сразу после ржаного поля увидели много тихой воды. Однако не сплошь водяная гладь, а полосы темной осоки, острова с кудряшками леса, за которыми снова сверкала вода. Садилось солнце. И все кругом как будто оцепенело в прощании со светилом. Дым от костра на синеющем вдалеке берегу подымался кверху светлым столбом. Стрекоза сидела на цветке таволги возле воды, и блики заката играли на слюдяных крыльях. Мы зачерпнули воды в ладони, сполоснули пыльные лица.
- Здравствуйте, Селигер Селигерыч…
|
- Первый раз приехали? - понимающе отозвался натиравший песочком кастрюлю явно нездешний загорелый рыбак. - Я тоже, помню, так же под вечер увидел все это. И теперь вот в плену, восемнадцатый раз приехал. Откуда? Не поверите, из Сухуми…
У большинства наших больших озер мужское имя. Каспий, Арал, Балхаш, Байкал, Сенеж. И это - Селигер Селигерыч. На карте, где восточное чудо - Байкал синеет внушительной полосой, Селигер почти незаметен - в лупу я разглядел лишь подсиненную неясного очертания слёзку. И только тут, вдыхая запах воды, одолевая взглядом уходящие друг за друга гребешки прибрежного леса, понимаешь, как много всего скрывала от глаза мелкомасштабная карта.
Озеро очень большое. И все же его размеры разом определить невозможно. С моторной лодки одновременно видишь два берега. Они то расходятся, то сужаются, так что даже не слишком смелый пловец вполне одолеет протоку. Но лодка идет полчаса, час, два часа, и озеро все не кончается.
Иные озера похожи на огромную залу под куполом, Селигер же вызывает в памяти лабиринт Эрмитажа - сотни причудливых "помещений", переходящих одно в другое, - протоки, заливы, тайные устья речек, плесы, мыски, острова. И все это в зелени трав и подступающих к самой воде лесов. Одних островов тут насчитано сто шестьдесят.
Отцом озера был ледник, отступающий с Валдая, как считают, двадцать пять тысяч лет назад. Получив изначально талую воду утомленного ледника, озеро пополняется теперь постоянным стоком сотен маленьких речек. Избыток же вод Селигер, подобно Байкалу, отдает в одном месте, одним только руслом, впадающим в Волгу.
Исток Волги лежит по соседству, в девятнадцати километрах от озера. Взглянув на подробную карту, можно увидеть: очень близко от колыбели Волги резвятся еще две маленькие речки. Приглядимся, проследим их пути - Днепр, Западная Двина… Вспомним Днипро у Киева, Даугаву у Риги, на российских просторах матушку Волгу - могучие реки! А тут, в Валдайских лесах, они - еще босоногие ребятишки. Не познакомившись даже, они разбегаются в разные стороны из непролазной чащи их общего детского сада. Они мало чем отличимы от десятков таких же маленьких речек. В этих местах главный держатель вод - Селигер. Богат, красив и заметен. "Европейский Байкал" зовут Селигер любители странствий.
|
Мирная жизнь искони держалась на Селигере рыболовством, лесными промыслами, ремеслами и торговлей (селигерский путь "из варяг в греки" и выгодное торговое положение позже). У каждой из приютившихся на берегах деревенек поныне свой норов. Звоном кузнечиков и дремотною тишиной встретило нас Залучье. Кажется, даже собаки лаять тут не обучены и вся деревенька создана для любования ею. На взгорке между водою и лесом как будто чья-то большая рука рассыпала деревянные домики, а по соседству та же рука насыпала холм, с которого видишь эту деревню, леса, уходящие за горизонт, а глянешь в сторону Селигера - кудрявые косы и островки, лес и вода полосами. "Кто в Залучье не бывал - Селигера не видал", - пишет путеводитель.
Тот же путеводитель очень советует заглянуть и в Заплавье. "Вы знаете - Голливуд, Голливуд!" - прокричал нам со встречной моторки знакомый киношник из Ленинграда. Мы заглянули в Заплавье минут на двадцать, а пробыли там пять часов, хотя деревня эта, как все другие на Селигере, совсем небольшая.
Очарование Заплавья начинается с пристани. Видишь какую-то ярмарку лодок - рабочих и праздных туристских, с парусами, без парусов. Дощатые мостики, баньки, деревянные склады и щегольской магазинчик, толчея людей, приезжих и местных, собаки и кошки - завсегдатаи причала, ребятишки-удильщики, местный юродивый. И тут же - рыбацкие сети на кольях, копенки сена, одноглазые баньки под крышами из щепы. И, обрамляя все, глядит на воду прибрежная улица. Дома пестрые и необычные - то крепость из бревен, то деревянное кружево от низа до конька кровли. И более всего неожиданно - много домов тут каменных, но построенных и украшенных так, как будто трудился плотник. Так, видно, и было. На одном из крахмально-белых строений читаешь вдруг надпись: "Строил плотник Александр Митриев".
|
Углубляясь в деревню, чувствуешь, что в самом деле занесло тебя в некий северный Голливуд - смешенье строительных стилей, красок, форм и объемов. Все покоряющее необычно, как детский рисунок, наивно и ярко - не деревня, а дымковская игрушка! "Как будто специально для туристов построено", - говорит кто-то, идущий сзади тебя.
Заплавье жило всегда и теперь живет рыболовством. Здешние рыбаки, возможно, лучшие на Селигере, а весь край славен и рыбой, и уменьем ее ловить. Рыба отсюда издавна шла в Петербург и в Москву. А слава о рыбаках расходилась и того дальше. В 1724 году шведский король обратился к царю Петру с просьбой прислать в королевство двух рыбаков для обучения шведов рыбному промыслу. Понятное дело, царь приказал разыскать лучших. И выбор пал на рыбаков с Селигера. И нисколько не удивляешься, когда на гербе столицы здешнего края - града Осташкова - видишь три серебряные рыбы.
Прощай, Селигер… Мы стоим на пристани Свапущи, готовые двинуться к пограничной новгородской земле, к деревенькам, откуда повернули вспять орды Батыя. Белый пароход выплыл из-за полоски леса, помаячил на синей воде и снова скрылся за поворотом.
- Мама, мама, я поймал окуня! - кричит шестилетний рыбак.
- Он маленький. Отпусти его...
Мальчик с сожалением разжимает в воде ладошку, смотрит, что стало с рыбкой, и снова забрасывает удочку.
Застыли на воде лодки рыболовов серьезных. Неподвижно стоят над озером облака. Оцепенели леса над гладью. Стрекоза слюдяными крыльями блестит на тростинке, взлетает, делает в воздухе круг и садится на старое место, отражаясь в воде.
- Эх, искупаться, что ли, в последний разок, - говорит шофер. И мы решаем именно так попрощаться со стариком Селигером…
Об озере много написано. Так же много, как о Байкале. В одной книжке я подчеркнул строчку: "Осмотреть селигеровские владения не хватит никакого отпуска". Верно. Два дня же - это так, мимолетность. И все-таки в памяти что-то осталось. Так при коротком знакомстве запоминаешь лицо хорошего человека и думаешь: мы еще встретимся.
