Евгений Кошевой – откровенно о награде, работе «Квартала», родственниках в Луганске и новых проектах
Если бы не война, мы с Евгением Кошевым, наверное, много бы шутили. Он, как обычно, рассказал бы кучу смешных жизненных историй. Однако сегодня мы говорили о военных, его первой государственной награде, которую в сети почему-то сразу же поставили под сомнение, о моменте, когда он не смог сдержать слез, как они с семьей прожили 38 дней на парковке, о разочаровании в близких родственниках и, бесспорно, о нашей Победе.
Кто-то распускал слухи, что мы с Пикаловым сбежали в Польшу.
- Евгений, поздравляю вас с государственной наградой – орденом «За заслуги» ІІІ степени. Это первая такая награда у вас? Это было приятно или ордена для вас не имеют значения?
– Это моя первая награда такого уровня. Конечно, награда – это приятно. И такие ордена не дают просто так. За каждой наградой должен стоять какой-то жизненный путь, который ты прошел и за который ты получил такую награду.
В нашем случае, думаю, эти два ордена – мой и Сашки Пикалова – можно разделить на весь наш коллектив Студии «Квартал 95», ведь мы все помогаем нашим военным с 2014 года, и на всех людей, с которыми мы сотрудничаем все это время – волонтеры, фонды, в том числе и Фонд Александра Пикалова. Без них мы бы многое не смогли сделать, не смогли бы столько помогать нашим военным, переселенцам и другим людям.
То, что мы не говорим публично о своей волонтерской деятельности – это наше дело. До сих пор мы все делали за свой счет, не собирали донаты с других людей, поэтому нам даже мысли не приходило, что надо перед кем-то отчитываться. Кто-то другой афиширует свою волонтерскую деятельность – это его дело. Остальные также за это ордена получили. Но почему-то именно наши с Сашей награды вызвали больше шума.
– Да, ваши с Александром Пикаловым имена почему-то чаще всего звучали. Как всегда, нашлись люди, которые не согласны со списком награжденных – писали, почему дали тем, а не другим, опять «зрада», все по блату. Как такие комментарии воспринимаете?
– Я предполагал, что такое будет. С самого начала полномасштабного вторжения мы много хейта получаем в свой адрес. Например, кто-то пускал слухи, что мы с Пикаловым в первый день войны сбежали в Польшу… И это при том, что мы с Сашей еще 24-го утром приезжали на телеканал 1+1, выходили в прямой эфир из студии – чтобы поддержать людей, чтобы они видели, что мы в Украине, так же, как и наш президент, что мы все вместе со страной.
Со второй недели войны начали ездить с выступлениями к военным. Выступали в военных частях, бомбоубежищах, госпиталях, на станциях метро в Николаевской, Днепропетровской, Харьковской, Одесской, Запорожской, Киевской, Житомирской, Волынской областях… Но все равно – начали писать, что мы в Польшу сбежали. Если почитать все то, что пишут, то может показаться, что мы с Сашей уже полмира объездили за эти полгода. Я на такое стараюсь не реагировать. Но иногда, конечно, злость берет. Хотя ты понимаешь, что некоторым за это просто платят деньги – за то, чтобы они наговаривали на людей.
- В Офисе президента объяснили, почему среди других известных людей наградили и вас с Александром, в том числе и за более 140 выступлений для военных во время полномасштабной войны. С концертами для военных вы бывали в разных местах и даже на передовой. Было страшно?
– Конечно, было страшно. Ты же не знаешь, когда и куда что-то прилетит. Если кто-то говорит, что ничего не боится, это до первого прилета. Страшно, когда ты спишь под звуки работающей артиллерии и не понимаешь, чья артиллерия – наша или рашистская. Или когда ты уже перед отъездом сидишь ужинаешь, и возле тебя ПВО сбивает ракету – это страшно. Страшно, когда ты стоишь в поезде, и он просто ходуном ходит от того, что над ним работает артиллерия. Ко всему привыкаешь, конечно. И когда ты видишь в глазах военных подтверждение того, что наши выступления им нужны, что они рады, что ты приехал и что ты с ними общаешься на равных, ты забываешь о страхе. Более того, у тебя появляется еще большая уверенность в своих военных, в своей армии и своей стране.
Со второй недели полномасштабной войны «кварталовцы» с артистами начали ездить с выступлениями к военным. Фото: Студия «Квартал 95»
Даже если ты делаешь что-нибудь хорошее, критики найдутся всегда
– Вы ездите с концертами к военным, чтобы поддержать. Вам удается самому сдерживать эмоции на таких концертах? Какие моменты во время ваших выездов к военным больше всего вас поразили или тронули? Где было сложнее всего в эмоциональном плане?
- Я где-то могу в индивидуальном разговоре показать свои эмоции, но привселюдно во время выступлений стараюсь не показывать слезы. Если припечет, я потом сам посижу в машине, немного подумаю, чем-то займусь, чтобы отвлечься. Чаще это бывает после визитов в госпитали, в больницы, когда ты видишь последствия этой войны. Трудно выступать в тех воинских частях, где ты знаешь, что незадолго до этого ребята пережили бомбардировку. Это и выступление в Гостомеле: мы выступали там уже после освобождения города, когда понемногу начали все восстанавливать, но зрелище там ужасное.
Еще в эмоциональном плане было сложно выступать в метро в Харькове. Когда мы выступали перед людьми, которые уже два с половиной месяца не выходили на улицу, 78 дней они сидели в метро. У них там уже свой быт был организован. Конечно, я не могу это сравнивать. Но у меня такая картинка перед глазами – фильм «Вспомнить все» со Шварценеггером. Это старое кино, в котором люди жили под каким-то куполом, и у них там все было обустроено. Вот и в Харькове так – город под землей. И очень сложно, когда ты видишь в том городе под землей детей, которые там учатся, ходят на кружки. Они так радовались, когда им разрешили понемногу выходить на улицу. Мы с Пикаловым после очередного концерта поднимались эскалатором на улицу, и рядом с нами поднималась маленькая девочка, которая была на нашем выступлении. И она так посмотрела на меня и говорит: «А я наверх на кружок иду!» и язык мне показывает. И все – тут я уже поплыл, не смог сдержать слез.
- Концерт, который вы снимали ко Дню Независимости, – это ваш первый телевизионный концерт с начала войны. На нем не сдерживали слез ни зрители в зале, ни вы, актеры...
– Да, действительно, концерт был очень эмоциональным. Просто нам очень хотелось поделиться своими эмоциями со зрителями. Это ведь действительно был наш первый большой концерт с начала полномасштабной войны. И хотелось просто, чтобы тебя услышали те, кто к тебе пришел. То, что происходило на концерте ко Дню Независимости, – это эмоции, которые мы хотели донести зрителям еще с начала полномасштабного вторжения. Я надеюсь, что мы их донесли.
- Почему на этом концерте вы решили впервые объединить «Вечерний Квартал» и «Женский Квартал»?
- Решили объединить, потому что такой формат сейчас необходим и интересен для зрителей. Мы с девушками из «Женского Квартала» с самого начала их творчества. И с девчонками мы много вместе выступали в воинских частях, в больницах. Поэтому решили – почему бы не сделать общий концерт. Наконец-то вся страна объединилась, и мы также сделали единый «Квартал».
- Сложно ли сейчас готовить такие большие концерты?
– Я не могу сказать, что этот концерт сложно было готовить. Сложнее быстро находить что-то важное и нужное нашим военным – я имею в виду волонтерство. Мы все соскучились по таким большим концертам. И нам очень хотелось, чтобы зрители увидели этот концерт. Мы его сделали, и мы очень рады, что он понравился зрителям. Это будто еще один шаг к победе, к тому, что скоро все будет хорошо. И очень хочется, чтобы во время съемки следующих концертов мы вместе со зрителями уже не бегали в бомбоубежище. Потому что на съемках этого концерта такое было несколько раз. Это было очень необычно, но люди все понимали. Ведь сейчас все мы должны придерживаться техники безопасности.
– С благотворительным концертом «Вечернего Квартала» ко Дню Независимости тоже не обошлось без критики.
– Критика появилась, когда вышел только анонс концерта. Люди еще не увидели концерта, а уже начали критиковать. Но после выхода концерта все изменилось и критики почти не было. Во-первых, если кому не нравится то, что мы делаем, они могут не смотреть наши проекты. Во-вторых, это был благотворительный концерт, мы пригласили на него военных, медиков, людей из Мариуполя. Билеты мы не продавали. Но даже если ты делаешь что-нибудь хорошее, критики всегда найдутся. У нас всегда появляется много диванных экспертов по любому поводу: когда новое вооружение поставляется – очень много экспертов по этому вопросу, когда делаешь благотворительный концерт – тоже появляется очень много экспертов. Делайте свое дело на победу, а не заводите ссоры внутри страны.
Евгений Кошевой и Александр Пикалов на одном из концертов. Александр Пикалов сейчас служит в Нацгвардии. Фото: Студия «Квартал 95»
Мы никого не сократили во время войны
– Кстати, критиковали и «Байрактар News», мол, зарабатывают во время войны. Но вы ведь его за свой счет делаете? Как возникла идея делать такой проект?
– Да, мы делаем «Байрактор News» за свои деньги. Как возникла идея этого проекта? В то время в эфире были одни новости, и мы решили сделать что-то, что помогло бы людям отвлечься, снизить градус напряжения. И подумали, что сейчас можно делать юмористические новости, такие как Чисто News, но в которых мы бы передавали все те эмоции, которые украинцы сейчас испытывают к рашке. Тем более юмор – это тоже наше оружие, которое поддерживает боевой дух всем украинцам и очень злит россиян. Кстати, 30 сентября на канале ТЕТ стартует еще один наш проект, в котором мы высмеиваем наших врагов – сатирически-патриотическая комедия «Бункер». Думаю, украинским зрителям она будет интересна своим юмористическим взглядом на российские проблемы.
- Есть ли у «Квартала» планы делать проекты специально для YouTube?
– Мы об этом думаем, но нужно подобрать такой формат, чтобы ни у кого не было. Если сейчас мы все будем друг друга копировать, то не очень хорошо. Надо придумать какой-то формат, который не вредил бы другим нашим коллегам, который был бы актуальным в настоящее время и который нравился бы нашему зрителю. И не нравился рашке (смеется).
– Ваши коллеги из «Квартала» Александр Пикалов и Владимир Мартынец пошли в Нацгвардию. Они служат или в запасе?
– Они не в запасе, они служат в Нацгвардии, в одной части. Они выполняют обязанности, которые перед ними ставит командование. Кстати, их побратимы и командиры приходили к нам на концерт объединенного «Квартала» ко Дню Независимости. Они были среди зрителей в зале.
– За что сейчас живут актеры «Квартала» и вы в частности? Как выживаете, потому что всем надо что-то есть, коммуналку платить?
– «Квартал» всех своих сотрудников поддерживает, мы никого не сократили во время войны. Выплаты производятся за счет доходов прошлых лет. Многое, что было накоплено, пошло туда, где оно нужнее, - к нашим военным. Не хвастаюсь, просто отвечаю на вопрос.
Сегодня еще одну машину отправили нашим защитникам. А так вообще с 2014 года мы даже не считали, сколько машин мы с «Кварталом» отправили военным, просто покупали и отправляли. Никто не думал, что их нужно считать и перед кем-то отчитываться. Мы же покупали их за свой счет. Только последнюю машину, которую мне недавно пригнали из Латвии, я купил в том числе за донаты своих подписчиков. И, конечно, я об этом отчитываюсь: кто донатил, сколько донатил, когда привезли тачку, когда ее переоформили… Она уже поехала под Балаклею к пацанам, которые недавно дали звездюлей оркам. И это первый раз, когда я обратился к подписчикам за донатами. Просто ребятам очень нужна была тачка, они без колес под Харьковом стоят, им орки все сожгли. Мы собирали где-то неделю, но собрали. Коллеги из «Квартала» тоже помогали.
Сейчас такое время, что ты должен сначала думать не о себе, а о тех, кто нас защищает, и делать то, что ты можешь ради нашей победы. Но мне иногда кажется, что для некоторых людей война уже закончилась. К примеру, для тех, кто сейчас на спортивных тачках гоняет по Киеву на большой скорости и с таким звуком! И это сейчас, когда есть запреты использовать такие двигатели! У меня ребенок не спит из-за этого. Я когда-то в мирное время и сам катался на спортивных машинах, но сейчас война и надо думать, что ты делаешь. В Киеве много переселенцев, которые, наверное, также очень остро реагируют на такие звуки.
- Власть призывает нас готовиться к зиме – утепляться, делать какие-то запасы. Как вы готовитесь? Может быть, теплые одеяла купили или дом утеплили?
– Теплые одеяла мы еще в начале войны отправляли переселенцам из Мариуполя. И в случае необходимости еще отправим. Мы их поддерживаем, подпитываем энергией, делаем все, чтобы они чувствовали себя комфортно, насколько это сейчас возможно. Сами мы об этом не думали. Теплые одеяла у нас есть дома. Что еще нам нужно? Горячий чай? Чайник есть, чай есть, вода есть… Сейчас нужно думать не о том, как утеплить себя, а как утеплить наших бойцов. Дай Бог, чтобы к холодам война закончилась. Но все мы прекрасно понимаем, что все это может затянуться. Поэтому, прежде всего, надо думать о тех, кто сейчас на передовой находится. И их нужно утеплять. Мы сейчас как раз ищем комплекты военной теплой формы, чтобы отправить ребятам. Так и готовимся. Потому что нужно сначала подготовить тех, кто тебя защищает.
Благотворительный концерт «Вечернего Квартала» и «Женского Квартала». Фото: Студия «Квартал 95»
Я украинский язык выучил на Донбассе
– Вы же родом из Луганщины?
– Я родом из Харьковской области. До 6 лет, до 1989 года, я прожил в Харьковской области, а затем переехал в Луганскую область.
– Алан Бадоев родом из Горловки. И он, например, говорил нам в интервью, что когда ты там живешь, ты мало что знаешь об Украине, ты смотришь российские каналы и ориентируешься на москву, так повелось еще с советских времен. Конечно, кто-то выбрал Украину. Там, где вы жили, тоже так было?
- Нет, я не могу сказать, что на Луганщине или Харьковщине ориентировались на россию. Такого не было. Я украинский язык выучил на Донбассе. У меня была очень классная учительница, я ей очень благодарен за то, что она научила меня украинскому языку. И я получил украинское образование на Донбассе. У нас очень много людей общались на украинском. И на украинском нам преподавали в колледже. Те, кто хотел, возможно, и ориентировались на россию. От Луганска до российской границы – 80 км. Кто-то ездил на заработки туда. Но у меня не было такого, что мое окружение, в котором я рос, или мои родственники ориентировались на россию.
– У вас там сейчас остались знакомые, с кем общаетесь? Изменились ли их ориентиры?
– Как у людей в Луганске могут измениться ориентиры, когда они сидят в доме и не вылезают? Парень, с которым я учился в одной школе, на два года меня младше, прячется дома со своим старшим сыном. Боятся выходить на улицу, чтобы не попасть под мобилизацию в войска «ЛНР».
- У вашей жены Ксении в Ялте есть двоюродные сестры, родной дядя с тетей. Она, если не ошибаюсь, говорила, что они не поддержали Украину. Сложно было ей, что все так?
- Конечно, сложно было воспринимать, когда она сидит в подвале в бомбоубежище с двумя детьми, с двумя мамами и отправляет своим родным фото, видео всего, что происходило тогда в Мариуполе, Буче, Гостомеле, Ирпене... В первые две недели с их стороны ни слова даже не было написано. А потом написали: «Ой, Ксюшенька, мы вас так любим, приезжайте, мы вас защитим». Идите вы за русским кораблем со своей защитой! Вы уже «освободили» нас достаточно. Потом еще неделю Ксюша им что-то высылала, а в ответ ей прислали букву «зет». Все, нет больше в Ялте родственников.
– А у вас были разочарования в людях, которых вы считали близкими?
– Были разочарования в близких родственниках. Они сейчас там. Но я не хочу конкретизировать. Я знаю, что это будет читать моя мама. И она всегда плачет, когда я об этом так радикально говорю.
С женой Ксенией и дочерьми – Варварой и Серафимой. Фото: Студия «Квартал 95»
Мы просидели в бомбоубежище на парковке 38 дней
– Варе – 14, Серафиме – 8. Как ваши дочери адаптировались к войне?
– Серафима родилась в 2014 году. Ясно, что тогда она еще не понимала, что происходит. Но все это время на востоке Украины шла война. Как девочки приспособились к полномасштабной войне? Поначалу они боялись. Серафима даже по 3-4 дня не выходила из бомбоубежища. Мы ее уговаривали, чтобы она хоть поднялась в квартиру помыться. Она снесла все свои самокаты вниз и целыми днями каталась по подземной парковке. И аппетит у нее приходил тогда, когда наступал комендантский час. То есть днем она ничего не хотела есть. А потом, когда все соседи собираются, каждый что-то приготовил – и тогда просыпался страшный аппетит.
Мы спали в машинах на парковке. Не только мы, но и много соседей и людей из нашего района. И Варя уже где-то на 14-16-й день сказала: «Все, я больше не могу здесь сидеть. Пусть мне будет страшно, но я хочу спать дома». Однако после очередного баха мы все равно спустились вниз. И так мы просидели в бомбоубежище на парковке 38 дней. Только когда в Киеве уже стало тише, мы поднялись в квартиру. Но было непривычно спать дома. Сначала еще спали с открытыми глазами.
- Девчонки учатся онлайн или оффлайн?
– Да, девчонки ходят в школу в Киеве, учатся оффлайн. В их школе есть бомбоубежище, они туда спускаются во время воздушных тревог. Дежурный учитель собирает всех и ведет в бомбоубежище. Причем там два бомбоубежища: одно – для младших школьников, другое – для старшеклассников. Серафима говорит, что в их школе просто идеальный подвал, и там их кормят легендарным борщом. Кстати, Серафима учится в одном классе с дочерью Юры Ткача – Лизой.
- У Вари есть парень, видела, вы даже подписаны на него в Инстаграме. Присматриваете?
– Я даже не знал, что подписан на парня Вари. Может, меня кто-то подписал (улыбается). Зачем присматривать за парнем? Можно всегда пообщаться по телефону. Мы с ним знакомы. Мы знаем, кто он, где он, как он. Немного контролируем, но не присматриваем.
- Что первым делом сделает Евгений Кошевой, когда мы победим?
- Первое, что я сделаю – это поблагодарю Вооруженные силы Украины, Нацгвардию и всех, кто защищает нашу страну. Не знаю, сколько я буду их благодарить – наверное, до конца жизни. Это смелые, сильные, стальные люди. Уверен, что полным составом «Квартала» мы еще раз проедем по военным частям, в которых выступали во время войны, поедем ко всем нашим защитникам с концертами, чтобы лично поблагодарить и поздравить их с Победой. Надеюсь, это случится очень скоро – наша Победа.
