Почему русский парень стал шахидом-смертником? Часть 2
Андрей принял ислам, прошел подготовку в пакистанском медресе и нелегально отправился вместе с тремя боевиками в Кабул. По показаниям главаря банды - а их задержали на одном из постов, - из Андрея хотели сделать живую бомбу. Сам Баталов, человек совершенно нормальный, искренне верил, что если нажмет кнопку и при этом будет читать суры из Корана, то при взрыве не пострадает... «Дай мне хоть одно логическое объяснение, - умоляла я Андрея. - Взрослый человек 28 лет пересекает границы трех стран нелегально, без паспорта, в женском платье, в машине, набитой взрывчаткой. Что это?» «Не буду ничего объяснять, - ожесточенно говорил мне Андрей. - Ты как те американцы, что приехали ко мне после задержания. Они твердили мне, что я шпион и кагэбэшник»...
Зачем европейцы и американцы принимают ислам?
Дело было несколько лет назад в столице Катара Дохе в знаменитой арабской телекомпании «Аль-Джазира». Я сидела в кафе с местными журналистами, когда к нам за столик подсел очень высокий немолодой мужчина в местной одежде, в котором я безошибочно вычислила еврея, причем еврея нашего русского розлива. Встретить еврея в «Аль-Джазире» - все равно что увидеть кабанчика, беззаботно прогуливающегося по улицам Тегерана. Мужчина, которого все звали Абдаллахом, оказался известным американским журналистом и профессором Марком Шлейфером, потомком одесских эмигрантов, урожденным иудеем, впоследствии коммунистом, последователем Фиделя Кастро и Че Гевары, католиком и, наконец, мусульманином-шиитом (из тех соображений, что шиитам в отличие от суннитов позволены временные браки с женщинами).
Его историю я услышала в одном из баров Дохи. «Когда я приехал в Марокко, совсем молодым мужчиной, я успел разочароваться в иудаизме, коммунизме и христианстве, - рассказывал Марк. - Я из поколения «битников», предшественников «хиппи». Почему я выбрал Марокко? Дешевая «травка» и дешевая жизнь. Почему я принял ислам? Меня поразили совсем простые, но удивительные для стопроцентного американца вещи. Мой сосед и дилер, у которого я покупал «травку», вечером всегда приносил хлеб и еду не только для себя, но и для меня. Ему было странно есть одному. Меня удивляло, когда в любом месте незнакомые люди предлагают тебе стол, постель и кошелек просто потому, что ты гость. Они не знают твоего имени, но доверяют тебе полностью. Меня поразило почтение к старшим. А когда в городке кого-то хоронят, вся улица встает, чтоб оказать честь покойнику». «Но так всегда на Востоке, - заметила я. - Одним словом, ты, как ярко выраженный западный индивидуалист, заскучал по коммунальным, общинным отношениям. Но, в сущности, коммунизм предлагает то же самое». «Коммунизм предлагает тебе стать винтиком огромной машины, ему плевать на твою душу. А в исламе ты остаешься личностью, являясь при этом частью общины, и эта община в час нужды никогда не бросит тебя».
Я закрываю глаза и грежу наяву. Мне хорошо знакомо все то, о чем говорил Марк Шлейфер, я знаю неторопливую, созерцательную душу ислама, мне ведомы обаяние и сокровенная власть нищих мусульманских стран, их вкрадчивая способность удерживать тех, кто здесь промедлил, и насылать на них оцепенение, отвращение к любому действию. Когда сознание до того одурманено, что жизнь кажется лишь дракой мартышек из-за пустого ореха. Здесь повсюду проглядывают бедность, страдание и плотские болезни, но ни нервных заболеваний, ни бешеной спешки здесь не знают, как не знают и неотвязных мыслей о завтрашнем дне. Как бы вещи тут ни бунтовали, они никогда не возьмут верх над человеком, и в этой мысли есть что-то умиротворяющее. И это королевское гостеприимство, готовность омыть нищим ноги и накормить обедом бедняка, просящего крова во имя Аллаха. Все то, что так очаровало бедного Андрюшу Баталова и способствовало окончательному сотрясению его умственных способностей. Он взахлеб рассказывал мне о щедрости мусульман, о том, что в тюрьме братья-мусульмане дают ему деньги и фрукты, что ислам в сущности освобождает тебя от материальной ответственности, мол, работать не надо: сиди и молись. При этом он довольно равнодушно отнесся к сумке с продуктами, переданной мною, лишь раздраженно заметив, что сейчас сокамерники начнут попрошайничать. Оказалось, что человек, живущий на пожертвования местной общины (все подарено - еда, одежда и даже телефон, по которому он болтает часами), легко берет, но вовсе не готов делиться.
«В сущности этот Андрей воспринял ислам как вариант халявы, - говорит моя подруга Катя, несколько лет прожившая в Афганистане. - Но рубашку, в которую он одет, кто-то сшил, а за баранину на его тарелке кто-то заплатил. Он не принимает в расчет, что каждый мусульманин должен отдавать определенную часть своих доходов на благотворительность, а для этого необходимо работать».
«Почему русские мальчики принимают ислам? - говорит знаменитый российский исламовед Алексей Малашенко. - Во многом их не устраивает даже не православная религия, а обычаи в православных храмах. Вот вы едете по России, устали, захотели поздно вечером зайти в церковь. Вас туда пустят посидеть? Нет. А в мечеть вы можете зайти в любое время, вас оттуда никогда не выгонят. Вы там можете пить, есть, лежать, молиться. Мечеть - своего рода клуб по интересам. Люди сидят на коврах и обсуждают любые дела, в том числе и политические. Ислам - это не просто религия, а образ жизни».
|
Почему ислам стал евро-американской модой? Почему люди, выросшие в сверхкомфортном мире, где любые страсти и извращения легализованы, внезапно выбирают столь жесткую религию? Ислам проповедует покорность, а значит, свободу от утомительного бремени мысли. Слабые люди нуждаются в стальном каркасе религии, который, стесняя их движения, в то же время поддерживает их. От бурь и необходимости выбора, которые приносит свобода, они спешат укрыться в тихой пристани послушания и вековых авторитетов. В мире, где все связи распались, кто-то ведь должен хлопать по пальцам указкой и ставить в угол! Неужели все на свете человек должен решать сам? И должно же существовать что-то вроде гвоздя в стене, за который можно уцепиться, или руки, протянутой из неведомого? Потребность в этой руке приводит белую расу к неугомонному богоискательству. Вы спросите, а комфорт? Поверьте, мужчины весьма охотно, даже с радостью освобождаются от уз цивилизации, возвращаясь к первобытной простоте и неустроенности. А секс? Что ж, тело в этом изнуряющем климате легче забывает, что такое вожделение.
Но религия может быть и чашей чистой воды, и питательным бульоном для самых зловещих микробов. С доверчивым аппетитом ребенка, не знающего разницы между вишнями и волчьими ягодами, новообращенные Андрюши Баталовы попадают в руки людей опасных, циничных, ловко использующих человеческую глупость и легковерие. «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнайте их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?»
Есть ли российские граждане в «Аль-Каиде»?
Впервые о гражданах России, воюющих в составе исламского интернационала «Аль-Каиды», я услышала от генерал-майора пакистанской армии Шауката Султана еще в 2003 году. «На операции по зачистке боевиков в Вазиристане в марте 2003 среди 35 убитых террористов 22 оказались иностранцами - арабами и чеченцами», - заявил он мне. (В исламском мире чеченцами называют всех жителей Кавказа, в том числе ингушей и дагестанцев). «Почему вы не передали тела посольству России? Это наши граждане». - «Э-э, собственно, передавать нам было нечего. После бомбардировки остались только фрагменты тел». - «Откуда вы знаете, что это были чеченцы?» - «Данные нашей разведки. Среди террористов много узбеков, таджиков, чеченцев - одним словом, русскоязычных».
А два месяца назад боевики движения «Талибан» в Кандагаре не без гордости заявили мне лично, что среди их наемников и шахидов числятся не только чеченцы, но и русские, именно русские, приезжающие через Москву и Тегеран прямо в Пакистан в лагеря подготовки смертников, а далее их отправляют в Афганистан. Именно такой путь проделал сибиряк Андрей Баталов, по его словам, совершенно случайно. Даже если и так, должен быть кто-то, подсказавший ему эту случайность. Как нашлись люди, уговорившие русского парня из Владикавказа Владимира Высоцкого ехать учиться сначала в Сирию, а потом в Ливан, в город Триполи. Коротает уже второй год Володя Высоцкий в тюрьме под Бейрутом по обвинению в причастности к террористической деятельности. Весной 2007 года в лагере палестинских беженцев Нахр-аль-Барид («Холодная речка») в Триполи вспыхнул антиправительственный мятеж, организованный радикальной группировкой «Фатх-аль-Ислам», близкой к «Аль-Каиде». Пару месяцев шли ожесточенные бои, в результате которых погибли десятки военнослужащих ливанской армии. Одним словом, дрались серьезно. Среди тех, кто с оружием в руках пытался вырваться из окружения, оказался гражданин России Высоцкий (его подельник-кавказец, тоже, кстати, гражданин России, успел улизнуть). Высоцкий был контужен и попал в тюрьму. Суд над ним должен состояться в ближайшие месяцы. Объяснения его были просты и трогательны. Мальчик хотел поступать в Трипольский университет (кто-нибудь в России слышал о таком?). Но когда он с товарищами приехал в университет из Сирии (?!), мест уже не было, а виза его закончилась. Володя слонялся несколько дней по Триполи, пока не познакомился с палестинцами из лагеря беженцев. Те предложили ему пожить у них бесплатно и без проблем с визой, поскольку местная полиция в лагерь нос не сует. А когда пришла беда (в смысле атака на лагерь), Высоцкому сказали четко: «Брат, ты у нас жил и ел, теперь и повоюй за нас».
|
Все эти Андрюши Баталовы и Володи Высоцкие, страстные русские мальчики, ищущие Бога или приключений, для террористов всего лишь гвозди, которым, чтоб войти в доску, нет нужды ни в чем, кроме ударов молотка, а в качестве молотка выступает религия. «Нашими ребятами движет и чувство протеста, и жажда самовыражения, - говорит исламовед Алексей Малашенко. - Ислам сейчас бьет христианство как наиболее молодая и пассионарная религия. Он активен, он агрессивен - я имею в виду не жестокость, а именно желание себя реализовать. Это привлекательно для молодых. В исламе есть действие. Если это бен Ладен, так это ого-го-го бен Ладен! Если маленькая Чечня воюет против огромной России, то еще как воюет! А Иран не боится показать фигу могущественной Америке. Еще европейцев привлекает в исламе бескорыстный фанатизм. Возьмите хоть того же бен Ладена. У чувака минимум триста миллионов долларов, по другим оценкам, он миллиардер. Какого черта он полез в это дело? Что он с этого имеет? Богатство? Нет, он его тратит. То он бегает по пещерам Тора-Бора, то год живет в Судане в заброшенной казарме. На хрена ему все это нужно? Он воюет за идею. Согласитесь, это производит впечатление. Его идеология - страшная и беспощадная штука, потому что он отвечает только перед Аллахом. Если ты веришь лишь в эту ответственность, ты сам себе даешь право делать все, что угодно, даже взрывать и уничтожать. Нам часто лепят в прессе, что, мол, шахидам за взрывы деньги платят. Ерунда все это. Что самое страшное - они честные ребята. Когда мне говорят, что на Северном Кавказе воюют только бандиты, я в это не верю. Это нормальные фанатики, готовые идти на смерть за веру. Ты с таким типом поговоришь, он окажется милейшим человеком. Он тебя из огня вытащит, спасет, накормит, а потом зарежет, не потому, что он плохой, а потому что, по его вере, так надо. Мы упустили момент, когда в России появилось множество активно верующих людей, разочарованных в прежних ценностях. Мы ничего не сумели им предложить в смысле идеологии». «Но почему же на светских прохладных мусульман, живущих в России и Европе, на тех, что пьют водку, бегают за женщинами и не знают, что такое намаз, не производит впечатление либерализм христианства? Почему у НИХ нет искушения поменять религию?» - «Да потому, что мусульманин НЕ МОЖЕТ перейти в христианство. Если он сделал это, по исламу он ренегат и должен быть уничтожен. У него этот страх заложен на уровне подсознания, генетически. Он знает, что да, он плохой пьющий мусульманин, но все же остается мусульманином до своего последнего часа».
Еще в 2001 году на страстной пятничной демонстрации в Пакистане в городе Пешаваре в толпе верующих, вышедших из мечети, я вдруг увидела европейского светлого мужчину лет сорока с типично русскими чертами лица. Он был одет как пакистанец, и несколько секунд мы неотрывно смотрели друг на друга. «Откуда ты?» - вдруг крикнул он мне по-русски через головы людей. «Из России», - ошеломленно сказала я. «Я тоже когда-то был русским, - засмеялся странный человек и, прежде чем его унесла толпа, успел крикнуть: - Передай привет матушке-России!»
