Вконце ноября на торгах в Париже с молотка ушли посмерная маска Высоцкого, его последнее стихотворение, редкие снимки, письма... Странно осознавать, что Марина Влади решилась расстаться с такими дорогими сердцу вещами. Ведь Владимира Высоцкого она любила безумно - как и он ее. Об этом романе и о многих других неизвестных подробностях рассказывается в новой книге "Жизнь Высоцкого" замечательного писателя и бывшего журналиста "КП" Николая Андреева.
Предлагаем вам отрывок из книги.
Телефонный роман
Высоцкий к моменту знакомства с Влади звезда, знаменит, но - в пределах страны. Она - заметный человек в западноевропейском кино. Звезда.
И вот звезды сошлись.
После бала, на котором "средь зала краля эта танцевала", они вынужденно расстались. Марина возвратилась домой, в Париж, Высоцкий - в Москву. Она не то чтобы его забыла, но дела парижские вытеснили влюбленного певца из головы.
Вдруг Марине письмо из Москвы.
От Высоцкого.
Нежное до невозможности. А слова обыкновенные, смысл банальный - люблю, надеюсь, жду. И тронул он ее этой банальностью необыкновенно. "Что происходит? - спрашивает она себя. - Почему так тоскливо? Отчего хочется услышать его голос?"
Телефонный звонок. Он! Она тает от волнующе теплого тембра его голоса.
У нее полно работы, на съемках устает, как лошадь на скачках. Но греет одно: ожидание его телефонного звонка. Начался их долгий-предолгий телефонный роман.
Марина полюбила Высоцкого. Влюбилась впервые в жизни - как это ни странно звучит, если речь о тридцатилетней женщине.
А пока что встречи - мимолетные, наспех. Встречи, разумеется, в Москве, в Париж Высоцкого не выпускают: неблагонадежен.
Влади обычно останавливается в гостинице "Советская" - помпезном сооружении в стиле сталинский ампир. У нее номер люкс, две просторные комнаты - в них можно провести небольшой митинг протеста. Но только днем. В советских гостиницах правило жесткое: 11 часов вечера - гости должны выметаться. Даже если гость и будущий муж. Что и доказывал Высоцкий дежурной по этажу. "Не положено, - жизнерадостно отвечала та. - А будете скандалить, гражданин Высоцкий, вызову милицию".
Высоцкий скандалил. Вызывали милицию. Выручала известность - милиционеры к нему относились с почтением, переходящим в любовь. Но даже их благосклонность не помогала ему остаться в номере на ночь.
Они ищут место, где можно уединиться. Отыскали: спальный вагон "Красной стрелы" - прелестное, романтическое купе. Еще вариант: каюта катера, который на Клязьминском водохранилище можно взять напрокат на несколько часов. Но все это не то, не то: спешка, стуки, чужой подстерегающий взгляд...
Соседи писали анонимки...
Что Высоцкий мог предложить Влади в период их ранней, искрометной любви? Он мог воспевать ее в своих песнях, мог доставать для нее звезды с неба, мог обещать украсть ее и увезти в заколдованный лес, в светлый терем с балконом на море. А потом реалистически и здраво попросить ее:
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял…
Влади просчитывает варианты: как получить визу в СССР. Самое удобное - приглашение на съемки какого-нибудь фильма. Не получается. Любой советский режиссер рад заполучить ее в свой фильм, но Министерство культуры СССР скажет: нет! Получается в итоге, что самый простой выход - купить туристическую путевку, а во время турпоездки попросить продлить визу будто бы для чтения сценария и обсуждения будущего фильма…
Покатилась надрывная, муторная жизнь - в разлуке. День за днем длится телефонный роман. Наконец ей удается надолго приехать в Москву. Их приютил Иван Дыховичный, тогда актер Театра на Таганке, а позже - кинорежиссер. Сама Марина так рассказывает о той жизни: "У этой молодой пары, естественно, великолепная, огромная квартира в центре, и они отдают нам целую комнату. В квартире почти нет мебели, и мы кладем матрас прямо на пол. Быстро привыкаем к нашей новой жизни".
Это был опасный момент, потому что дом, где обитала молодая семья, пригласившая на житье другую молодую семью, был номенклатурным - в нем жили избранные, в основном персональные пенсионеры, а это публика еще та, их раздражали любые признаки несоветского образа жизни. И когда они увидели гигантский матрас, Дыховичный понял: они этого безобразия не забудут, не простят! И точно: на него были написаны анонимки во все мыслимые и немыслимые организации, включая Красный Крест.
Но больше всего персональных раздражала Марина, у нее тогда был период, когда она очень легко, даже фривольно, одевалась. И утром, когда она проходила мимо этих людей в предельно коротком мини и весело бросала им на русском, но с чудным акцентом: "Привет!" - у них челюсти отвисали от такой наглости. Высоцкий, когда узнал про анонимки, перестал с ними здороваться. А они в отместку написали обиженное письмо в Министерство культуры: "Почему это Высоцкий не здоровается с нами, заслуженными ветеранами партии?" И однажды Высоцкий утром, проходя мимо заслуженных - они любили рассиживать на скамейке перед подъездом - поклонился им в пояс и рявкнул: "Ну, здравствуйте вам, любезные большевички!" Новые анонимки полетели в инстанции.
Окончание - в следующем номере "толстушки".
РЕЛИКВИЯ
Стихи продали за 200 тысяч евро
|
Одно из последних стихотворений поэта было выставлено на торги парижским аукционным домом Drouot. Приобрела раритет супруга российского бизнесмена Андрея Гавриловского - основателя музея Владимира Высоцкого в Екатеринбурге и совладельца небоскреба "Высоцкий". Для участия в аукционе чета специально прилетела в Париж.
И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там - за дело, в ожиданьи виз.
Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека - сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.