25 ноября
Загрузить еще

Высоцкий и Влади уединялись в купе поезда "Красная стрела"

Высоцкий и Влади уединялись в купе поезда
Фото: Одна из выставленных на аукцион фотографий: Высоцкий и Влади на площади в Испании. Фото: catalogue.gazette-drouot.com

Вконце ноября на торгах в Париже с молотка ушли посмерная маска Высоцкого, его последнее стихотворение, редкие снимки, письма... Странно осознавать, что Марина Влади решилась расстаться с такими дорогими сердцу вещами. Ведь Владимира Высоцкого она любила безумно - как и он ее. Об этом романе и о многих других неизвестных подробностях рассказывается в новой книге "Жизнь Высоцкого" замечательного писателя и бывшего журналиста "КП" Николая Андреева. 

Предлагаем вам отрывок из книги.

Телефонный роман

Высоцкий к моменту знакомства с Влади звезда, знаменит, но - в пределах страны. Она - заметный человек в западноевропейском кино. Звезда.

И вот звезды сошлись.

После бала, на котором "средь зала краля эта танцевала", они вынужденно расстались. Марина возвратилась домой, в Париж, Высоцкий - в Москву. Она не то чтобы его забыла, но дела парижские вытеснили влюбленного певца из головы.

Вдруг Марине письмо из Москвы.

От Высоцкого.

 

Нежное до невозможности. А слова обыкновенные, смысл банальный - люблю, надеюсь, жду. И тронул он ее этой банальностью необыкновенно. "Что происходит? - спрашивает она себя. - Почему так тоскливо? Отчего хочется услышать его голос?"

Телефонный звонок. Он! Она тает от волнующе теплого тембра его голоса.

У нее полно работы, на съемках устает, как лошадь на скачках. Но греет одно: ожидание его телефонного звонка. Начался их долгий-предолгий телефонный роман.

Марина полюбила Высоцкого. Влюбилась впервые в жизни - как это ни странно звучит, если речь о тридцатилетней женщине.

А пока что встречи - мимолетные, наспех. Встречи, разумеется, в Москве, в Париж Высоцкого не выпускают: неблагонадежен.

Влади обычно останавливается в гостинице "Советская" - помпезном сооружении в стиле сталинский ампир. У нее номер люкс, две просторные комнаты - в них можно провести небольшой митинг протеста. Но только днем. В советских гостиницах правило жесткое: 11 часов вечера - гости должны выметаться. Даже если гость и будущий муж. Что и доказывал Высоцкий дежурной по этажу. "Не положено, - жизнерадостно отвечала та. - А будете скандалить, гражданин Высоцкий, вызову милицию".

Высоцкий скандалил. Вызывали милицию. Выручала известность - милиционеры к нему относились с почтением, переходящим в любовь. Но даже их благосклонность не помогала ему остаться в номере на ночь.

Они ищут место, где можно уединиться. Отыскали: спальный вагон "Красной стрелы" - прелестное, романтическое купе. Еще вариант: каюта катера, который на Клязьминском водохранилище можно взять напрокат на несколько часов. Но все это не то, не то: спешка, стуки, чужой подстерегающий взгляд...

Соседи писали анонимки...

Что Высоцкий мог предложить Влади в период их ранней, искрометной любви? Он мог воспевать ее в своих песнях, мог доставать для нее звезды с неба, мог обещать украсть ее и увезти в заколдованный лес, в светлый терем с балконом на море. А потом реалистически и здраво попросить ее:

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,

Если терем с дворцом кто-то занял…

Влади просчитывает варианты: как получить визу в СССР. Самое удобное - приглашение на съемки какого-нибудь фильма. Не получается. Любой советский режиссер рад заполучить ее в свой фильм, но Министерство культуры СССР скажет: нет! Получается в итоге, что самый простой выход - купить туристическую путевку, а во время турпоездки попросить продлить визу будто бы для чтения сценария и обсуждения будущего фильма…

Покатилась надрывная, муторная жизнь - в разлуке. День за днем длится телефонный роман. Наконец ей удается надолго приехать в Москву. Их приютил Иван Дыховичный, тогда актер Театра на Таганке, а позже - кинорежиссер. Сама Марина так рассказывает о той жизни: "У этой молодой пары, естественно, великолепная, огромная квартира в центре, и они отдают нам целую комнату. В квартире почти нет мебели, и мы кладем матрас прямо на пол. Быстро привыкаем к нашей новой жизни".

Это был опасный момент, потому что дом, где обитала молодая семья, пригласившая на житье другую молодую семью, был номенклатурным - в нем жили избранные, в основном персональные пенсионеры, а это публика еще та, их раздражали любые признаки несоветского образа жизни. И когда они увидели гигантский матрас, Дыховичный понял: они этого безобразия не забудут, не простят! И точно: на него были написаны анонимки во все мыслимые и немыслимые организации, включая Красный Крест.

Но больше всего персональных раздражала Марина, у нее тогда был период, когда она очень легко, даже фривольно, одевалась. И утром, когда она проходила мимо этих людей в предельно коротком мини и весело бросала им на русском, но с чудным акцентом: "Привет!" - у них челюсти отвисали от такой наглости. Высоцкий, когда узнал про анонимки, перестал с ними здороваться. А они в отместку написали обиженное письмо в Министерство культуры: "Почему это Высоцкий не здоровается с нами, заслуженными ветеранами партии?" И однажды Высоцкий утром, проходя мимо заслуженных - они любили рассиживать на скамейке перед подъездом - поклонился им в пояс и рявкнул: "Ну, здравствуйте вам, любезные большевички!" Новые анонимки полетели в инстанции. 

Окончание - в следующем номере "толстушки". 

РЕЛИКВИЯ 

Стихи продали за 200 тысяч евро

Эти строки, посвященные Марине Влади, поэт написал 11 июня 1980 года, за полтора месяца до смерти, на визитной карточке агентства путешествий. Фото: Андрей ГАВРИЛОВСКИЙ

Одно из последних стихотворений поэта было выставлено на торги парижским аукционным домом Drouot. Приобрела раритет супруга российского бизнесмена Андрея Гавриловского - основателя музея Владимира Высоцкого в Екатеринбурге и совладельца небоскреба "Высоцкий". Для участия в аукционе чета специально прилетела в Париж. 

И снизу лед, и сверху. Маюсь между.

Пробить ли верх иль пробуравить низ?

Конечно, всплыть и не терять надежду,

А там - за дело, в ожиданьи виз.

Лед надо мною, надломись и тресни!

Я весь в поту, как пахарь от сохи.

Вернусь к тебе, как корабли из песни,

Все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека - сорок с лишним,

Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.

Мне есть что спеть, представ перед всевышним,

Мне есть чем оправдаться перед ним.

Новости по теме: Владимир Высоцкий Утраты