Валерий Леонтьев: "Свой первый конкурс я выиграл, будучи на костылях и в гипсе"
"СТАРЫЕ КОНЦЕРТНЫЕ КОСТЮМЫ СЖЕГ, А ЧАСТЬ ОТДАЛ КИРКОРОВУ"
- Валерий Яковлевич, в 1971 году вы пели в Воркуте на городском песенном конкурсе - с того времени и идет отсчет вашей сценической жизни…
- На том конкурсе ставка была очень высока: 15 лучших ехали учиться в Москву. Но накануне на репетиции я неудачно упал - и выступать пошел в гипсе и на костылях. В итоге был назван победителем, уж не знаю, за гипс или за пение.
Поехал в Москву, стал профессиональным исполнителем, поступил на работу в филармонию… Так все и началось.
- За сорок лет на эстраде у вас было бессчетное количество выступлений. Вы как-то избавляетесь от костюмов, в которых работали на сцене?
- Это огромная проблема - костюмы постепенно выживают меня из квартиры. Они спрессованы в шкафах, углах. И это притом, что немало вещей я отгрузил в магазин звездной одежды Филиппа Киркорова, а часть костюмов лет двадцать назад просто сжег. Развел на подмосковной даче огонь - и туда! Я был какой-то раздраженный, в очередной депрессии, и бросил туда тряпки 70-х, 80-х, решив, что они никому не нужны. Костер пылал! В нем же сгорели и десятки килограммов архивных фотографий - половина жизни.
- На радио вас почти не слышно, клипы не снимаете, но аншлаги собираете во всех городах и странах. Чем объясните это?
- На радио меня мало потому, что ни цента за эфиры никогда не платил, чем не гнушаются многие мои коллеги по цеху. Все новое я просто рассылаю по радиостанциям, а там решают, ставить в эфир или нет. Почему редко звучу? Может быть, потому что законодателем моды и вкуса с некоторых пор стал так называемый формат, изобретенный неведомо где и кем. Согласно этому неосязаемому формату сегодня решается, какой песне быть в эфире, а какой - нет. Но, по моему глубокому убеждению, настоящий артист всегда неформат, всегда оригинален. Формат - это угода сиюминутным вкусам, он печется, как блины. Идет напор молодых продюсеров, которые и занимаются подобной "кулинарией".
- Меняются герои, песни, вкусы. Вы чувствуете, как летит время?
- Мне кажется, жизнь раньше текла както размереннее и медленнее. Теперь же катится, словно под откос: Новый год, день рождения, лето, зима, и все, конец.
Я прошедшего года, например, просто не заметил! Помню какую-то чудовищную суету, когда выпускалось премьерное шоу по случаю 40-летия на сцене, помню то истерическое состояние, когда мне не хватило недели, дня, часа! Даже в последние минуты перед выходом все равно приходилось дотягивать что-то в декорациях, костюмах. Сплошная гонка! Всегда хорошо записать, пожить с этим неделю, потом вернуться, доделать. А все получается в режиме аврала.
- От вечной гонки вы не устали?
- Периодически наступает такое состояние, когда думаешь: как же все надоело! Потом отоспишьсяотлежишься, получишь новые впечатления - и опять впрягаешься. И вновь жить интересно!
- В советское время вас часто вырезали из эфиров, не пускали на сцену. Что помогло выстоять?
- Наверное, огромное желание, несмотря ни на что, остаться на сцене и петь. Много было ситуаций, которые казались неразрешимыми, драматическими, после которых хотелось все бросить. Сегодня же они кажутся смешными, многие обиды забыты, а имен обидчиков я часто и не знал вовсе.
"ЭЙ, ОТКРОЙ, ПОГЛЯДЕТЬ НА ТЕБЯ ХОТИМ!"
- Вы знали о том, что в 1987 году должны были стать первым представителем СССР на "Евровидении"?
- Только недавно появилась эта информация. Хотя и не знаю, насколько она достоверна. Ведь в ту пору человека если решали куда-то отправить, то его согласия не спрашивали. Просто ставили в известность, что, мол, через два месяца вы будете представлять нашу страну на таком-то конкурсе.
- Бывает желание хоть раз оказаться по ту сторону сцены - прокатиться никем не узнанным в метро, зайти в магазин без раздачи автографов?
- Постоянно! Эта мысль преследует меня долгие годы. Но, увы, я могу быть собой только за границей. И то не везде. В каком бы конце света я ни оказался, при входе в кафе, гуляя по набережным, обязательно услышу возглас: "О, Леонтьев!"
Было время, я жил на Лесной улице, возле Белорусского вокзала в Москве. Обыкновенный дом, обыкновенный подъезд. Но вот для поклонников, фанатов и просто любопытствующих место было очень притягательным. Приходили люди с вокзала, у них поезд утром, а занять себя нечем. Обычным делом была ситуация, когда в четыре утра вдруг раздается звонок в дверь: "Эй, открой, поглядеть на тебя хотим!" Ни сна, ни отдыха! Можете себе представить, как ненавидели меня соседи?! Это было чудовищно - не забыть никогда!
- Валерий Яковлевич, вы можете назвать себя счастливым человеком?
- С этим состояниям я едва знаком. Оно бывает таким недолгим, редким, что не успеваю даже ощутить и запомнить вкус. Наверное, так и задумано, чтобы ты лишь иногда испытывал уколы счастья, иначе оно не будет так остро чувствоваться.
