"Червоноград +" вместо "Роттердам +". Как сделать государственные шахты прибыльными

Андрей ГАЦЕНКО

31 мая 2019 12:28 0

Фото: Фото: pixabay.com

На этой неделе случилась трагедия. В ночь на 29 мая на шахте "Лисовой" произошел обвал, погибли два горняка. СМИ увидели в этом повторение сюжета "Слуги народа", где в одной из серий происходит похожая трагедия на той же шахте.

Как бы там ни было, но президент Владимир Зеленский отправился встретиться с шахтерами и послушать об их реальных проблемах. После этого он созвал СНБО, чтобы обсудить ситуацию в угольной отрасли. Интересно, что после первой поездки на фронт собирать главный орган, отвечающий за безопасность страны, Зеленский не стал. Неужели ситуация на мирных шахтах под землей хуже, чем на фронте?

"КП" в Украине" разбиралась, что происходит в украинском углепроме.

Зачем нам нужен уголь

Давайте начнем с самого начала – зачем нам нужен уголь? Его сжигают на теплоэлектростанциях (ТЭС) или теплоэлектроцентралях (ТЭЦ) и получают из него электрическую энергию и, как в случае с ТЭЦ, тепло.

В Украине существует четыре основных вида производства электроэнергии - атомные электростанции (АЭС), тепловые электростанции (ТЭС), гидроэлектростанции (ГЭС) и возобновляемые источники электроэнергии (ВИЭ), к которым относятся ветряки и солнечные электростанции. Все они сбрасывают выработанную энергию в единую энергосистему Украины.

Самая большая проблема любой энергосистемы заключается в том, что произведенную энергию практически невозможно запасти впрок – сколько потребителю нужно электричества в данный момент, столько его и вырабатывают производители. Ночью, когда все спят, потребление минимально и, наоборот, днем, когда все трудятся и работает электротранспорт, потребление растет.

Больше всего электроэнергии в Украине производят атомные электростанции – около 54% от всего объема. И это самая дешевая электроэнергия. Однако проблема заключается в том, что они не могут резко менять объемы выработки в течение суток. По сути, АЭС работают на одном уровне днем и ночью. Утром, когда мы приходим на рабочие места, включаем компьютеры и кондиционеры, готовим себе кофе, потребление электричества резко увеличивается. В этот момент запускаются угольные станции, которые сглаживают пиковые нагрузки.

Угольный баланс

Для того, чтобы в наших домах всегда было электричество, на ТЭС и ТЭЦ приходится сжигать довольно большие объемы угля. После того, как Украина утратила контроль над шахтами Донбасса на неподконтрольных территориях, где только не покупали уголь – и в США, и в ЮАР, и даже у страны-агрессора.

Так в прошлом году общий объем импорта составил 21 млн 387,573 тыс. тонн. При этом у России Украина покупает около 70,2% или около 15 млн тонн на сумму 1 млрд 822 млн долларов

Справедливости ради отметим, что большая часть импорта – это коксующийся уголь, который применяется в металлургии. На долю антрацита из РФ, который используется в блоках угольных ТЭС приходится 3,6 млн тонн.

- В украинской энергетике сложилась сложная ситуация после того как была заблокирована торговля с ОРДЛО, - поясняет энергетический эксперт Дмитрий Марунич. – На неподконтрольных территориях остались шахты, которые добывают антрацит, необходимый украинским ТЭС для производства электричества. Сейчас тот же самый уголь из ОРДЛО мы вынуждены покупать через Россию.

В общем и тут все понятно – уголь у нас есть, но доставить его на подконтрольную территорию не всегда получается. Поэтому и приходится выдумывать всякие схемы.

Дороже Роттердама

Украинцы наслышаны о методике "Роттердам+", согласно которой формируется цена электроэнергии, вырабатываемой украинскими ТЭС и ТЭЦ. Многие эксперты говорят, что на этой схеме частные холдинги, которые имеют вертикально интегрированные структуры – от добычи угля до производства электроэнергии - зарабатывают дополнительно 10 млрд грн в год.

Суть такова: в тарифе на производство электроэнергии заложена цена угля в порту Роттердама плюс стоимость его доставки в Украину. Из-за того, что цена в Европе постоянно меняется, уголь может стоить от 35 до 100 долларов за тонну. Поэтому берут среднюю цену угля за 12 месяцев, добавляют стоимость доставки и получают тариф, по которому рассчитывается цена произведенной угольными ТЭС электроэнергии.

Формулу "Роттердам+" критикуют. Нынешний представитель президента при Кабмине Андрей Герус в свое время заявлял, что себестоимость добычи угля на шахтах Рината Ахметова составляет 800-900 грн за тонну, а при этом по "Роттердам+" тому платили, исходя из тарифа 1800 грн за тонну, что приносило сверхприбыли.

Итак, частные шахты добывают уголь по цене около 1000 грн за тонну. А что же происходит на государственных? Тут все много хуже.

По данным Минэнергоугля, в 2018 году госшахты добыли 4 млн тонн, получили из него 3 млн тонн угольной продукции на сумму 6,038 млн грн (средняя цена продажи – 2012 грн за тонну). При этом ее себестоимость составила 9,404 млрд грн, соответственно средняя себестоимость за тонну – 3135 грн. Таким образом, разница между себестоимостью и выручкой - 3,367 млрд грн.

Эти три 3,3 млрд государство по сути компенсировало неэффективным шахтам из бюджета за наш с вами счет. В 2019 году, по прогнозу Минэнергоугля, будет добыто 4,85 млн тонн, произведено 3,4 млн тонн угольной продукции на 7,824 млрд грн (средняя цена продажи – 2296 грн за тонну). Ее средняя себестоимость прогнозируется на уровне 14,51 млрд грн – 4258 грн за тонну.

Таким образом, разница между себестоимостью и выручкой в 2019 году составит 6,685 млрд грн. Это сумма снова будет выплачена из бюджета, то есть из нашего с вами кармана.

Почему гибнут шахтеры

Эксперты говорят, что разница между прибыльными частными шахтами и убыточными государственными с точки зрения соблюдения норм охраны труда – колоссальная. И все упирается в финансирование. На государственных шахтах даже на первоочередные финансовые затраты, такие как зарплаты и оплата электроэнергии, не хватает средств.

- Есть первоочередные статьи расходов, - поясняет аналитик Алексей Кущ. – Если нет денег на зарплаты и электричество, то о расходах на технику безопасности и охрану труда не может быть и речи. В то же время частные шахты могут тратить значительные средства на эти мероприятия.

Что делать с госшахтами?

Ситуация, при которой уголь с государственных шахт стоит в несколько раз дороже, чем у частных, ненормальна. При этом шахтеры работают в опасных условиях, да еще и получают зарплату с задержкой и вынуждены постоянно напоминать о себе, устраивая акции под Кабмином или перекрывая трассы.

С другой стороны, закрыть все нерентабельные шахты – это оставить без работы около 50 тысяч человек. Да и некоторые населенные пункты, где шахты являются градообразующими предприятиями, попросту превратятся в депрессивные регионы. Что же делать? Эксперты предлагают изменить модель поддержки госшахт.

- Госкомпании – это неэффективный собственник, - говорит экономист Алексей Кущ. – Поэтому для начала нужно приватизировать госшахты. Для того, чтобы частному бизнесу они были интересны, нужен стимулирующий механизм по их развитию. Его можно было бы назвать, например, "Червоноград+". Суть его в том, что электроэнергия, произведенная с использованием угля с этих шахт, покупалась бы по более высокому тарифу за счет сокращения тарифного стимулирования импортных закупок. "Червоноград +" вместо "Роттердам +". В таком случае полученные средства частный бизнес бы вкладывал в модернизацию убыточных шахт. Думаю, что суммы в 300 млн евро достаточно, чтобы вывести нынешние госшахты на безубыточный уровень. По сравнению с тем, что мы платим России за уголь (1,8 млрд долларов в год), такие инвестиции не выглядят слишком большими.