Расследование «КП»: Кому нужна Великая Черкесия от Сочи до Азовского моря
ПРОВОКАТОРЫ ВЗЯЛИ ПОД ПРИЦЕЛ ОЛИМПИАДУ В СОЧИ
Дело было в славном городе Стамбуле нынешней весной. Вышел у меня горячий спор об армянском геноциде с молодым турецким политологом Мехметом Перинчеком.
«Геноцид - политический инструмент, изобретенный в XX веке, и средство шантажа одного народа другим, - резко заявил Мехмет. - Пока вы, русские, хлопочете о своих братьях-армянах, добивающихся мирового признания их геноцида, вам самим дело о геноциде шьют». «Что вы имеете в виду? - насторожилась я. - Голодомор?» «Не только. Геноцид черкесов». «Абсурд! - недоверчиво усмехнулась я. - Если вы говорите о Кавказской войне, то кто сейчас, в XXI веке, будет поднимать на щит раздоры стопятидесятилетней давности? И при чем тут геноцид? Шла беспощадная война, Российская империя завоевывала новые земли и подчиняла новые народы, люди сражались и умирали с оружием в руках. При большом желании любую войну можно подвести под понятие «геноцид». «Об этом я вам и толкую. Начинается большая игра, спонсируемая американцами, в которой первый удар нанесет Грузия. Игроков много, цели разные. У Грузии - сорвать или хотя бы изгадить Олимпиаду (согласно правилам Олимпийские игры не могут проходить в местах массового убийства людей - я говорю о Красной Поляне, где когда-то погибли и похоронены сотни черкесов), у США - зажечь новый конфликт на Кавказе и тем самым окончательно отрезать его от России. За игрой пристально наблюдает Турция, и не стоит забывать, что значительная часть турецкой военной элиты - черкесы по крови. О черкесском «геноциде» вы еще услышите и очень скоро».
Мехмет оказался прав. Уже в марте в Тбилиси прошла международная конференция по черкесам, принявшая резолюцию, в которой осудила действия Российской империи по отношению к черкесам и признала геноцид этого маленького народа, а члены американской делегации даже призвали к созданию независимого (!) черкесского государства - разумеется, за счет территории России. Правда, большинство «наших» черкесов грузинскую конференцию демонстративно проигнорировали, но отнюдь не из соображений лояльности по отношению к России, а из братских чувств к абхазам. Черкесы и абхазы - народы-родственники.
Продуманную атаку на «черкесский вопрос» еще два года назад повел израильский Институт восточного партнерства в лице своего президента Авраама Шмулевича. Серия его статей под броскими заголовками «Кровь Красной Поляны. Олимпиада на земле геноцида как ловушка для русского медведя», «Удар в черкесском направлении» наделала много шуму. Позицию израильского раввина и либерального «гиперсиониста» Шмулевича я всегда рассматривала как позицию умного и тонкого врага, а к врагам надо прислушиваться. Статьи читала с нескрываемым раздражением: «Почему бы Аврааму, страстному пропагандисту черкесского «геноцида», случившегося аж в середине XIX века, не заняться геноцидом тех же палестинцев, который творится прямо под его носом?! Кавказ - дело тонкое, и не надо быть экспертом, чтобы понимать: даже капля яда, попавшая в систему его общественного кровообращения, способна вызвать лихорадку, которую не вылечат никакие врачи». Я бросила Шмулевичу обвинение: «Провокатор». Он ответил на него с присущей ему долей пафоса: «Вот представь себе человека, который в совершенстве умеет обращаться с ножом и знает анатомию. Он может быть абсолютным убийцей, способным одним легким движением убить человека, но может быть и абсолютным хирургом. Умение одно и то же - все зависит от задачи. Вот и я такой же человек. Зная историю, хорошо понимая текущую ситуацию и обладая четким и исчерпывающим пониманием идущих процессов, можно как подготовить взрыв, так и предотвратить его. То, что российские власти не делают из моих статей надлежащие выводы и снова наступают на те же грабли, которые к тому же сами и положили, - уж не моя вина».
Когда в июне сего года в Черкесске, столице Карачаево-Черкесии, съезд черкесов принял резолюцию с требованием восстановления черкесской автономии, стало ясно, что раввин Шмулевич если не участвовал в подготовке нового кавказского взрыва, то как минимум хорошо и заранее осведомлен.
|
КТО ТАКИЕ ЧЕРКЕСЫ?
«Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены... Дружба мирных черкесов ненадежна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам... Здешняя сторона полна молвой об их злодействах. Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар, что чрезвычайно трудно исполнить по причине господствующих между ними наследственных распрей и мщения крови. Кинжал и шашка суть члены их тела, и младенец начинает владеть ими прежде, нежели лепетать. У них убийство - простое телодвижение. Пленников они сохраняют в надежде на выкуп, но обходятся с ними с ужасным бесчеловечием... Недавно поймали мирного черкеса, выстрелившего в солдата. Он оправдывался тем, что ружье его слишком долго было заряжено. Что делать с таковым народом? Должно, однако ж, надеяться, что приобретение восточного края Черного моря, отрезав черкесов от торговли с Турцией, принудит их с нами сблизиться». (А. Пушкин, «Путешествие в Арзрум».)
Но ни приобретение Российской империей восточного края Черного моря, ни гибель тысяч черкесов в битвах, от голода и эпидемий, ни бегство многих в Турцию и Иорданию не принудило оставшихся черкесов сблизиться с российской властью. 101 год противостоял черкесский народ, некогда занимавший территорию от Тамани до нынешнего Сочи, могущественной России.
Кабардинцы, адыгейцы, черкесы, шапсуги - единый народ, называющий себя адыгами. (Для остального мира они так и остались черкесами.) Новые подданные Российской империи оказались людьми неспокойными и опасными, и только после прихода к власти «проклятых большевиков», о которых на Кавказе говорят и с ненавистью, и с ностальгическим восхищением, «черкесский вопрос» на время был закрыт. Советская власть заткнула рот недовольным в свойственной ей беспощадной манере, но при этом всячески опекала и лелеяла местные культуры - литературу, ансамбли песен и танцев, поэтов и музыкантов, проливая бальзам на раны национального самолюбия. Именно благодаря советской власти большинство кавказских народов получили письменность, о чем они сейчас не любят вспоминать.
|
После развала Советского Союза мечта об объединенной Великой Черкесии вновь взволновала умы адыгов, расселенных в четырех «коммунальных квартирах» Российской Федерации вперемешку с другими народами, - в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Адыгее и в Краснодарском крае. Плененные старой химерой, они мало занимались практической стороной вопроса: как же, черт побери, создать Великую Черкесию, не ущемляя интересов соседних народов? Но под обаяние миража попала не только часть российских адыгов, а и многочисленная (около полутора миллионов) богатая и влиятельная черкесская диаспора, проживающая почти в 50 странах мира, готовая спонсировать и разогревать местные амбиции.
ЧТО ТАКОЕ КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИЯ?
Политическим и организационным центром адыгов, местом их сходок и съездов стал Черкесск, столица Карачаево-Черкесии (КЧР), наиболее спокойной из кавказских республик. В смутные перестроечные времена республика с населением всего-то в 400 тысяч человек едва не распалась на пять частей - карачаевскую, черкесскую, абазинскую и две казачьи, но благодаря референдуму 1992 года, подтвердившему ее целостность, все же устояла.
КЧР - республика на 80% дотационная и с уровнем безработицы 15 - 18 процентов, но столица Черкесск - городок не из простых. Зажиточные, даже роскошные дома с высокими заборами, кафе, заполненные модной молодежью, шикарные автомобили непременно с тонированными стеклами, от которых присвистнет даже москвич, и полное отсутствие правил дорожного движения. Самое забитое и приниженное существо здесь - гаишник. Когда мы неслись с моим новым приятелем на скорости под 180 под местный хит «Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем» на ТАКОМ авто (марку не называю - машина одна такая на весь федеральный округ), робкий гаишник пытался нас остановить. Мы пронеслись мимо, даже не сбавив скорости и обдав его грязью. «Эй, ты что делаешь? - затормошила я водителя. - Гаишник велел тебе стоять». «Он ошибся, - небрежно бросил мой приятель. - Да ты не волнуйся! Я если торможу, то всегда даю ментам на чай». Другая картинка: мент останавливает все движение в центре города, чтобы пересечь дорогу и подойти к новенькому наглому «Лексусу», нарушившему все людские и божеские законы. Окно в машине опускается, гаишник почтительно жмет руку водителю и спрашивает о здоровье его мамы. Это вообще местная традиция: приятели при встрече останавливают машины посреди дороги и преспокойно болтают через окно, нимало не заботясь об удобствах других.
Местные жители грубоваты, темны от загара, самолюбивы, как кошки, не церемонятся, быстро переходят на ты, скроены из легковоспламеняющегося материала и вносят темперамент во все, особенно в политику. Молодые люди бродят вольными шайками, часто задираются, тщеславны до невозможности, одеты броско, как это принято на Кавказе. С женщинами знакомятся странным образом (мне, например, молодой человек сунул пятидолларовую бумажку с номером своего телефона, что меня изрядно позабавило, - отчего ж не стодолларовую?). Вообще понты здесь - принцип существования. Местные олигархи разъезжают с таким почетным эскортом, что не у всякого премьера найдется, а на каждой третьей машине вместо российского флажка - черкесский, карачаевский или абазинский.
|
По ночам Черкесск не может заснуть. Колонны машин с разгоряченными молодыми людьми и черкесскими флагами блокируют движение в центре города, сигналят, врубают на полную мощь музыку, распевают песни, бросая вызов своим недругам - карачаевцам. Те скрипят зубами и уверяют, что однажды их терпение лопнет и в дело пойдут ножи. Пока дело ограничивается массовыми молодежными драками стенка на стенку. Карачаевцы (а их в республике большинство - 38,5 процента) и черкесы (политически подкованное меньшинство - 11%) - старинные неприятели, много лет пытаются «развестись», но пока вынуждены жить в одной республике. Помимо них, в КЧР проживают свыше 80 национальностей, но только пять - субъектообразующих (карачаевцы, русские, черкесы, абазины и ногайцы). Принцип управления республикой изумил бы любое западное государство. Важных чиновников здесь назначают не по профессиональной пригодности, а строго по НАЦИОНАЛЬНОМУ признаку. Работает негласное джентльменское соглашение: президент - карачаевец, премьер - черкес, спикер Народного собрания - русский, остальные должности распределяются с соблюдением хотя бы внешнего этнического баланса.
«Это система сдерживания, противовеса. Она выстроена и годами отточена, - говорит уполномоченный президента КЧР по межрелигиозным отношениям Евгений Кратов. - Со стороны смешно, но машинка работает, особенно в небольших республиках, где местные элиты себя реализуют. Это просто механизм. Уж на что большевики были прагматиками (это они с мировой революцией загнули, а в межнациональных отношениях у них была вполне реал-политик), но и они не смогли отойти от системы распределения должностей по национальному признаку, а просто приняли правила игры. К нарушению паритета во властных структурах на Кавказе относятся серьезно. Пирожок в Карачаево-Черкесии достаточно хорошо поделен, и недавняя попытка перекроить этот пирожок по-новому вызвала определенный резонанс»...
ВОЙНА КЛАНОВ
Что же произошло? Когда президент КЧР Борис Эбзеев назначил премьером грека Владимира Кайшева, черкесы взбунтовались. (Против Кайшева они ничего не имели, но ведь не черкес!)
«Каплей, переполнившей чашу нашего терпения, стала фраза президента о том, что премьером он хочет назначить не черкеса, - говорит председатель черкесского общественного движения «Адыгэ Хасэ» Мухаммед Черкесов. - Он так и сказал: не черкеса. Он не сказал, что хочет профессионала. Он даже не пытался нас успокоить: мол, я поискал среди черкесов достойного премьера, но не нашел».
Дальше дела пошли совсем плохо. В апреле в КЧР приехал представитель Президента России на Северном Кавказе вице-премьер Александр Хлопонин и потребовал назначить премьером черкеса, а 12 мая был убит наиболее вероятный претендент на этот пост - советник президента КЧР черкес Фраль Шебзухов. И даже последующее назначение председателем правительства черкеса Мурадина Кемова буйных адыгов не успокоило. Черкес, да не тот.
|
«Тех, кого мы предлагаем, не выбирают или убивают, как Фраля, а выбирают людей податливых, с кем можно любые вопросы решать, - говорит черкес Иналь Гашоков, зампред гордумы Черкесска. - Нам нужен человек во власти, который от имени нашего народа будет решать вопросы, касающиеся нашего народа. А наверх берут людей, которые власть устраивают, но по национальности черкесов». «Что ж вы хотите? - возражаю я. - Приличия соблюдены: черкес - премьер. Да и кто вообще решает, кто «правильный» черкес, а кто «неправильный»? Кто определяет градус «черкесскости»?» «Да ты пойми: филателисту нужна марка, которая чего-то стоит, а не просто для коллекции, так и нам нужны люди во властных структурах, имеющие вес. В КЧР при формальной стабильности и внешней красоте происходят очень серьезные вещи. Они заключаются в том, что представители одного народа - карачаевского, пользуясь тем, что их большинство, шаг за шагом захватывают власть и ведущие позиции во всех сферах. Почему президент КЧР всегда карачаевец? Почему крутые карачаевские машины ездят как хотят и милиция их не останавливает? Почему наши черкесские пацаны без денег сидят и без авто, и у них появляется мысль: чем карачаевцы лучше? Почему они, а не мы?» «Слушай, и среди ваших черкесов много людей небедных, - возражаю я. - На 400 тысяч населения - три черкесских олигарха. Хотя вас всего 11% в республике, посмотри, какие посты черкесы занимают: председатель правительства, министр труда и социального развития, министр экономического развития, налоговая служба, заместители министра финансов, комитета по спорту. Да взять хоть тебя: зампред гордумы». «Это красивая картинка для вас, москвичей, - нетерпеливо отмахивается Иналь. - Визуально ситуация выдержана, а на деле? У кого самые большие дома, крупнейшие предприятия и банки? У карачаевцев. В республике существует этнократическая система управления. И мы, как ни странно, хотим русского у власти. Русские не клановые».
