Художница из Херсона: Птицу Сирин – предвестницу беды – задумала за полгода до войны
Война не мешает, а словно подталкивает людей искать прекрасное среди постоянных обстрелов, разрушений и трагедий. И выставка художницы из Херсона в Николаевском краеведческом музее – тому подтверждение. Оба города сильно пострадали и продолжают страдать от рашистской навалы, а на представленных картинах Яны Голубятниковой – наполненные светом цветочные натюрморты: пионы, тюльпаны, маки, розы, лилии – как будто сама жизнь бросает вызов смерти.
«Цветы растут, несмотря на то, что летят ракеты», - утверждает художница. На других ее полотнах - сочные натюрморты, фантастические существа, оригинальные портреты.
KP.UA расспросила Яну Голубятникову о ее жизнеутверждающей живописи, о том, как пережила оккупацию, и о том, почему она не хочет уезжать из Херсона.
«Живопись вытянула меня за косичку из небытия»
- Яна, так непривычно видеть сегодня настолько насыщенные яркими и сочными цветами картины. Где вы черпаете силы и вдохновение для таких, казалось бы, не связанных с войной работ?
- Выставка в Николаеве показала, что людям нужно что-то светлое, яркое, и я их понимаю: тоже это ищу.
Вкладываю в свое творчество много красок: мне все интересно, я влюблена в этот мир и во все его составляющие - цветы, детей, женщин, музыку. Для меня чудо - это то, что цветы цветут и солнце греет. Нет ничего, что не являлось бы чудом. Порой удивляюсь, что люди ищут чудес: они вокруг нас. И в своих картинах я хочу делиться вдохновением от жизни, интересом и влюбленностью в нее.
Порой люди грустят либо чувствуют себя одинокими - мне хочется протянуть им руку помощи в такой форме. Ведь язык общения - не только слова, но и живопись, музыка… Много в чем можно себя выразить.
Недавно узнала: есть такое понятие, как транскультура. Она объединяет людей всех национальностей. Я являюсь ее адептом: есть моменты, которые объединяют нас всех. Это то, что понятно всем, несмотря на возраст, пол и национальность.
- То есть вдохновение с вами всегда?
- Пока что да. Когда мне желают вдохновения, я не понимаю, что это такое: для меня это то же самое, что дышать.
При помощи изобразительного искусства я общаюсь. Меньше могу сказать словами, чем живописью. В своих картинах хочу передать людям свой взгляд на мир.
- Что изменилось в ваших работах после полномасштабного вторжения?
- Ничего. Я как хотела нести в мир свет, краски и музыку жизни, так и продолжаю это делать. Много работала до войны, делаю это и сейчас. После вторжения не изменилось ни количество картин, ни краски на моих полотнах, ни мотивы.
Хотя, честно говоря, было время, когда я совсем не хотела и не могла работать. Не понимала, зачем это делать? Это как если бы в горшочке кто-то выращивал нежный цветочек, а потом пришел кто-то другой, раздавил бы его и выкинул. Так и я не понимала, зачем мне день за днем, час за часом продолжать выращивать этот «цветок» - такое у меня было ощущение.
Но жизнь берет свое, потихоньку все стало на свои места: живопись лечит. Она вытянула меня за косичку из черного небытия. Я сказала себе: не знаю, сколько мне его отведено, на сколько хватит времени, но сколько смогу, я буду делать то же, что делала всегда. Нельзя ломаться.
На открытии выставки в Николаеве было много гостей. Фото: ФБ Миколаївський обласний краєзнавчий музей
«Мы стали другими: и жизнь нужно жить, и о войне не забывать»
- Я так понимаю, это первая ваша выставка после начала большой войны. Как она проходит?
- Да. Это моя первая персональная выставка с начала войны, до нее я принимала участие в других экспозициях. Подруга предложила сделать выставку моих работ. В Николаеве были представлены мои маленькие картины, их ранее перевезли из Херсона. Большие работы остались в мастерской в моем городе.
Мне важно было собрать людей хотя бы на час. Хотелось их «перестроить», чтобы они из людей, которые сомневаются, раздумывают и грустят, хоть на время превратились в летящих птиц. Благодаря этой выставке у меня появились новые знакомства. Очень много хороших, глубоких и интересных людей.
На выставке представлены небольшие картины. Обычно я больше уделяю внимания масштабным работам. Рисую в разных техниках. В основном, это портреты, натюрморты и большие многофигурные композиции - 2-3-метровые. Но порой хочется переключиться. Берешь полотно - и быстро что-то делаешь на подъеме, на настроении. Люди очень хорошо воспринимают такие работы. Они улыбаются, у них меняется настроение - мне это важно. Для этого я и сделала это выставку.
Ну и, конечно, если в нашем городе происходят какие-то мероприятия, что бывает крайне редко, пытаюсь на них попасть: нужно как-то переключаться.
- В Херсоне ведь совсем неспокойно, как вы работаете в таких условиях?
- Я занимаюсь живописью с 11 лет, и это как кататься на велосипеде. Приходишь в мастерскую, погружаешься в работу - и уже ничего не помнишь. А потом человек ко всему привыкает. Хотя, конечно, переживаешь, особенно за близких.
Когда знакомые спрашивают, не страшно ли мне, говорю: не знаю, как это, мне не страшно. В то же время чувствую, что из-за войны ты становишься другим человеком, более нервным. Потому что живешь, как на пороховой бочке. Всегда на ринге, всегда в стойке, и должен об этом помнить. Получается, и жизнь нужно жить, и о войне не забывать. Это отнимает много энергии.
- Почему вы не выезжаете из Херсона? Наверняка вам предлагали.
- Не могу объяснить, почему я не выезжаю. Для этого нет объективных причин. Просто это мой город, я отсюда родом, он для меня как живой человек, и я не могу его бросить. Я так чувствую: не могу оставить свой город.
Даже когда была в Николаеве, меня что-то беспокоило. Думала: как там мой город, никто же его не контролирует, пока меня нет (смеется). Конечно, я не тот человек, который контролирует, но есть чувство: пока я дома, все будет хорошо. Мои знакомые, которые остались здесь, говорят, что чувствуют то же самое.
Мне есть куда поехать. У меня много друзей - и в Киев зовут, и в Хмельницкий. Но я не могу. Кажется, будто от твоего присутствия здесь что-то зависит. Друзья волнуются, а я не могу им объяснить, почему хочу оставаться дома. Это не рационально, я понимаю.
Работы художницы убеждают в том, что искусство дает смысл жить дальше. Фото: facebook.com/golybjatnikova
«Единственное, что могла в оккупации - это гладить»
- Но по сравнению с тем, как было в оккупации, кажется, что у нас все хорошо. В оккупации было сложно. Нельзя было ничего ни купить, ни передать. Месяц не было ни тепла, ни света, ни воды. Но мы это пережили - и теперь все есть.
А тогда ты не понимал, кто ты, честно говоря. Ни животное, ни человек. Животное знает, что ему делать, как прятаться и питаться. А ты не понимаешь, кто ты, что ты. Но это уже прошло. Сейчас и связь есть, и интернет, можно все купить. Единственная проблема - не знаешь, куда прилетит в следующий раз.
На той неделе (3 мая. – Ред.) наш дом попал под обстрел: стреляли "Градами" со всех сторон. В 2 часа ночи ты никак не можешь быть к этому готов... Жалко людей, которые живут у реки: не представляю, как они там выживают. А все остальное не так уж и важно.
- А во время оккупации вы тоже рисовали?
- Да. Но не сразу. Две недели не могла прийти в себя. Даже в очередях не хотела стоять за водой или продуктами.
Я очень люблю читать, но тогда не могла читать. Не знала, что делать, все падало из рук. Только гладила. Не очень люблю гладить, но оказалось, что это единственное, чем я могла тогда заниматься.
Мой муж - более рациональный человек, чем я. Он таскал меня по магазинам и очередям, а я была как кукла. Меня как поставили, так и стою. Он говорил: надо что-то делать, возьми себя в руки. Я отвечала: да-да, но ничего не делала. Не знала, откуда брать силы.
Первые несколько недель после оккупации я работала в мастерской с большими окнами. Там было довольно опасно, но это лучше, чем сидеть дома, грустить. Все наши художники выехали, мастерские оказались пустыми. Я старалась за всем следить: то здесь стекло вылетело, то там - надо закрыть.
- Не доводилось сталкиваться с российскими военными?
- На 50-летие Союза художников мы организовали выставку. Она открылась в выставочном зале в октябре 2021 года, в декабре переехала в здание облгосадминистрации. В феврале 2022-го мы должны были ее забрать, но не получалось, работы оставались в здании, которое заняли военные РФ - нас туда не пускали. Поскольку там оставалось 80 картин, пришлось вести с ними переговоры. Понадобилось около 4 месяцев, чтобы забрать работы, которые там оставались. Почему-то они не хотели их отдавать. Но я настаивала на своем, ходила туда каждые 2 недели. В конце концов, вернули две трети картин. Куда делась еще одна треть - непонятно.
Автопортрет. Фото: facebook.com/golybjatnikova
«Не хочу, чтобы за мою жизнь платили чей-то жизнью: каждая жизнь ценна»
- Видела у вас и сказочные работы. Вот, к примеру, Оле Лукойе, отдыхающий на разноцветных лоскутках…
- Оле Лукойе приходит к детям, когда они спят. Над послушными детьми он крутит разноцветный зонтик - и им снятся красочные сны, над непослушными - черный. Таким детям ничего не снится. Я сфотографировала нужного человека, решила, что он будет Оле Лукойе.
Картина заставила задуматься над важным вопросом: у всех ли людей есть совесть? Если человек совершил плохой поступок, будет ли это его беспокоить? Либо он что-то сделал плохое - и живет себе дальше, как ни в чем не бывало. Есть ли люди, которые могут забыть о своих плохих поступках? Мне кажется, что нет. Иначе к нему придет Оле Лукойе с черным зонтиком - и человека будет мучить его проступок.
Велосипеды и рыбки, которые также были изображены на картине, - это то, что снится детям.
Сказочный Оле Лукойе. Фото: facebook.com/golybjatnikova
- На обложке вашей страницы в фейсбуке изображена девушка в образе птицы Сирин. Это чей-то портрет?
- Да. Все люди, которые появляются на моих картинах, реальны. Очень много писала раньше с натуры, но сейчас это не очень удобно и нужно - поэтому я их фотографирую.
На картине изображена дочь моих друзей, ее отец сейчас воюет. Семья была в оккупации, но осенью они выехали в Одессу. А когда увидела фото девушки в фейсбуке, решила, что она должна мне позировать. Я предупредила: ты будешь птицей, и у тебя не будет ни рук, ни ног, только крылья и когти. Она согласилась. Что ей оставалось (смеется).
А когда увидела результат, сказала: но я же не такая… И действительно, она веселая и энергичная. Но я ее так увидела.
- О чем эта работа?
- Мне хотелось написать эту работу еще за полгода до войны - это был взгляд в будущее. Птица Сирин прилетает тогда, когда человечество ожидают какие-то печальные изменения, и она поет об этом песню.
Мне хотелось написать картину в совсем в другом виде. Делала эскизы, представляла все иначе. Но вышло так... Думаю, все мои летние переживания отразились в этой работе.
Маки на венке девушки - как жертвы, которые приносят люди ради какой-то цели. Чтобы что-то случилось, нужно за это заплатить человеческими жизнями. Месседж работы был таким: люди раньше уже так делали, хватит кормить людей людьми, не должно быть так! Можно поступать по-другому и не платить настолько высокую цену за то, что имеем.
Мне кажется, что человек дорос до того, чтобы за какие-то достижения не платить жизнью другого. Не хочу, чтобы за мою жизнь платили чей-то жизнью: каждая жизнь ценна. И я бы хотела, чтобы птица Сирин утверждала этот закон.
Птица Сирин выглядит как предупреждение прекратить приносить человеческие жертвы. Фото: facebook.com/golybjatnikova
