Психологически состояния украинцев: от тревоги и чувства вины – до надежды
Как жители Украины реагируют на угрожающие жизни ситуации, связанные с войной, какие стрессовые факторы связаны с ней, с какими проблемами придется иметь дело психологам и психотерапевтам и сейчас, и после нашей победы.
Этим важным вопросам было посвящено исследование, проведенное нынешней весной агентством Proinsight Lab при поддержке Национальной психологической ассоциации. Эксперты исследования «Срез психического состояния украинцев во время войны с Россией» изучали состояние пациентов, обратившихся за кризисной психологической помощью, в сотрудничестве с украинскими психотерапевтами, которые с самого начала войны консультируют всех, кто в ней нуждается. Какая сложилась картина – в нашем обзоре.
Пол и возраст: мало мужчин и пожилых людей
По результатам исследования основная возрастная группа, обращающаяся за кризисной помощью, это молодые люди от 26 до 35 лет – таких почти 40%.
Реже встречаются клиенты от 36 до 45 лет (24%) и молодежь от 18 до 25 (таких 20%).
Старшие возрастные группы представлены менее всего, к примеру, зарегистрирован лишь 1% пациентов, которым больше 60 лет.
Увы, мужчин на таких консультациях крайне мало – всего 10% от общего числа. И, как отмечают психотерапевты, совсем не потому, что женщины острее реагируют на ситуацию.
Во-первых, в нашем обществе неистребима догма «мужчина должен быть сильным», а значит, обращаться за посторонней помощью стыдно.
Во-вторых, мужчины зачастую недооценивают или даже обесценивают собственное психологическое состояние, и потому у них всегда «все нормально».
В-третьих, мы пока не победили стереотип, что к психологам обращаются только психически больные.
И если женщины весьма продвинулись на этом пути, то мужчины продолжают упорствовать.
Что касается возраста, в этой небольшой мужской выборке обратившихся за помощью четко прослеживается тенденция: менее всего внутренние ограничения свойственны молодым. Основная часть клиентов – мужчины от 20 до 30 лет.
Местонахождение и миграционный статус: треть клиентов покинули дома
Среди нуждавшихся в помощи 33% - это внутренне перемещенные лица, выехавшие в другие регионы Украины. Практически все из них сейчас живут в местах, где нет активных боевых действий, но есть сирены и бывают слышны отдаленные звуки войны. 26% остались на постоянном месте проживания, а 24% выехали за пределы Украины во время войны. Каждый пятый из обратившихся к психологу переехал в населенный пункт, где нет боевых действий.
Ожидаемо низкое число людей, живущих в местах активных боевых действий, - таких только 10%. Из оккупированных территорий – всего 2%. Авторы исследования в этой связи говорят не только об отсутствии возможности выйти на связь, но и актуальной потребности. Люди в таких обстоятельствах фокусируются на том, чтобы выжить в условиях опасности для жизни, и им, конечно, не до консультаций с психологами.
Основное травмирующее событие – оставленный дом
Результаты исследования показали, что несмотря на то, что война сама по себе является для людей травмой, потребность в помощи возникает вследствие конкретного особенного травмирующего обстоятельства. Оно присутствовало у 84% обратившихся к психологам и психотерапевтам. И для большинства клиентов (59%) таким обстоятельством стала необходимость покинуть свой дом и сменить место проживания.
Более трети (36%) обратились из-за смерти или угрозы для жизни близких, чуть меньше (32%) – из-за угрозы собственной жизни.
Четверть клиентов консультировались вследствие потери связи с близкими и родными людьми, 23% - после того, как стали свидетелями травмирующих событий.
Кстати, треть пациентов в личном жизненном опыте ранее уже переживали психотравмирующие события. И в этом тоже есть тенденция войны: по мнению экспертов, многие сейчас с удивлением для себя вспоминают тяжелые события из своего прошлого. До войны люди даже не помнили о них, но за прошедшие три месяца травмирующий опыт стал актуализироваться.
Главная жалоба – тревога
Конечно, их спектр велик и разнообразен, зависит не только от портрета клиента, т.е. его возраста, семейного положения, наличия детей, но и от миграционного статуса или близости к военным действиям.
Тем не менее чаще всего люди жалуются все-таки на тревогу – с жалобами на неспособность с ней справиться приходит половина клиентов.
Треть испытывает страх и чувство вины.
Каждого пятого одолевает чувство безнадежности, неконтролируемая агрессия, проблемы со сном, физическое истощение. Обнадеживает при этом, что в эмоциональном фоне у половины клиентов присутствует надежда.
Что беспокоит женщин?
Здесь все очень зависит от того, уехали они или остались, есть ли дети, и у каждого возраста свои запросы о помощи.
Оставшиеся с детьми в Украине: тревога и страх, проблемы со сном, постоянный стресс, необходимость поддерживать детей и изменения в их поведении, утрата смыслов жизни.
Оставшиеся в стране, но без детей: те, кому за 50 не могут принять решение уехать, молодые от 18 до 25 больше всего боятся изнасилования. Для всех возрастов характерны страх, тревога, сомнения.
Уехавшие из Украины с детьми: чувство вины и предательства, страх за будущее, отчаяние, тревога.
Уехавшие без детей: женщины за 50 переживают травму эмиграции, проблемы с адаптацией, вину, стыд, страх, невозможность справляться с эмоциями. У молодых от 18 до 25 – травма свидетеля, чувство вины, страх за оставшихся дома родителей.
На что жалуются мужчины?
Они, в отличие от женщин, сейчас делятся лишь на две категории: те, кто не служит или кого не взяли в ВСУ, и военные. Жалобы соответственно совсем разные.
У «гражданских»: чувство вины и переживания, что не воюют, ощущение, что должны воевать, но не готовы к этому, тремор, бессонница, эмоциональное напряжение, потеря опоры, непонимание «что дальше?».
У военных: синдром уцелевшего и чувство вины, приступы агрессии, бессонница, панические атаки, горевание, чувство утраты из-за гибели сослуживцев.
Оставшиеся борются с апатией, уехавшие – с виной и отчаянием
Разнятся жалобы и в зависимости от миграционного статуса. Хотя и тех, кто остался дома, и тех, кто его покинул, роднит тревога и бессилие.
Оставшиеся в Украине испытывают апатию, страх насилия, травму свидетеля. Мучаются сомнениями и невозможностью принять решение – уезжать или оставаться. Страдают от синдрома фантомных сирен и необходимости находиться в убежищах, тянущей за собой не только стресс и напряжение, но и проблему личных границ, обострение конфликтов.
Тем, кто уехал, сложнее всего справляться с чувством вины и необходимостью сложного выбора – оставаться в безопасности или вернуться домой. Даже в комфортных условиях люди переживают безнадежность и отчаяние. Испытывают злость и трудности в преодолении собственной агрессии. Не могут привыкнуть к новому месту, постоянно читают новости войны и оплакивают утраченное или оставленное дома. Страдают от отсутствия личного пространства и необходимости находиться среди большого количества незнакомых людей.
Топ симптомов: невозможность расслабиться, бессонница, навязчивые мысли
Авторы исследования поделили все имеющиеся симптомы клиентов на три группы: эмоциональные, телесные, когнитивные. Именно в таком порядке они оказались наиболее выраженными и количественно, и качественно.
Эмоциональные проявления: чаще всего, более чем у половины клиентов, проблемы с возможностью расслабиться. Более трети чувствуют постоянную тревогу и волнение и страдают от эмоциональных качелей. Если же говорить о качественном проявлении эмоциональных симптомов, то самыми сильными оказались тревога, страх, чувство вины, апатия и «замороженность».
Интенсивность проявления эмоциональных симптомов выше у тех, кто находится далеко от боевых действий или вообще уехал из страны. Те, кто ближе к войне, объединяются, стараются действовать, имеют активную позицию.
Телесные проявления: здесь больше всего жалоб (45%) на проблемы со сном. Около трети жалуются на физическое истощение и проблемы с дыханием, когда кажется, что не хватает воздуха. Каждый пятый ощущают боль в груди, учащенное сердцебиение и тремор. По силе проявлений этих симптомов бессонница тоже лидирует, как и затрудненное дыхание и тремор. Много жалоб на головные боли и мышечные зажимы – спины, шеи, челюстей.
Более интенсивные и выраженные телесные симптомы у тех, кто находится в зоне опасности.
Когнитивные проявления: на количественном этапе исследования выявлено, что 40% клиентов страдают от навязчивых мыслей. По 30% испытывают проблемы с концентрацией и фаталистически воспринимают будущее. В рамках качественной части эксперты определили, что лидирует ухудшение концентрации и памяти, навязчивые мысли, заторможенность мышления, трудности с формулированием мыслей.
«Бей, беги или замри»
«Это физиологическая реакция на стрессовые события, за которую отвечает вегетативная нервная система, - говорится в исследовании. – При реакции «бей» человек активизируется и начинает активно действовать. При реакции «беги» пытается максимально отдалиться от источника стресса. При реакции «замри» будто прячется и максимально обездвиживается, и эта реакция считается самой опасной при таких стрессовых событиях, как война».
Эксперты отмечают, что их предположение о том, что среди обратившихся за помощью большинство будут иметь как раз реакцию «замри», не подтвердилось. Больше всего оказалось пациентов с реакцией «беги» (30%), 26% - с «замри» и 18% - с «бей». Правда, почти у трети не удалось определить тип реагирования.
Спасение в социальной поддержке и самоконтроле
Авторы исследования констатируют: к счастью, в преодолении стрессовой ситуации преобладают конструктивные способы. Чаще всего это поиск социальной поддержки, желание быть в обществе и разделять свои переживания с другими людьми. Кроме того, помогает принятие ответственности – готовность отвечать за сложившуюся ситуацию и действовать, чтобы изменить ее. И самоконтроль, регулирующий состояние и поведение.
Гораздо реже встречаются замирание, избегание проблем и «выученная беспомощность», когда человек застревает в травмирующей ситуации и не предпринимает попыток для улучшения своего положения и состояния.
В целом, как заключают эксперты, лучше всего адаптировались те, кто считает, что нужно делать то, что умеешь. Кто осознал, что война не закончится завтра, и нужно здесь и сейчас учиться жить дальше.
