Армия взаимопомощи
"Нулевка". Передовая. В полуразрушенном помещении некогда служившим то ли складом, то ли детсадиком, ютятся солдаты. Дождь, не прекращаясь, барабанит уже третий день кряду. Капли, звеня, отлетают от дырявой крыши здания, вдоль и поперек изрешеченного снарядами.
Неподалеку виднеется лесополоса. Здесь теперь проходит украинская граница. Не формально, а фактически. За лесом начинается "чужая территория", так для простоты восприятия называют временно оккупированные районы Донбасса украинские военные. Многие из противников раньше носили украинские паспорта, и жили, как и все остальные, 23 года в независимой Украине. Вот только теперь они оказались по ту сторону баррикад, и украинцев "своими" больше не считают. С объявлением перемирия в этом плане ничего не поменялось. На передовой все действия сводятся к простой схеме "свой-чужой", а иначе на войне и быть не может.
"Стреляют?", - спрашиваю я у одного из бойцов, ютящихся возле буржуйки.
"Да, стреляют. Как перемирие объявили, было, наверное, только пару дней, чтоб не стреляли. А так постоянно", - говорит он.
"И что, попадают?", - допытываюсь я.
"Это война, конечно, попадают. Вон видишь холм, - сержант указывает на небольшую возвышенность над оврагом. – Туда лучше не ходить. Вид красивый, конечно, но работают снайпера. Постоянно. И если увидят – будут стрелять".
"Что, на поражение?"
По лицу сержанта проскакивает ухмылка. "Ну, если видят, что старик – могут по ногам стрельнуть, чтоб инвалидом сделать, а если молодой – то на поражение", – отвечает он с виду спокойным тоном.
Журналисту попасть в зону АТО непросто. Еще сложнее это сделать с телекамерой. Время – военное, все боятся утечек информации. Особенно их боятся в Генштабе. Поэтому до бойцов, которые находятся в зоне АТО, чтобы те не сказали чего лишнего, довели, что общение "под запись" может быть чревато последствиями. Мы едем в зону боевых действий вместе с парой волонтеров из Днепропетровска. К поездке готовились заранее. За помощью в ее организации обратились к президенту Днепропетровской федерации дзюдо Михаилу Кошляку. Он, как и многие другие местные бизнесмены, последние полтора года помогал украинцам на фронте. Многие из ребят-спортсменов, которые занимались разными видами единоборств, в том числе и дзюдо, пошли на фронт в первых волнах мобилизации. Многие – добровольцами. Все старались оставаться на связи, насколько это было возможно. Кошляк, со своей стороны, помогал ребятам экипировкой, одеждой и медикаментами, поставки которых он организовал через волонтеров.
Поездка в зону АТО планировалась еще до 31 октября. В этот день, в Днепропетровске и в других городах Украины силовики (СБУ и Генпрокуратура) организовали спецоперацию, в результате которой были проведены обыски в офисах волонтеров и, вместе с Геннадием Корбаном, был арестован и Михаил Кошляк. Тем, кто отдавал свои силы, время и деньги, чтобы украинская армия могла воевать, дали понять, что государству этот подвиг, как и подвиги многих героев войны, оказался не нужен.
"Мы устали от войны не меньше солдат на фронте. Представьте, полтора года мы ездили в АТО. В дождь, снег, попадали под обстрелы. Бывало, сидели вместе с солдатами в окопах сутками, потому, что обстрелы не прекращались. Но мы не можем просто перестать им помогать теперь, ведь кто, если не мы?", - говорит волонтер Алина. Просит не упоминать в статье ее настоящее имя, и тем более фамилию. Опасается, что к ней могут прийти силовики с вопросами о ее деятельности. Но еще больше, она боится того, что наши силовики "сольют" информацию о ней кому-то из противников . Последние, уверена Алина, точно долго не станут церемониться с ней.
Арест Михаила Кошляка и обыски в волонтерских фондах для нее прозвенели тревожными звоночками, но консервы уже были куплены, а с ними – термобелье, носки, еще несколько ящиков каких-то мелочей, и медикаменты. Их уже ждали на фронте.
С Михаилом Кошляком Алина знакома не первый месяц. Говорит, впервые встретились уже после Евромайдана в Днепропетровске. "Тогда АТО только начиналась. В Днепропетровске тоже могла случиться "русская весна", были попытки "раскачивать" ситуацию, но, к счастью, все обошлось. Как только на Донбассе началась война, несколько моих близких друзей из клуба дзюдо ушли на фронт. Поэтому я изначально и решила помогать армии в их лице. Так и познакомились с Мишей (Кошляком – ред.). Он старался держать связь с ребятами и помогать им. Но делал это всегда не публично. Хорошими делами предпочитал не хвалиться", - говорит она.
"И сколько вы успели закупить всего за это время?", - спрашиваю я.
Девушка улыбается. "Да кто там считал точно, - отвечает она. – Мы уже давно сбились со счета. Одних носков Миша только за последний месяц купил несколько ящиков. За все время этого не перечесть – сотни пар обуви, формы, бронежилеты, консервы, медикаменты. Это не считая более дорогой техники, вроде тепловизоров. Их купили около десятка, но там один прибор может стоить несколько тысяч долларов. Когда доходило до помощи своим ребятам, Миша просто покупал то, что нужно было", - рассказывает волонтер.
"И что, за это время армию не стали лучше обеспечивать?", - допытываюсь дальше.
"Что-то определенно улучшилось. Поэтому мы в последнее время переключились с массовых закупок на более дорогие и целевые. Сейчас уже с одеждой и обмундированием в АТО стало полегче. А вот аппаратуры и приборов по-прежнему не хватает", - говорит Алина.
Помощь, которую волонтеры привозят в зону АТО, всегда адресная и предназначается конкретному подразделению, или конкретному человеку. Выдавать ее стараются лично в руки тех, кто ее запросил. Говорят, бывали случаи, когда помощь оставляли на штабе, но до солдат она почему-то не доходила.
На передовой долго не задерживаемся. Выгрузив все, что нужно, перекидываемся несколькими фразами с солдатами и собираемся на выезд. К звукам звенящей об крышу воды время от времени добавляется пронизывающий душу свист снарядов. "Мише привет передавайте, и скажите, что обязательно отблагодарим, как вернемся", - кричит вдогонку медленно уезжающей машине один из солдат. Он, видимо, еще не знает, об аресте. Тогда еще не было ясно, останется ли Михаил Кошляк за решеткой, или суд изберет ему более лояльную меру пресечения, решили не говорить, чтоб лишний раз не подрывать боевой дух бойца. "Для некоторых из этих ребят Миша был, как отец. Он видел, как они росли, ездил с ними на соревнования, подсказывал и помогал им. Весь клуб для них был, как семья", - объясняет Алина.
Едем через села. На улицах не видать ни одной живой души. На обочинах время от времени встречаются останки снарядов. "Когда вы уже уйдете, наконец?", - слышим разговор местной жительницы с молодым украинским солдатом. "А что, мы уйдем – и снова к вам "ДНР" придет, в тот же день", - отвечает он. Как оказалось, именно ему мы и везли тепловизор от Михаила. Он садится в машину и мы подъезжаем к расположению его подразделения. Юноша едва достиг совершеннолетия и сразу же пошел на фронт. Сам он из Авдеевки, пригорода Донецка, в школу ходил в Днепропетровске. Сейчас его историческая родина – Авдеевка – одна из крайних украинских позиций на линии разграничения, которая постоянно находится под обстрелами, и он приехал ее защищать.
"Как только начался конфликт, я сразу же пошел в украинскую армию", - рассказывает солдат. "А мои друзья пошли служить в армию так называемого "ДНР"". Жили мы рядом. После того, как объявили перемирие, они мне звонили и говорили – "Вот будет мир. Мы сразу же придем за тобой". Угрожали. Но я их не боюсь", - добавляет он. Его друг и сослуживец, 25-летний Кирилл из Кривого Рога на днях попал под обстрел. Независимость Украины и мирное небо над родным городом стоили Кириллу нескольких пальцев и глаза. Жизнь ему спасли украинские медики, совершающие изо дня в день не меньший подвиг, чем солдаты на фронте.
Юношу из Авдеевки в его 18 лет уже не пугают обстрелы и "сепары". Куда страшнее – неопределенность. "Я знаю точно, за что я воюю. И почему я пошел на фронт. Но убивает больше всего то, что не ясно – воюем мы с ними, или миримся. И на каких условиях. Мы стоим здесь и толком не знаем, что будет завтра. Готовимся мы к наступлению, или к обороне. И если у нас мир, то почему стреляют каждый день?", - задается вопросами солдат.
Ответов на них не знает не только он. Все украинцы хотели бы их услышать. Но пока Генштаб лишь сухими цифрами рапортует о потерях и обстрелах. Каждый день войны калечит чью-то судьбу. Кто за это ответит и как будут развиваться события дальше – пока неясно. В тумане пока и будущее Михаила Кошляка, других волонтеров, и всех, кто помогал Украине не проиграть этот конфликт. Украинцы, по обе стороны линии разграничения, устали от войны. Но она не закончится сама собой. В зоне АТО, как нигде, становится очевидным, что до реального мира на этой земле еще, к сожалению, далеко.
