В душе каждого китайца - Великая Китайская стена
СФИНКС БЕЗ ЗАГАДКИ
- Нет, европейцам и американцам нас, китайцев, не понять! - энергично восклицает на прекрасном русском профессор Ши Тецян, известный в Китае русист. - Да и вы, русские, нас плохо понимаете. Западная культура превозносит уважение к личности. А для восточных стран важен коллективизм. У нас есть поговорка "Охотник всегда стреляет первую птицу, взлетевшую выше стаи". Смысл поговорки: не высовывайся. (Как тут не вспомнить знаменитый тост из нашей "Кавказской пленницы" про "маленькую, но гордую птичку, которая взлетела высоко-высоко" и обожгла себе крылья. Мораль: никогда не отрывайся от коллектива. Для русских как раз все понятно!)
Что такое быть песчинкой в китайской толпе и как мало значит индивидуум, я осознала в пекинском метро в час пик. Зрелище страшное и незабываемое. Вот когда понимаешь, что китайцев ОЧЕНЬ МНОГО! Две цепи транспортной полиции сдерживают натиск толпы. Когда я пытаюсь вырваться, уже слишком поздно. Меня зажали. Толпа всасывает меня внутрь вагона, и я отчаянно визжу. У меня трещат ребра и перехватывает дыхание. Вокруг меня - непроницаемые, азиатски бесстрастные лица с черствыми изюминками глаз, в массе своей очень некрасивые. Я взглядом ищу сочувствия или проблеска юмора. Но их нет. И быть не может. Люди стоят насмерть, неотличимые друг от друга, как пуговицы. Они не злы и не агрессивны, просто равнодушны, погружены в себя. Меня мутит от запаха чеснока из сотен ртов (китайцы суют чеснок куда надо и куда не надо). Вспомнив детские уроки балета, я впервые в жизни встаю на пуанты, чтобы перехватить глоток воздуха. И так и стою все пять остановок. Толпа выплевывает меня в нужном месте, помятую, без пряжки на туфле, но живую!
- Проживи ты в Китае хоть двадцать лет, ни на йоту не продвинешься вглубь китайского сознания, - с горечью говорит мой английский коллега, обитающий в Пекине уже десять лет. - Китайцы так же непостижимы, как жители Марса. Даже то, что я неплохо говорю по-китайски, не вызывает у них уважения или симпатии. Скорее холодное любопытство. Я для них такая забавная белая обезьянка, которая вдруг заговорила по-человечески. Мои китайские "друзья" - вовсе не друзья по европейским понятиям. Душевная близость с иностранцами для китайцев просто невозможна. Китай часто называют сфинксом без загадки. Смотришь в его настороженные раскосые глаза и думаешь: там, за ними, целый мир! А все проще, чем кажется, и одновременно сложнее. Китайцы - самый прагматичный народ на земле. Культ еды, забота о пищеварении, родственные обязательства, погоня за прибылью в бизнесе. Все четко, жестко, меркантильно. Среди них, безусловно, есть узкая прослойка интеллигенции. Хотя большую часть интеллигенции в буквальном смысле забили во времена культурной революции (1966 - 1976 годы). Китайцы - это базис без надстройки. Голый практицизм, не тронутый моралью. "Ешь, а не то съедят тебя" - таков закон этих мест. Бог, религия, поиски сути, сентиментальность, историческая благодарность - все это лишнее (по отношению к "чужакам"). Китайская деревня - это вам не русская деревня, где мужики с бутылкой водки ищут смысл жизни. Китайцы его не ищут. Они просто живут. И Великая Китайская стена никуда не делась. Она в душе каждого китайца. И нам, белым варварам, за нее никогда не проникнуть.
|
ТАКОЕ НЕПРИЯТНОЕ СЛОВО "ПЕРЕМЕНА"
Китайцы терпеть не могут, когда их поучают. Критику со стороны чужаков и советы "как вам надо жить" они воспринимают как типичную бестактность невежественного "белого" мира. Китайская нация уже пять тысяч лет старается не вмешиваться в чужие дела, если ее к этому не вынуждают. Можно себе представить, как в Китае восприняли в конце 80-х визит Михаила Горбачева, который начал учить китайское руководство демократии!
- Вы, русские, нетерпеливы. Вам все надо сразу, - усмехается господин Вань Чэнцай, старейшина китайской журналистики. - Вот как Горбачев. Капитализм в три дня! И что получилось? Все украли. А Ленину был сразу необходим коммунизм. Да не бывает так. Посмотрите на ребенка. Он сначала ползает, потом потихоньку начинает ходить. Еще нетерпеливее американцы, которые от всех требуют демократии. А в самой Америке до сих пор нет прямого всенародного избрания президента. Свобода - вещь хорошая, но это медленный процесс.
- Нам часто говорят, что мы добились успеха потому, что начали реформу с экономики, - говорит заместитель директора Института России Ли Юнцюань. - Но любая реформа начинается с политики! Нам сначала пришлось покончить с культурной революцией. В чем же отличие китайской реформы от горбачевской? Мы продвигали политические реформы ровно настолько, насколько это было НУЖНО экономике. И ни на грамм больше. Никому не нужна перемена ради перемены. В сущности, и форма правления вообще не важна. Западная демократия, коммунистический строй или монархия. Важно, чтобы система соответствовала реалиям конкретной страны. Я недавно был в Арабских Эмиратах. Там монархия, и что? Все работает вполне прилично. В Китае уже тридцать лет растут успехи. И при этом весь мир нас критикует: почему вы до сих пор не убрали коммунистическую партию? Но если мы добились успехов именно при этой системе, почему мы должны ее менять? Несмотря на проблемы с коррупцией, эта система нас устраивает.
- Представьте себе: в Китае вдруг объявили демократические выборы! - говорит профессор Мэй Реньи. - К вечеру мы будем иметь 10 тысяч политических партий. Все они будут кричать: я дам вам то, я дам вам это! И кто вообще поймет, где правда, а где ложь?! Разве это демократия? Вы не можете сделать счастливыми всех. Но если правительство может улучшить жизнь большинства, наверное, это и есть демократия.
|
ЧУВСТВУЮТ ЛИ ОНИ СЕБЯ ПОБЕДИТЕЛЯМИ?
Если и чувствуют, то никогда не покажут. "Победа" - это тайное слово, секретный код только для своих. Никогда не хвастайся победой! Это вам скажет любой китаец. "Скрывай свои возможности, выигрывай время, хладнокровно наблюдай и не привлекай к себе внимания". Вот они - принципы китайской стратегии, озвученные великим Дэн Сяопином. И при слове "триумф" китайцы скромно отводят глаза.
- Триумф - высокопарное слово, - говорит тележурналист Хуан Инань. - Да, национальная гордость присутствует. Но мы рационально и трезво оцениваем свои успехи. Да, в прошлом году мы обогнали Японию по объемам ВВП. Но ВВП - это еще не все. У нас сейчас задача - обеспечить минимальные доходы простых рабочих. Да, у нас сильно дорожает рабочая сила. У людей больше запросов. Но есть и противоречия. В Шанхае и Пекине зарплаты около тысячи евро (хотя и себестоимость жизни немаленькая). А на северо-востоке - максимум триста евро.
- Китай не принадлежит к развитым странам, - говорит профессор Ши Тецян. - ВВП большое, ну и что? В пересчете на душу населения оно незначительно. У нас большая разница между богатым востоком и бедным западом. Пусть в Пекине бум, но на периферии крестьяне живут в бедности. К счастью, мы перестали рассматривать большое население как бремя. Сегодня мы осознали, что люди - это наше богатство, наше преимущество. В эпоху мирового кризиса нужно активно развивать внутренний рынок, стимулировать внутренний спрос. А как? Если наши люди начнут получать хорошие зарплаты, тогда они смогут покупать китайские товары и мы меньше будем зависеть от экспорта. Большинство населения Китая - крестьяне. Если им всем гарантировать пенсии, они не будут думать о старости и откладывать деньги на черный день. Они начнут покупать холодильники, телевизоры, стиральные машины. И это станет толчком к росту экономики.
- Внутри нации люди очень скромно оценивают свои результаты, - говорит главный научный сотрудник Центра по изучению мировых проблем агентства "Синьхуа" и постоянный член правления Китайского исследовательского центра ШОС (Шанхайская организация сотрудничества) господин Шэн Шилянь. - Несколько тысяч лет Китай был мощной страной. Но после первой Опиумной
войны (1840 - 1842 годы) Китай стал очень слабым. ("Опиумные войны" XIX века - агрессивные войны, развязанные Великобританией и Францией против Китая с целью насильственного открытия китайского рынка для ввоза иностранных товаров. Главным образом, для импорта опиума. Результатом войн явились полная потеря Китаем государственной независимости, вывоз китайцев ("кули") за границу в качестве рабской рабочей силы и превращение половины населения в законченных наркоманов. Отсюда корни ненависти китайцев к иностранцам, изнасиловавшим страну и поставившим ее на колени. - Д. А.) Долгие годы Китай был униженным мальчиком для битья. Конечно, нам приятно, что за последние 30 лет Китай стал богатым. Я родился в 1942 году, и до конца культурной революции мне было незнакомо чувство сытости. Нет, я не голодал. Но вот чтобы поесть вволю, такого не помню десятилетиями.
Господин Шэн Шилянь - тихий, мудрый человек с неизменной улыбкой на устах. Утверждает, что после культурной революции ему уже ничего не страшно. Тогда его, молодого интеллигента, маоисты отправили на "перевоспитание" на завод. В первый же день мощный станок отхватил ему три пальца на руке. "Хорошо, что хоть кровью не истек и руку сохранил. Все могло быть хуже, - спокойно замечает он. - За последние двадцать лет китайцы из голодных стали сытыми и даже жирными. Мы не самые могучие, но жирные точно".
- Судя по интернет-форумам, ощущение победы свойственно именно "новым китайцам", молодым и сытым, - говорю я.
- Это они перед лицом иностранцев стараются выглядеть уверенными представителями великой державы, - отвечает господин Шэн Шилянь. - В разговорах между собой они куда реалистичнее. Китай не так силен, чтобы диктовать свою волю миру. Даже если мы станем могучими, и тогда мы не станем диктовать. Не потому, что мы белые и пушистые. Просто это невыгодно. Исторический опыт показывает, что происходит со странами, которые диктуют миру. Милитаристская Япония, фашистская Германия, в какой-то мере СССР. И где эти державы? Зачем выпячивать себя? Мы должны прятать острие своего оружия.
- Китай как государство-цивилизация на протяжении тысячелетий следовал политике Пути и Стены, - говорю я. - Шелковый путь - символ открытости китайской экономики. Стена - извечный барьер против иностранных влияний. Сохранил ли Китай верность тысячелетней политике?
- Да, среди традиционно мыслящих, в числе которых ваш покорный слуга, - улыбается господин Шэн Шилянь. - Китай всегда хотел оградить себя с помощью Стены от внешней агрессии, от кочевников с холодного, неудобного для жизни севера. Жаркий юг с ядовитыми болотными испарениями тоже вреден для нас. Китайцы хотят жить только в центре. Потому мы и называем себя Срединной землей.
- А с другой стороны, Китай - страна Шелкового пути, а значит, торговли!
- Но ТОЛЬКО торговли! И мы не хотим расширять свои территории за счет торговли. Мы хотели бы дружить со всеми, но не получится. У нас есть поговорка "Дерево хочет тишины, но ветер не дает".
Окончание - в завтрашнем номере.
