Юлия Друнина: "Выбираю смерть! Как летит под откос Россия, не могу, не хочу смотреть!"
Тогда ходило много слухов, версий о ее неожиданном самоубийстве. Казалось бы, Друнина популярна в народе, постоянно выходили книги, школьники переписывали ее стихи о любви в свои альбомы, она - в руководстве Союзов писателей СССР, России, народный депутат Верховного Совета, ордена, медали, престижные премии...
- Юля, как я потом выяснила, заранее разрабатывала варианты своего ухода, - рассказала "Комсомолке" подруга Друниной поэтесса Татьяна КУЗОВЛЕВА. - Сама отпечатала на машинке, собрала рукопись посмертной книги, положила на стол. Аккуратно разложила конверты с записками. Милиции - "Никого не винить, я ухожу по своей воле", - дочери, близким друзьям... Это была продуманная акция. Возможно, она не состоялась бы, приедь к ней в Пахру тем вечером зять Андрей Липатников, известный жокей на ипподроме. Юля его очень любила. Но дочка забыла ему передать просьбу бабушки позвонить. Андрей позвонил только наутро. Никто не ответил. Он помчался в Пахру. На крыльце записка: "Я в гараже". Там в машине он и нашел Юлю. Друнина не хотела, чтобы смерть обезобразила ее внешность. Выбрала такой вариант ухода: закрыла изнутри гараж, села в "Москвич", выпила снотворное, завела машину. И заснула вечным сном.
- У меня есть та посмертная книга - "Судный час". С потрясающим стихотворением, давшим название сборнику. Похоже, Друнина предчувствовала, что никому уже не удержать над обрывом Русь. "Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, не могу, не хочу смотреть!"
- Утверждать, что причина самоубийства только в неприятии перемен в стране, нельзя. Как раз эти перемены она воспринимала. Вошла в состав горбачевского Верховного Совета. Очень дорожила вниманием Михаила Сергеевича. В августе 91-го была на баррикадах у "Белого дома". Почувствовала себя вновь молодой, как в годы войны, в рядах тех, кто борется за справедливость. Хотя ей было уже 67!
- Так что же побудило ее уйти навсегда?
- Многое объясняет предсмертное письмо, адресованное моему мужу, поэту Владимиру Савельеву. "...Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл... А я к тому же потеряла два своих главных "посоха" - ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность "творить"… Оно и лучше - уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, неверующая. Но если Бог есть, он поймет меня…
Обнимаю, прости, живи долго!
Ю. 20/XI-91. Пахра".
Все сошлось, как часто бывает в жизни. Юля осталась одна, без любившего ее и любимого человека, новая попытка создать союз с человеком, безусловно, порядочным, но не подходившим под рамки Алексея Яковлевича Каплера, закончилась неудачей. К быту была не приспособлена, потому что Каплер все брал на себя. Ей даже было трудно разобраться в связке ключей, каким открывать гараж, каким - калитку. И к тому же перебои с продуктами, пустые прилавки в те годы, длиннющие очереди. Плюс непонятное со страной. Все вместе и толкнуло ее на этот роковой шаг.
- Беспомощность? Но ведь Друнина прошла санитаркой всю войну! Была ранена, контужена! И лучшие стихи о войне у поэтесс - друнинские.
- В ней удивительно совмещались застенчивость, подростковая угловатость и женственность, мужественность и ранимость.
И привычка идти на амбразуру. Да-да, как на амбразуру, шагнула она в гараж на даче в Пахре.
Юля ушла на фронт девчонкой. Выносила на себе в любую погоду раненых мужиков, кричащих от боли. На фронте она ничем не болела, даже не простужалась. Так было у многих. А в послевоенные годы нахлынули болезни. У Юли открылось хроническое воспаление легких, началась жуткая бессонница - последствие тяжелейшей контузии. "Если и засыпаю на три-четыре часа, наглотавшись снотворного, - призналась она как-то, - то иногда в забытьи мне не хочется просыпаться. Знаешь, я была бы рада однажды не проснуться..."
Это было уже после смерти Каплера.
Ее муж - Алексей Каплер - известный кинорежиссер, сценарист, драматург ушел из жизни в 1979-м. Она похоронила его в Крыму. На гладкой черной мраморной доске, с большим трудом перевезенной из Москвы, рядом с именем любимого человека загодя оставила место для своего имени.
В том роковом 91-м Юля вдруг решила перевезти прах мужа из Крыма в Москву. Земельный участок выделили на территории крематория около Даниловского монастыря. 60 на 100 сантиметров. Но она не успела привезти гроб, кремировать. Сама ушла из жизни. Дочь Леночка отвезла гроб с телом Юлии Владимировны в Старый Крым, похоронила рядом с Алексеем Яковлевичем. Там и упокоилась ее душа.
