Продолжаем публикацию воспоминаний об августовском путче ГКЧП. Арам САРИСЯН, в августе 1991-го - первый секретарь ЦК компартии Армении, рассказал, какие настроения были накануне путча в верхах и как вел себя Михаил Горбачев.
ОЖИДАНИЯ И РАЗОЧАРОВАНИЯ
- Арам Гаспарович, прежде чем мы с вами начнем говорить об августе 1991-го, хотелось бы спросить, как вы вспоминаете работу в "Комсомолке", где вы проработали 13 лет?
- Как огромную и важную школу жизни. Вспоминаю своих замечательных коллег из "Комсомолки", наши командировки по всей стране, на БАМ, острые материалы, которые читала вся страна. Работа в "Комсомолке" - прекрасная часть моей жизни.
- Вспомним 1991 год. Вы - первый секретарь ЦК компартии Армении. Было ли в союзных республиках опасение, что перестройка может завершиться государственным переворотом?
- Когда в 1985-м на апрельском пленуме ЦК Михаил Горбачев сказал, что так жить нельзя, - все вздохнули с облегчением. Казалось, к руководству партии пришел человек глубокий, знающий, дальновидный, который понимает, что и как надо делать. Первые сомнения появились, когда он поставил гласность впереди экономики. Если китайский лидер Дэн Сяопин первым делом начал реформу экономики, сохранив централизованную власть, то в СССР все было поставлено с ног на голову. Сначала открыли все шлюзы - и говорильня затопила все, и было уже не до экономики. Единое пространство - экономическое, социальное и культурное - на самом деле можно было бы сохранить, если бы не мальчишество или вообще какой-то умысел в действиях Горбачева. Он вообще был гроссмейстером двухходовки, не более, не умел рассчитывать третий, пятый или седьмой ход. Или сознательно не делал этого. Николай Иванович Рыжков вспоминал, что, когда они с Горбачевым вышли со встречи с Дэн Сяопином, то Горбачев возмутился: "Этот старик еще будет нас учить! На днях Горбачев дал интервью немецкому журналу, где было сказано о том, что американский президент Буш сообщил ему о готовящемся перевороте за два месяца. Горбачев не придал серьезности предупреждению. Хотя на самом деле в июне в Москве уже ощущалось - что-то готовится. В июне 1991-го в Москве я встречался с Крючковым, Язовым, Пуго и понял, что грядет какой-то переворот.
"ЗА СССР ИЛИ ГОРБАЧЕВА?"
- А почему вы говорили об этом с будущими путчистами?
- В июне события в Нагорном Карабахе стремительно развивались, начиналась операция "Кольцо", которую должны были осуществить советские войска вместе с азербайджанским ОМОНом. Ко мне обратились представители власти Шаумяновского района, чтобы я вмешался в ход событий. И я вылетел в Москву. У меня были встречи со всеми первыми лицами тогдашнего руководства силового блока - с Язовым, с Пуго, с Крючковым. И в беседе со мной Дмитрий Тимофеевич Язов, когда я объяснил ему суть вопроса, сказал: "Хорошо, я понял твою заботу, мы еще отдельно об этом поговорим". После чего обратился ко мне с прямым "солдатским" вопросом: "А теперь ты мне скажи, ты за кого: за Горбачева или за Советский Союз?" Я осознавал, что сижу в кабинете министра обороны СССР и меня слышит не только он... Вопрос был поставлен жестко, и я, стараясь уйти от однозначности, спросил: "А что, генеральный секретарь ЦК КПСС против Советского Союза?" А Язов мне в ответ, мол, не придуривайся, ты понимаешь, о чем я говорю. Совершенно очевидно было, что существуют острые противоречия между силовиками и Горбачевым. Горбачев не скрывал, что партаппарат мешал ему в перестройке. Это противоречие, которое уже совершенно зримо ощущалось даже руководителями союзных республик, приезжавшими в Москву, никак не могло ускользнуть от внимания Горбачева.
- А что вам сказал глава КГБ Владимир Крючков?
- Примерно то же самое, что и Язов, только немного завуалированно. Вообще мне до сих пор не до конца понятна позиция Крючкова. С одной стороны, он поддерживал людей, пришедших к власти с улицы, как, к примеру, у нас в Армении. С другой стороны, выступал поборником сохранения Советского Союза. Он мне очень настоятельно посоветовал в то время сотрудничать с тогдашним председателем Верховного Совета Армении Левоном Тер-Петросяном, который
В КРЫМУ С ПРЕЗИДЕНТОМ
- То есть Горбачев, предполагая, что переворот может грянуть в августе, спокойно отправляется отдыхать в Крым?
- Горбачев не мог не знать, что готовится переворот. Более того, выступая на июльском пленуме ЦК КПСС, я предупредил: "Попытки силовым образом вернуть власть партийным комитетам обречены и таят в себе непредсказуемые последствия". То есть я напрямую предупреждал о готовящемся заговоре. Как говорится, "имеющий уши да услышит". Горбачев не услышал... И даже после предупреждения президента США Буша он почему-то уезжает 5 августа в Крым. Кстати, в августе в Крыму отдыхали немало руководителей из центра и республик, в санатории "Южном", в 12 км от дачи Горбачева в Форосе. В "Южном" были Рафик Нишанов (председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР), Петр Лучинский (бывший первый секретарь ЦК компартии Молдавии, секретарь ЦК КПСС). 5 августа приехали Евгений Примаков (член президентского совета), Борис Пуго (глава МВД) и другие высокопоставленные товарищи. Пуго был человек чести, он считал своим долгом сохранить Союз в прежнем виде любой ценой. В воздухе витали такие настроения. Ну как Президент СССР мог о них не знать?
- Но ведь 20 августа Горбачев вроде бы должен был лететь в Москву подписывать новый Союзный договор?
- Так как 19-го он был еще в Крыму, похоже, он в Москву и не собирался.
- А вам не удалось встретиться с Президентом СССР в Крыму?
- Я не поехал к нему на обед 12 августа, куда он приглашал всех руководителей, которые тогда были в Крыму. На июльском пленуме ЦК я с Горбачевым крупно поругался из-за Нагорного Карабаха. Он ведь в основном пользовался сведениями, которые ему преподносили Язов, Крючков и Муталибов (тогдашний президент Азербайджана), в том виде, который был им выгоден. Когда я подошел к Горбачеву на пленуме, он взял меня за руку, отвел в сторону. Я спрашиваю: не хочет ли он узнать, что происходит в Нагорном Карабахе на самом деле? Он гнул свою линию, мои доводы не слушал, и мы с ним
ШИФРОВКИ ИЗ ЦЕНТРА
- А как вы узнали о путче?
- 19 августа в 6.30 меня разбудил звонок из Москвы. В 9 утра я собрал бюро ЦК и сказал: "Пусть ни у кого глаза не блестят,
- 19 августа вы получали какие-то указания из Москвы?
- В 9.30 пришла первая шифровка из Москвы, из ЦК, за подписью секретаря ЦК КПСС Олега Шенина. Потом поступили еще несколько шифровок.
- А что в них было?
- Уведомления, что происходит, и указания, что делать.
- Вы их сохранили?
- Я сжег эти шифровки. Потому что прекрасно понимал, что не надо путчистам подчиняться. Ну как можно было подчиняться руководителю ГКЧП Геннадию Янаеву, человеку с трясущимися руками? За месяц до путча в Москве я встретился с Янаевым в 8.30 утра. И он уже был с перегаром. Не могли такие люди осуществить правильное и доброе дело. И еще эта их пресс-конференция... Ну кто делает переворот и проводит пресс-конференцию, когда дело еще не сделано? Неграмотно, глупо.
- А если бы ГКЧП победил, как бы сложились дальше дела в Советском Союзе?
- Убежден, они не смогли бы победить. Общество уже было разбужено, настроено на перемены. Союзные республики уже познали вкус суверенитета. Местные элиты уже понимали выгоду от независимости.
- Люди в Армении не жалеют о распаде СССР?
- Вначале была эйфория от независимости. Потом, когда в России, как у вас говорят, были лихие 90-е, у нас в Армении наступили мрачные 90-е в прямом и переносном смысле. Не было света, газа, еды. Тяжелое было время. Разочарование наступило очень скоро. Многие уехали из Армении. Было большое сожаление о Советском Союзе. И сейчас есть ностальгия, можете не сомневаться. Но возвращение СССР - это тоже абсурд, это невозможно.
Хотя все могло сложиться иначе...
ИЗ ДОСЬЕ "КП"
|
Арам Гаспарович САРКИСЯН родился в 1949 году в Ереване. В 1974-м пришел работать в "Комсомольскую правду". Был первым спецкором "Комсомолки" на агитпоезде "Комсомольской правды" на БАМе. С 1979 по 1989 год - собкором "Комсомолки" в Армении. Затем был на комсомольской и партийной работе, а с 1991-го - первый секретарь ЦК компартии Армении. В конце 90-х - советник президента Армении, в 2000-х - депутат армянского парламента. С 1991-го - лидер Демократической партии Армении. Первый вице-президент Всемирного армянского конгресса.
Первую страницу репринтного номера "Комсомольской правды" о путче (она вышла только 22 августа 1991 года, поскольку в дни переворота по декрету ГКЧП выход газеты был запрещен).