Сергей ГАРМАШ и Леонид ЯРМОЛЬНИК: «Распри между Украиной и Россией нас очень расстраивают»
|
«Такой фильм, как «Стиляги», в России еще никто не снимал»
- Лариса, Киев. Фильм «Стиляги» - это ваша ностальгия по молодости?
Я.: - Нет. И я не стиляга. Но это я уговаривал Тодоровского снять картину, хотя сценарий был написан очень давно. Валера сомневался, ведь мюзикл - самый трудный жанр в кино, но одновременно он очень хотел сделать эту ленту. Как продюсер я его уговорил, взяв часть рисков на себя. Всегда кто-то должен быть «печкой»: в этом смысле я нашел еще несколько сумасшедших людей. Один из них - Вадим Горяинов, продюсер. Еще есть у нас второй сумасшедший человек, который любит рисковать, это Леонид Лебедев. Ну и сам Тодоровский... Если говорить о финансовом обеспечении, то мы этим занимались втроем. Валера конструировал творческие вопросы и все остальное. Работа трудная, ведь такое кино никогда в России не снималось, поэтому продолжалась почти 4 года. Если о чем-то похожем можно вспомнить, то это фильмы Александрова, которые он делал с Дунаевским. Но сейчас изменились технологии. И такое кино, как наше, никто не брался снимать. С мюзиклами чаще работают американцы, они в этом мастера.
- Правда, что, пока длилась подготовка к «Стилягам», вы сняли еще и «Тиски» с этой же командой?
Я.: - Правда, потому что не была готова музыка. Пока искали музыкальное решение картины, нужно было подумать о том, чтобы не развалилась съемочная группа. Валера нашел сценарий «Тисков», и с этой же командой артистов (я имею в виду молодежь) была снята вторая картина. Эта практика, очень редко применяемая в нашей стране, у американцев существует для того, чтобы не распускать группу.
«Люблю гонять шары с Иншаковым и Макаревичем»
- Ирина, Киев. Я знаю, вы хорошо играете в бильярд, даже во многих фестивалях участвовали. А с кем вы обычно катаете шары после работы?
Я.: - После работы я сначала выпиваю, а потом разыгрываю партию на бильярде. Если я правильно понял вопрос, вы имели в виду, с кем я люблю поиграть?
- Да.
- Чаще всего я играю с моим близким другом Александром Иншаковым - президентом Ассоциации каскадеров России и продюсером, реже - с Андреем Макаревичем. Он может проиграть мне 1-2 партии, но если я выиграю и третью, расстраивается на неделю. Еще с Колей Расторгуевым и Валерой Сюткиным. Вот, пожалуй, самый близкий круг людей, с кем я чаще всего играю. С нами еще так провести время могут Александр Малинин, Павел Гусев, Александр Ширвиндт. Словом, человек 20 нас набирается. Мы устраиваем 2-3 турнира в год.
- Марина, Запорожье. Леонид! В фильме «Заколдованный участок» вы сыграли экстрасенса. А у вас в жизни такие способности когда-нибудь проявлялись?
Я.: - Нет. Но в жизни я деревенский Нострадамус. Я могу сказать, что будет завтра, через полгода. Сейчас, думаю, немножко рубль упадет, а доллар поднимется (смеется). Но это вы и без меня знаете.
- Верите экстрасенсам?
- Не очень.
- Олег, Бровары. Сергей Леонидович! У нас через 5 дней начинается прокат еще одного вашего нового фильма «Обитаемый остров». Как вам работалось в жанре фантастики?
Я.: - Сергей Леонидович не доехал, в Киеве такие же пробки, как и в Москве. Работалось ему на «Обитаемом острове» замечательно. С Федей Бондарчуком вообще интересно работать, но это никак не идет в сравнение с тем, какое удовольствие Сергей Гармаш получил от работы над фильмом «Стиляги» с Валерием Тодоровским. А для того чтобы это сравнить, я предлагаю вам посмотреть оба фильма. Братья Стругацкие - авторы замечательные. Бондарчук снял все быстро, его кино очень дорогое и, надеюсь, интересное.
- Вы сказали, что фильм дорогой, но ведь никто не ожидал, что грянет финансовый кризис. Какие теперь финансовые перспективы у продюсеров?
Я.: - Никакой уверенности, кроме той, что кино «Стиляги» посмотрят. Ведь никто не знает, как изменится курс доллара по отношению к рублю, а договоры заключены в валюте. Так что трудно прогнозировать, что принесет прокат. Естественно, какой-то люфт недосборов по прокату может получиться, и это проблема. Но, надеюсь, не приведет к банкротству. Вот пришел Гармаш!
Ярмольник быстро вводит партнера в курс вопроса:
- Я тут вместо тебя отвечаю. Как тебе работалось у Бондарчука?
Гармаш отнекивается, мол, сопродюсер Вадим Горяинов запрещает ему говорить о других проектах. Оба смеются.
«За то, что выгнали с Таганки, не в обиде»
- Леся, Чернигов. Я хочу задать вопрос Ярмольнику: вы простили режиссера Анатолия Эфроса за то, что он выгнал вас из Театра на Таганке после 8 лет верной службы?
Я.: - А я на него и не обижался. Выгнал, ну и выгнал. Я рад, что вы об этом помните, но это событие не заняло большого места в моей жизни. Анатолий Васильевич был замечательным режиссером, а то, что я ему не нужен был в театре, - так у каждого постановщика свои артисты, свой вкус, и здесь надо быть лояльным. Я считаю, приход Анатолия Васильевича на Таганку был началом конца этого театра по логике событий. Если можно было бы придумать самое неподходящее место для Эфроса, то это был наш театр. В Москве того времени существовали два антипода - Театр на Малой Бронной и Театр на Таганке. Тогдашнее московское начальство все время было в долгу у Эфроса, потому что не давало ему театр. А тут Юрий Петрович эмигрировал, и одним махом убили двух зайцев: Любимова лишили гражданства, а Эфросу вручили Таганку, которая любила Любимова. Поэтому изначально все было коряво. Я даже горжусь тем, что был отчислен из театра первым. Значит, я был самым ярким таганковцем.
- Александр, Киев. Сергей и Леонид! Вы оба родом из Украины. Как воспринимаете события в нашей стране из российского далека?
Я.: - Почему далека? Я считаю, что далеко - это Америка, но там тоже дела сейчас не очень. Я не совсем из Украины, родился на Дальнем Востоке. Мой отец военный. А школу заканчивал во Львове. Да нормально нам в Украине! Я вообще не могу привыкнуть, что это разные страны, и, наверное, никогда не привыкну. В этом есть какая-то невероятная глупость, особенно когда она усиливается всякими политическими страстями, объяснениями: кто кому сколько должен…
Г.: - Согласен. Я тоже этого понять не могу. В последний раз был здесь в июне. Сейчас в гостинице включил телевизор и увидел один-единственный российский канал. С удовольствием смотрю и украинские каналы, но все-таки не понимаю. Очень об этом сожалею, поскольку это моя любимая родина, здесь живут мои мама и папа, огромное количество родственников. Все это ужасно! Все распри, которые происходят между Украиной и Россией, меня крайне расстраивают. Считаю, это неразделимые государства, которые связаны, в отличие от остальных, чем-то совершенно другим. Здесь такая общность языка и такое количество родственников, что все, что происходит со стороны верхних слоев, я думаю, это неуважение к собственному народу.
- Николай, Донецк. Леонид Исаакович! Вы и Гармаш играли вместе в фильме «Мой сводный брат Франкенштейн», а сейчас - в «Стилягах». У вас что, такая традиция? Какие отношения на площадке?
Я.: - Мы на площадке практически не видимся. В картине «Стиляги» мы даже не пересекались.
Г.: - Да, но в работе над фильмом «Мой сводный брат Франкенштейн» были немножко вместе, и это было здорово.
- А чем здорово было? Расскажите.
Г.: - У меня оставался один съемочный день, и именно в этот день должен был сниматься эпизод, когда я ползаю на 7-м этаже. А накануне, за один день до этого, я выписался из больницы, но врач сказал: «Ты - вменяемый человек! Помни, у тебя сломана ключица, так что минимум 5 дней нужно лежать». Я говорю: «Да не вопрос». Но позвонил Ярмольник и заявил: «Мы знаем, что ты в больнице, поэтому ничего тебе не предлагаем, просто приезжай отметить последний съемочный день». Я появился, и они с Тодоровским поначалу меня веселили. Потом стали поглядывать на 7-й этаж. Закончилось тем, что я (мой герой - сумасшедший полковник) все-таки залез на 7-й этаж и снимался на весу со сломанной ключицей.
Я.: - Да, на карнизе, на большой высоте они стояли со Спиваковским.
- Не бережете себя!
Г.: - Ярмольник заставляет!
Я.: - Помните, как Леонов говорил в «Обыкновенном чуде»? В данном случае во мне заговорил продюсер, а не артист или друг. На самом деле сниматься и работать с Сергеем Леонидовичем - наслаждение, потому что мы между собой называем его артистом-животным: в том смысле, что играет очень натурально. Когда партнер играет, я его иногда боюсь, думаю, это он не на персонажа моего гонит, а на меня. Есть еще один артист, у которого такая же сила убедительности и органики - это Сережа Шакуров. Когда мы снимались во «Французе», то по сюжету подрались. И я все время был уверен, что Шакуров меня убьет. Я так искренне реагировал на его выпады, что это все вошло в картину. Вот такой породы артист.
«Если артист в кадре возбуждается, нужно менять профессию на слесаря»
- Людмила, Боярка. Можно задать вопрос Гармашу? Вы работаете с женой в одном театре «Современник», а играете в кино и театре в основном с Еленой Яковлевой. Жена вас не ревнует?
Г.: - Но это моя жена, а Яковлева - любовница. Я снимаюсь с любовницей, а живу с женой. (Смеется.) А если серьезно, то так сложилось. Нужно сказать, что с Яковлевой я снимался два раза в жизни. Один раз - большая эпопея «Каменская», а второй раз - «Мой сводный брат Франкенштейн». Жена моя так много, как Яковлева, не снимается, но она не ревнует, потому что правильно относится к нашей профессии.
- А вы жену ревнуете?
Г.: - Нет. Ревность - это чувство, которое должно быть в каждом человеке, но с ним нужно быть аккуратным.
Я.: - Это Сережа мягко ответил. У нас, актеров, нет таких взаимоотношений. Есть условности профессии. Это все равно, что спросить у доктора: «Вам страшно, когда начинаете резать тельце?» Например, когда снимаются артисты обнаженными, то это принимаешь ты и твоя семья. Одно дело - раздеться полупьяным на площади, оттого что неважно себя чувствуешь, а другое - раздеться перед камерой, потому что так написано в сценарии. Мне задают вопросы: «А вы, когда лежали с артисткой под одеялом, были голым?» Я говорю: «Почти, но не без трусов». - «А сколько дублей вы сделали?» - «Дублей чего? Да нормально играем!» - «И чё, не возбуждаетесь?». Я понял, что вопрос точный, потому что не возбуждаюсь! А если возбуждаешься, то нужно уходить в слесаря. У артиста мозги по-другому устроены.
Г.: - На самом деле вопрос серьезный. Если пробирается ревность, будь то к актрисе или к актеру, судьба заканчивается очень плачевно. Мы знаем историю, когда молодая актриса прекрасно снималась у ведущих режиссеров, а потом появился муж, который эту карьеру просто закрыл.
