«Вдруг нам в Осетии показывают старые руины?»
Нас было 60 журналистов: из России, Франции, США, Великобритании, Японии, Италии, Португалии и Сербии... Всю эту толпу на прошлой неделе привезли в Цхинвал, а потом в Сухум - посмотреть, как живут столицы двух теперь уже независимых республик. Реакция на увиденное некоторых зарубежных коллег, признаться, удивила.
«Я узнал, что у меня есть огромная семья»
На подъездах к Цхинвалу иностранцы попросили водителя автобуса ехать помедленнее: на ходу снимали грузинские села Чех и Тамарашени, от которых почти ничего не осталось. «Бедные грузины...» - услышал я обрывок фразы.
В самой югоосетинской столице остановились около сожженного здания администрации республики. Того самого, возле которого совсем недавно выступал Валерий Гергиев. В сопровождении внушительной вооруженной охраны к нам подошел президент республики Эдуард Кокойты. Первый вопрос от журналиста с английским акцентом: «Будете ли вы подписывать военное соглашение с Россией и размещать у себя российские военные базы?» «Подпишем, разместим», - заверил Кокойты.
- А присоединяться к России будете?
- Первый этап - это признание независимости, второй - вхождение в состав России, - отчеканил президент.
Кокойты пытался доказать очевидные для него вещи и факты (в том числе геноцида). Журналисты кивали и снова почему-то вспоминали про военные базы и незавидную участь грузин.
После нас повели по разрушенному городу. Замечаю французского журналиста, который по-английски пытается что-то выяснить у осетинского пацана. Меня просят перевести вопрос, и я не верю своим ушам: «Эти руины - результат августовских бомбардировок? Или это старые развалины, от прошлых войн?» Перевожу. Пацан смотрит на нас, как на идиотов: «Ну, конечно, августовских. Каких же еще?» Француз не верит.
- Почему сомневаешься? - не удерживаюсь я.
- А вдруг это старые руины, - говорит он. - Такое впечатление, что их просто еще раз взорвали. Чтобы было, что показывать...
Полет фантазии иностранца поистине не знал границ. К слову, он не поехал с нами на следующий день в Абхазию. Видимо, все, что хотел, узнал.
Ходили по центру Цхинвала еще около полутора часов. Журналисты разбрелись кто куда. Фотокорреспонденты бегали за каким-то осетинским мальчишкой, который - такое впечатление - только этого и ждал. Его «щелкали» на фоне пахнущих гарью развалин, сожженных автомашин.
А на центральной площади Цхинвала, на небольшой сцене, выступали дети. Они читали стихи. «Цхинвал - мой город, Осетия - моя страна», - неровно тянула маленькая девочка. Мне почему-то вспомнился трогательный эпизод из фильма «Брат-2». «Я узнал, что у меня есть огромная семья...»
«Правда - первая жертва»
На следующий день поехали в Абхазию. Российские журналисты перешли границу без проблем, достаточно было показать паспорт, и таможня давала добро. Иностранцам повезло меньше. Местные пограничники полагали, что должны поставить им в паспорт «абхазский штемпель» - все-таки они въезжают в уже независимое государство. Однако большинство иностранных журналистов не были уверены в необходимости абхазской визы, они боялись, что потом не смогут въехать не только в Грузию, но и в свою страну. Они стояли перед серьезным гражданским выбором и могли прямо сейчас признать новое европейское государство. Метались долго. В итоге часть все же ухитрилась проскочить границу без «визы».
Мы тем временем разговорились с молодыми абхазскими пограничниками.
- У нас теперь новая жизнь начнется, - мечтали они. - После признания инвестиции пойдут, туризм будет развиваться...
- А в состав России будете проситься? - спросили мы.
Абхазы смутились:
- Вы считаете, это было бы правильно?
- При чем тут мы?! Вы-то сами как хотите?
- Мы, пожалуй, так пока поживем. Независимыми, - сказали они.
- В смысле? - не унимались мы. - Вы же по абхазскому паспорту даже выехать никуда не можете.
- Ну у нас российский есть. С ним куда хочешь...
Я подумал: абхазы, конечно, много пережили, но, в сущности, неплохо устроились...
Через три часа были в Сухуме. Опять встреча с президентом, уже абхазским, и опять вопросы про военные базы. Все-таки западные журналисты мыслят глобально.
- Обращение со стороны Абхазии по поводу размещения военных баз было, - отвечал Сергей Багапш. - Теперь как решит Россия.
Потом дали шикарный обед. Трудно сказать, было ли это традиционное гостеприимство или абхазы пытались задобрить иностранную прессу.
- Как мало для счастья надо, - улыбнулся молодой американский журналист Генри. - Ресторан на берегу Черного моря, и мы уже довольны. В Осетии о таком даже не мечтали.
Я кивнул, вспомнив тщетные попытки найти в центре разрушенного Цхинвала продуктовый магазин.
- Абхазам вообще крупно повезло, - продолжал американец. - У них море и природные ресурсы.
- Думаешь, не захотят в состав России?
- Абхазы нет, не захотят. А для осетин это вопрос времени. Я бы сказал, Россия правильно поступила, - коллега запнулся. - Ну, то есть ее можно понять.
Мне показалось, я ослышался.
- Поясни, - попросил я.
- Я допускаю, что в Южной Осетии первой начала Грузия. В общем-то этого даже в Вашингтоне не отрицают. Россия ждала случая. И ее трудно осуждать. Всем же понятно, кто выигрывал от удачного блицкрига Саакашвили. Это США. Грузия решила бы махом территориальные вопросы, и все, скатертью дорога в НАТО. Москва просто сыграла на опережение.
- Красиво звучит, только в американской прессе нет об этом ни малейшего намека.
- Ну недаром же говорят: «Правда - это первая жертва любой войны». От этого никуда не деться. Да, кстати, большая просьба - не называй моей фамилии.
