Почему в Греции ничего нет
Ну что это за правительство в самом деле, которое хочет советоваться с народом, перед тем как отнять у него последний баклажан? Слабаки. Тут на кону такие деньги, такие фигуры, а они о народе вспомнили.
Взял и я транспарант и уже изготовился обозначить на нем "Греция, смирись, плюнь да согласись", да что-то замерла рука с фломастером в воздухе. У многих из нас есть накопления в евро, и нам не хочется, чтобы они обратились в пыль. Но давайте оторвем взгляд от собственного кошелька и посмотрим на простых греков. Что они сделали такого, что их ненавидит весь мир? За что им предстоит понести наказание?
Как собирали Евросоюз, мы все помним. Затаскивали туда всех, кто мимо проходил. Румынию, Болгарию, Прибалтику в полном составе. И сразу было понятно, что за всех придется платить. Но денег не считали. Так же с введением евро. Народы были против. Немцы о своей марке плачут до сих пор. Все понимали, что цены вырастут, что стабильность новой валюты придется поддерживать кровью немецких и французских налогоплательщиков. Но партия сказала: надо.
Греки тоже в Евросоюз не рвались. И драхма их устраивала. Они понимали, что членство в ЕС - это рост налогов. Жесткие правила торговли продуктами питания вплоть до запрета сеять и жать. Да, это также финансовая помощь, но подозрение, что за нее потом три шкуры сдерут, было. А получилось, что и трех шкур мало. Греков публично обозвали лентяями. Оскорбили целую нацию, это никакими траншами не компенсируешь. Вот, говорят, как солнце припечет, так дрыхнут в своих лавках, а зарплату, пенсии, пособия им подавай.
Пускай дрыхнут. А контролеры-то кто? Немцы, что ли, которые и минуты после окончания рабочего дня в офисе не задержатся? Да и не бездельники греки. Просто бедные добрые люди. Поэтому и едут к ним туристы отдохнуть от бешеного ритма.
Помощь, которую ЕС успел выделить Греции, уже обернулась для простых греков большой бедой. Доля бедняков в деревне раньше была 30%, теперь - половина. Родителям приходилось отзывать детей из школы, чтобы работать в поле, правительство с этим боролось, теперь это почти повсеместно. Никогда не забуду, как случилось мне заехать в отдаленную деревню, дело было вскоре после того, как брюссельские умники осчастливили страну очередным траншем. За два евро я скупил полсельмага. "У нас тут натуральный обмен, - рассказала продавец. - Живых денег не видим, теперь хоть куплю в городе то, что на еду не поменяешь".
Резко выросла заболеваемость всеми недугами - от гриппа до СПИДа. Государственная медицина развалена. Она и раньше была не на высоте. Как-то мне пришлось попасть в районную больницу на Крите. Грязные коридоры, очереди с 5 утра, задерганные врачи, рентгеновский аппарат 1955 года выпуска. На днях позвонил тому доктору, кто меня тогда лечил. "А все, - говорит, - я безработный, сократили".
Обо всем этом особенно больно говорить еще и потому, что греки - немногие из европейцев, кто любит нас просто за то, что мы православные. В деревне это особенно заметно. Монах из Сербии и эллин-крестьянин гладили по голове моего сына, "маленький ортодокс", ласково говорили они, "живет наша вера". И когда я вспоминаю эту трогательную минуту, я думаю: вот на одном полюсе - откровенная дружественность простых людей. А что на другом? Мне что, пожалеть немецкого банкира? Пролить слезы по евробюрократу, который сквозь зубы нас жизни учил, да сам в суп попал? Нет уж. У меня не только евро в кошельке, но еще и сердце в груди есть.
