«Жаловался? Получи! И мы еще посмотрим, кто мать убил...»
Эта история похожа на кошмарный сон или сюжет крутого детектива. Человека, заявившего о пропаже матери, самого делают сначала подозреваемым, затем обвиняемым, угрозами и издевательствами вынуждая сознаться в том, чего он не совершал. И только судья, тщательно во всем разобравшись, нашел в материалах уголовного дела столько нестыковок и фальсификаций, что не просто вернул материалы на доследование, как еще часто бывает в судейской практике, а вынес - редчайший случай - оправдательный приговор!
ВДАЛИ ОТ КИЕВА
Павел Ильченко родом из авиационной династии. Отец летал, дядя сейчас на «Боинге-767» работает, другой брат отца - командир эскадрильи вертолетов Ми-8 в Уфе.
- Потому и я выбор свой сделал сознательно - пошел в Киевский институт инженеров гражданской авиации, нынешний НАУ - Национальный авиационный университет, - говорит парень, недавно отпраздновавший 30-летие. - Работал бортинженером в «Авиалиниях Украины», пока авиакомпания была жива. Хотел переучиться на пилота. Но оказалось, это удовольствие не из дешевых.
И вдруг объявились друзья, уехавшие на работу в дальнее зарубежье, предложив работу старшего бортпроводника в одной из арабских авиакомпаний. Конечно, с тележками-подносами по салону ходить - не в кабине аэробуса за штурвалом или приборами сидеть, зато оклад приличный, стабильный и в твердой валюте - $4000 в месяц.
|
- Короче, полетать и повидать пришлось немало, - продолжает Ильченко. - Все больше в мусульманские страны - Иран, Пакистан, Объединенные Арабские Эмираты, но и в другие тоже, мир посмотрел. Время от времени, при первой же возможности, наезжал в Киев, где остались жена, по которой очень скучал, родители, к тому времени разведенные.
В мае 2007-го у Павла родилась дочь. И уже в июле он примчался, чтобы увидеть свою маленькую красавицу Ульяну и обнять супругу. Это было такое счастье - не передать. Но оно оказалось коротким...
РОКОВАЯ ЖАЛОБА
- В конце июля пропала мама, - рассказывает Павел. - Мы объездили всех родственников, знакомых - напрасно. Написал заявление в милицию, а сами продолжали искать. И вот через несколько дней уже вечером звонят из райуправления - приезжайте. Я помчался туда, чувствуя недоброе. Приезжаю. Показывают фотографию мамы. Убитой... Тело нашли за Киевом...
Рядом с трупом были видны следы протекторов автомобиля. Возможно, на этой машине ничего не подозревавшую женщину привезли и убили.
Но проходили день за днем, а розыск причастного или причастных к преступлению не приносил положительных результатов. «Висяк», говорили оперативники и следователи, которых теребил Павел. «Как же «висяк»? - кипятился он. - Ведь есть следы, есть зацепки, надо просто захотеть». От него отмахивались, как от назойливой мухи.
- Тогда я решил пожаловаться на сотрудников милиции, написав прокурору района и - для верности - генеральному, - говорит парень. - Просил вмешаться, взять дело на контроль.
Очень скоро он об этом крепко пожалел.
СИГАРЕТА В ПРОТИВОГАЗЕ
Через неделю после подачи заявлений к нему домой явились с обыском. И в джинсах нашли наркотики...
- Это просто смешно, - вздыхает от безысходности Павел, - ведь летчики и бортпроводники проходят очень тщательный медицинский контроль на алкогольную и наркозависимость, а в иностранных авиакомпаниях - еще более жесткий. Но нашим сыщикам это было до лампочки. Они прямо сказали: «Жаловался? Получи! И мы еще посмотрим, кто мать убил...»
Его привезли в райуправление и продержали там пять суток. Хотя по закону могли только 72 часа. Его не кормили, не выводили в туалет. Самое ужасное ждало впереди - из него начали выбивать признание в том, что это он, сын, задушил мать.
- Потому и наркотики подбросили - чтобы сделать из меня изгоя, отморозка, хранил, мол, коноплю, такому на «мокрое» пойти - раз плюнуть, - темнеет Павел лицом. - А что нужно? Признание. Как его получить? Силой.
Его избивали руками, ногами, били головой о стену, выкручивали уши, раздевали, снимали издевательства на мобильный телефон, периодически интересуясь, признается ли в убийстве. Он не признавался. Тогда из шкафа извлекли противогаз.
- Наверное, не раз он применялся до меня, думаю, до сих пор в том шкафу лежит, - говорит собеседник. - Знаете, какой принцип работы этого орудия добывания показаний? Выкручивают фильтр и в наконечник вставляют зажженную сигарету, потом еще и еще. На 6-й или 7-й человек теряет сознание... Я тоже отключался. Эксперименты продолжались часами... Они спрашивали: «Ну что, нравится? Будешь знать, как жалобы писать...» Говорю: «Мужики, что ж вы делаете? Вы ж офицеры милиции! Как не стыдно? Еще и на мобилку снимаете...» А те только ухмыляются.
После очередной экзекуции он понял, что не выдержит. Его растоптали, сломали, унизили. И ему было уже все равно, что подписывать. Под диктовку следователя он написал чистосердечное признание в совершенном преступлении - что да, это он удушил мать якобы за то, что она обижала его дочку. А затем упаковал холодеющий труп в мешки, вынес из квартиры и средь бела дня отвез за город, в лес, бросив в 100 метрах от трассы Киев - Ново-Петровцы.
- Я бы и не то написал - до такого отчаяния довели допросы, больше напоминающие пытки, - тихо произносит Ильченко. - Не было уже никаких физических и моральных сил сопротивляться, жить не хотелось. Страшно вспоминать, каким унижениям меня подвергали. Обещали изнасиловать жену, засунув во влагалище паяльник, а дочке - повыдергивать руки-ноги...
(Мы с Павлом потом не раз возвращались к деталям этих «бесед», и я все наивно допытывался - не пугали ли его милиционеры, может, лишь напускали туману, ведь все эти «страшилки» от людей в милицейской форме отсюда, с воли, выглядят чересчур киношно, неправдоподобно. Паша молчал и медленно подбирал слова: «Нет, не пугали. Это обиженные судьбой, ущербные, недалекие люди, случайно попавшие в милицию. Когда приходил в себя и наступали моменты просветления, долетали обрывки их разговоров между собой. Один говорил: «За меня батя столько кабанчиков в академию отвез - теперь же надо отрабатывать». Это не офицеры. Они должны заняться своим прямым делом - по словам профессора Преображенского, чисткой сараев. А их поставили укреплять в стране законность.)
|
Эти люди издевались над ним, упиваясь собственной безнаказанностью, самоутверждаясь в глазах друг друга. Для того, наверное, и видео делали - хвастаться перед знакомыми, какую власть имеют над жертвами своих чудовищных забав, какие молодцы ломать их через колено. Не в кино - в реальности.
Добившись признания, стали требовать денег - дескать, а теперь, дабы погасить историю, надо платить. И сумму назвали - $50 тысяч. Он был согласен и на это.
- Будь у меня такие деньги, ни секунды бы не колебался, отдал бы все до последнего доллара, еще и спасибо сказал, что не убили, - признается Павел. - Они же видели, какой у меня шикарный ремонт дома, видели машину, часы дорогие, мобилка тоже не из дешевых. А у них что? Только власть. Говорят: «Ты 4 «штуки» «зелени» получаешь, а мы тут за 2 тыщи гривен горбатимся, рубашки себе с базара купить не можем». Ну, каждый себе сам дорогу выбирает. Но они не отставали, требовали доллары. Я все описал потом - кто вымогал, где это все происходило, при каких обстоятельствах, какая мебель в кабинете. И друзьям в их присутствии звонил - чтобы помогли. Но кто такие деньги даст? Один приятель откликнулся, говорит, давай встретимся. А как встретимся, если я «закрыт»?
В общем, не добившись «выкупа», его в ожидании суда два года продержали в следственном изоляторе.
Очень важное обстоятельство: покинув райуправление, он успел снять побои, и если б не это, вряд ли сумел бы добиться реабилитации.
В СИЗО БЫЛО ЛУЧШЕ...
К детоубийцам и тем, кто поднимает руку на мать-отца, в криминальной среде отношение, мягко говоря, неоднозначное. По тюремным понятиям, таких не жалуют. В это трудно поверить, но сокамерники в СИЗО отнеслись к нему куда лучше, чем стражи порядка.
- Я честно рассказал, за что оказался в СИЗО, и в мою вину никто не поверил, - делится Павел. - А там немало людей, которые многое повидали, - их не обманешь. И то, что меня привлекали по статьям об умышленном убийстве и хранении наркотиков, вызывало самые большие сомнения. Мне сочувствовали и вообще относились нормально, по-человечески.
А пока Ильченко томился в изоляторе, пришли результаты экспертиз. Они кардинальным образом перечеркивали то, под чем Павел подписался, давая «чистосердечные признания».
Экспертизы опровергали свидетельство сына о том, что перед смертью мать употребляла с ним спиртное, - в крови жертвы алкоголь не обнаружен. В одних материалах следствия указывалось, что убийство произошло между 22 часами и 2 ночи, в других - в 15 часов. Исчез и не был приобщен к материалам дела протокол допроса жены Павла. Джинсы, в которых якобы он хранил наркотики, были изъяты и помещены в камеру хранения 15 августа 2007 года, о чем есть соответствующая квитанция №008838. А сам обыск в квартире проводился... почти две недели спустя - 27-го числа того же месяца.
На очень важные, принципиальные моменты обратил внимание Днепровский районный суд, рассмотревший дело Ильченко 3 июня 2009 года.
Следователь Дмитрий К., которому адресовались вопросы, уточнения, касающиеся мотивов, способа убийства, обстоятельств, доказательств причастности к преступлению Павла, так и не смог дать внятных ответов.
И вместо обвинительного приговора, на который он рассчитывал, прозвучал оправдательный: «Ильченко Павла Владимировича по ч. 1 статьи 115, ч. 1 ст. 309 УК Украины признать невиновным и по суду оправдать за недоказанностью его участия в совершении этих преступлений».
Он был освобожден прямо в зале суда. Казалось бы, справедливость восторжествовала. Но это не так.
Приговор был обжалован и Апелляционным судом направлен на новое рассмотрение в тот же районный суд, только к другому судье. Ильченко допускает, что это произошло еще и потому, что он намеревался добиться возмещения причиненного ему в ходе следствия морального и материального ущерба, потребовав около 2 млн гривен.
- О летной работе нет и речи - за эти два года я приобрел целый букет заболеваний, которые не позволят дальше работать в авиации, - делится горестями Павел. - Но я бы уже, наверное, и на это плюнул, только б от меня отстали, дали возможность спокойно жить, быть с семьей, воспитывать доченьку. А им неймется.
Кто на самом деле убил мать, сын не знает. Не знают этого и в райуправлении милиции (не зря же сетовали - «висяк»).
Понес ли кто-то наказание за издевательства над Ильченко? Судья Анатолий Стрижеус, слушавший дело, дважды ставил вопрос о привлечении к уголовной ответственности заведомо невиновного человека по статье 372 УК Украины...
Увы. Как рассказали «КП» в райуправлении милиции, начальник РУВД там уже не работает. Недавно уволился и следователь Дмитрий К., тот самый, который больше всего усердствовал, примеряя вину на Павла.
- Да все это классика жанра - перевести стрелки на «вампиров» из милиции, которые якобы пытают ни в чем не повинных людей, - не без сарказма иронизируют в райуправлении. - К. - очень порядочный, скромный, принципиальный человек, как жил в двухкомнатной квартире, так и живет. И наш бывший начальник на хорошем счету, пальцем никого не трогал и денег ни у кого не вымогал. У нас даже противогазов нет. А приговор, который, как вы знаете, обжалован, несправедлив.
В НЕБЕ И НА ЗЕМЛЕ
- Нелепо ожидать, что они признаются в незаконных методах следствия, - парирует Ильченко. - Эти люди не из того теста. Но что мне делать? Ждать решения нового суда - кто даст гарантию, что на первом же заседании мне в зале не наденут наручники, посадив опять в СИЗО? Уехать из Киева туда, где я работал, и никогда больше не возвращаться? Но тогда получится, что я сбежал от ответственности.
Мы расстались, договорившись, что Павел будет держать меня в курсе событий. Однако уже несколько дней он на связь не выходит.
Как много полетавшему и немало повидавшему на своем веку несмотря на молодость, ему приходилось бывать в различных нештатных ситуациях, когда только слаженность экипажа, четкость в выполнении служебных инструкций, умение не растеряться помогали спасти от неминуемой гибели и пассажиров, и воздушное судно. Случались экстренные посадки, отказы, сбои. Но то было в небе, где летчики порой чувствуют себя увереннее, чем на земле, и знают, что рассчитывать приходится лишь на себя, свои силы.
Здесь, на земле, иные законы - твоя судьба часто оказывается в чужих руках.
