Константин Стогний: "У нас постепенно отбирают наше сознание, нашу историю, навязывая новых героев"
С Константином Стогнием, руководителем проекта и ведущим "Надзвичайних новин" на ICTV, автором книг, в том числе и приключенческого романа "Пангапу" об экспедиции в племена людоедов (да-да, пишет он и романы!) мы встретились в редакции "КП" в Украине" накануне его юбилея.
"Людьми управляют секст и страх"
- Константин, почему, на ваш взгляд, "Надзвичайні новини" популярны среди зрителей?
- Понимаете, чем жутче кадр, тем больше смотрение. Людьми управляют секс и страх. Страх гипнотизирует, и это дает рейтинг. Поэтому все начинающие программы хотят добиваться рейтингов только этим способом. Мы это переросли и на этом не спекулируем. Важно делать акценты не на страшных вещах, а на том, как их можно было бы избежать, и думать, как сюжет может помочь человеку в будущем.
Сейчас в СМИ наблюдается универсализация журналистов. То есть вчера они писали о театре, сегодня идут на пресс-конференцию в полицию... Они путают разбой и кражу, грабеж и проникновение в жилище. А это разные вещи. Люди неправильно получают правовую установку, не ориентируются в терминах. Мы стараемся подковывать их юридически, наши сотрудники имеют юридические навыки и образование. Если опыта нет, я сам читаю лекции. У нас в эфире уже 4 телеведущих. Но в кадр идет только тот, кто умеет готовить журналистские расследования, кто лично работает "в поле". Я принципиально к этому отношусь, я против говорящих голов. Ведь сразу видно, когда человек просто читает то, что говорят другие, проскакивают не свойственные ему фразы. Зрителя нужно уважать.
- Вас не посещала мысль, что "Надзвичайні новини" все же расшатывают нервишки зрителям, что это как бы бьет по нашей психике, взглядах на жизнь?
- Это претензии ко всем новостям, не только к криминальным. Любые новости на любом канале начинаются с таких сюжетов. Я говорил и с психологами на эту тему, и с коллегами за границей. И везде один и тот же вопрос, который вы задали. Ответов много. Но если листик разделить на две половины, то негатива будет одна третья, позитива - до конца страницы. Главное - сочетать баланс и не смаковать те кадры, о которых я говорил выше. Просвещение - это всегда хорошо. А если мы будем уходить от вопроса, происшествия будут обрастать слухами. Людям еще страшнее, когда они не знают, что произошло, начинаются догадки, ведьмы, привидения, маньяки. Поэтому незнание всегда хуже знания.
- В последнее время телеведущие могут позволять себе вольности - швырнуть стаканом воды в гостя или выгнать из студии. Должны ли быть в нашем эфире правила поведения?
- Конечно же, правила поведения должны быть. Мне бывает неприятно, когда я вижу, как ведет себя в эфире приглашенный человек. Начинает хамить, перебивать ведущего и делать вид, что он в студии главный. В конечном итоге его выгоняют. Вроде бы я и радуюсь, что выгнали этого хама из студии. Но, с другой стороны, видели же, кого приглашали! Можно же спрогнозировать, как человек будет себя вести, предусмотреть риски. Другое дело, что это может быть провокацией: специально подбирают такого гостя, чтобы он поскандалил, пошумел, чтобы об этом говорили, поднять таким нечестным способом рейтинги. Но журналист должен оставаться журналистом, а не занимать то одну сторону, то другую. Сейчас же многие становятся пропагандистами. А пропаганда может погубить любое общество.
|
"Ни в одной армии нет такого количества генералов как у нас"
- У вас был проект под названием "Страна должна знать"… Кто для вас сейчас настоящие герои?
- Недавно меня как раз спрашивали, герой ли для меня Усик. Вопрос сам по себе сложный, философствовать можно долго. Поэтому простым языком, без пафоса, скажу, что для меня герой - женщина-дворник, которая убирает улицу вокруг дома. Вот я выхожу из дома и вижу, как она трудится. Я у нее всегда спрашиваю: "Может, чем помочь, может, денег дать?" Но она всегда отказывается, просто делает свою работу.
Или преподаватели русского языка, которые сейчас всеми не любимы. Мне это напоминает послевоенные фильмы, когда показывали, как учительницу немецкого обижали, потому что она преподает язык врага. Сейчас то же самое происходит с учителями русского языка.
Или же на улице Зоологической есть Институт стоматологии, где работает врач, которой около 80 лет. Все, у кого самые сложные проблемы, пытаются ее найти и к ней обратиться. Она не оставляет свою работу, говорит, что должна помогать людям. Вот это герои! Люди, которые просто делают свою работу.
Усику тоже нелегко было прийти к таким успехам. Это очень тяжелый труд. Но, тем не менее, такие люди получают моральную компенсацию за свой тяжелый труд. А те люди, которые делают повседневную работу, без которых мы не сможем, без которых мы провалимся, о них не говорят. И они для меня - герои.
- Кстати, Усик о возможном присвоении ему Героя Украины сказал: "Мне не нужны никакие звезды и регалии". Не дискредитированы ли сейчас все звания, в том числе сами слова?
- У Усика, может быть, были свои мысли, но, мне кажется, тут есть два аспекта. Во-первых, как вы сказали, дискредитация званий. Ни в одной армии в мире нет такого количества генералов! Звания постепенно дискредитируются, и ты уже ими не дорожишь. Во-вторых, когда человек необоснованно получает такую волну плевков и упреков, то начинает осознавать: толпа, которая тебя сегодня носит на руках, завтра сбросит с пьедестала и растопчет. Не хотелось бы от имени Александра говорить, но у каждого свой путь. Возможно, он подчеркивает, что не хочет дорожить железяками.
Я в свое время едва ли не единственный из милиционеров, кто находился на генеральской должности 10 лет в звании полковника. Но, видимо, у нас с Усиком одинаковые взгляды.
Кстати, за Ющенко голосовали большинство украинцев, его носили на руках, а потом начали плевать в спину. Получается, люди сами в себя плюют - они же его выбирали. То же самое было с Савченко. Продолжается с Усиком. Я всегда говорил, что не надо создавать себе кумиров. Надо быть последовательными. Если кто-то для вас - знаковая фигура, то будьте последовательными и отстаивайте свое мнение. А у нас так - сегодня герой, завтра - не герой.
- Кто в этом виноват?
- Мы сами! Никому не нужны образованные люди, они умеют мыслить и думать. На каком-то этапе люди перестали самообразовываться, ими стало легко манипулировать, они начали отдаваться за гречку. Думаю, людей специально начали оболванивать. Это как человек, случайно попавший на улице в передрягу или на криминальном сленге - под раздачу. Вот виноват он или нет?
|
"У каждого есть свои скелеты в шкафу"
- Вас на вашей страничке в Фейсбуке подписчики звали в президенты, но вы ответили так: "Я не достоин". Если бы вопрос так стоял в реальности - что бы вы ответили? Или вам это не интересно?
- Не интересно, это правда. Что интересного в том, чтобы быть зависимым? И так против рамок все время борешься, а тут еще более узкие рамки, ты должен все время жить в условиях протокола. Другое дело, если ты не занимаешься политикой, тогда политика займется тобой. И вот эта политика уже настолько занялась всеми нами, что думаешь: может, пора политикой самому заняться? Такие мысли иногда появляются.
Но мои шаги были бы не популистскими, а оттого - абсолютно не популярными. Да и не готов я нести эту ответственность. Считаю, когда ты предъявляешь кому-то какие-то претензии, должен сам соответствовать высшим критериям. Если ты сам плохо водишь машину, ты не можешь рассказывать, как и какие правила нужно соблюдать. Я себя знаю, где-то, возможно, скривил душой. Поэтому не могу претендовать на звание лидера нации.
- У вас есть к себе претензии?
- Есть. У каждого есть свои скелеты в шкафу. Мне, например, в 18 лет дали в руки оружие и отправили на войну в Афганистан. Я не могу дать оценку этому до сих пор. Задумываюсь о некоторых вещах, которые были со мной 30 лет назад на войне и думаю: а как бы сегодня я решил этот вопрос? Есть такие патовые ситуации, на которые ответа нет. Поэтому у меня нет морального права кому-то диктовать условия, призывать и говорить: я ваш лидер, идите за мной.
- Вы были во многих горячих точках в Афганистане, Сомали, Ираке… Как наша страна превратилась в горячую точку? Что мы сделали не так?
- Все по чуть-чуть шло не так, копилось, потом, в момент обретения независимости, люди превратились в пропагандистов. Независимость! Пришло очарование. И вот на этом этапе нужно было анализировать, работать над независимостью, а не ходить очарованными, опустив руки и разграбливая то, что мы получили в наследство. Это, наверное, был самый страшный период, когда мы, очарованные, просто пользовались всем, что есть. Плюс - никто не решал идеологические вопросы. Мы не знаем своей истории. Одна из революций всего человечества - появление колеса. Но мало кто знает, что самое древнее колесо было найдено в Украине при раскопках в Кагамлыцком кургане. Вот на таких символах должно строиться государство, а не на сиюминутных и временных.
У нас постепенно отбирают наше сознание, нашу историю, специально навязывают нам свежих героев, чтобы мы забыли старых. Такое впечатление, что вся наша история сводится к нескольким годам, а раньше здесь была пустыня. Поэтому, когда мы обрели независимость территориальную, нужно было стремиться к независимости идеологической.
- Что вам сейчас приносит удовольствие?
- Когда я первый раз пришел в милицию, мой начальник сказал мне: "Ты выбираешь себе крайне неблагодарную и нехорошую работу". И я спрашиваю: "А разве бороться со злом не благодарно?" Он тогда мне ответил, что зло никогда не победить, и посоветовал ходить на работу посвистывая, ибо как только ты начинаешь тащить себя на работу за волосы, ее надо бросать. Мне так запомнилась эта фраза. И я подумал: а какая у меня должна быть формула, к чему стремиться, ради чего и кого ты хочешь прожить свою жизнь?
Понятно, что ради детей. Наверное, должна быть и любимая работа. А что такое любимая работа? Это хорошоплачиваемое хобби. Поэтому ради этого я оставил милицию и занимаюсь журналистикой, езжу по миру. Сейчас все говорят: тебе везет! Хотя все наши экспедиции - невероятно сложные. Это и большая ответственность на мне за группу, и физическая подготовка. Но мне, когда я вернулся с войны, был 21 год, и уже тогда я думал, как буду жить. Шел, шагал, что-то не успевал, не выполнял, догонял на следующем этапе. И в конечном итоге пришел к тому, что моя работа стала хорошооплачиваемым хобби и моим моральным удовлетворением.
|
О личном
"Не хочу быть заложником ни праздника, ни горести"
- У вас юбилей. Вы вообще любите свои дни рождения?
- Нет, не люблю. Люблю их только потому, что друзья, которых забываешь в суматохе, всегда объявляются. В этот день я отключаю телефон, включаю на следующий или через два, и просто листаю эсэмэски. По ним видно всех, кто звонил. Потом отзваниваюсь. А саму дату не люблю. Хочется, чтобы каждый день был праздничный, а не только раз в году.
- С семьей этот день проводите?
- Обычно в это время я куда-то уезжаю, чтобы быть вне зоны доступа. В основном с семьей, когда не в командировках. Если в это время есть командировки, то с удовольствием еду в командировку (смеется). С семьей гуляем скромно. Потом уже приходят друзья - друзья есть друзья, никуда не денешься. Те, которые со мной уже много лет.
Когда был государственным чиновником, это была пытка. Список поздравляющих начинался по протоколу с 8 утра. Я становился роботом, заложником. А я не хочу быть заложником ни праздника, ни горести. Хочу чувствовать себя свободно, дышать полной грудью.
- Дочки готовят папуле сюрпризы?
- Думаю, готовят (10-летняя Катя и 12-летняя Маша. – Авт.). Уже подбирают. Они хотели подарки еще за месяц до дня рождения вручить. У них это долгожданное событие, поэтому сюрпризы будут.
- 50 - это много или мало?
- Не знаю. Стараюсь об этом не думать. Когда тебе 20, то кажется, что 50 - это очень много. А когда на дне рождения моего товарища звучит тост за маму, которой 97 лет, а она еще копает картошку на огороде, то думаешь, что 50 - это мало. Все относительно в мире.
Это сложный философский вопрос. Но это рубеж, который нужно осмысливать, думать и готовиться к каким-то серьезным свершениям.
- Читала, что вы воспитываете своих девочек в строгости. Строгость в чем заключается?
- Опять-таки - все относительно. Иногда приходишь в ресторан поужинать, люди заходят с детьми, и те начинают едва ли не запрыгивать на стол и топтаться по тарелкам. А родители: "Ой, тебе до 5 годиков можно все". Я смотрю на этот ужас и думаю: ну как можно такое позволять? Или, например, летел в самолете, и один из пассажиров просит отца маленького ребенка, чтобы тот не тормошил сиденье. Папа попытался сделать ребенку замечание, а тот ляпает его по лицу. В ответ отец только улыбается. Я не могу понять такие вещи.
Не разрешай ребенку в детстве делать то, чего ты не хочешь, чтобы он делал, когда вырастет. Тем более, в наше суровое время все зависит от того, как я своих девочек воспитаю. Просто ребенку нужно осознавать, что хорошо, а что нельзя. Я, например, могу позволить себе купить ребенку все, что он хочет. Но я этого не делаю специально. Иначе тогда он теряет радость. Просит дочка купить ей куклу, я объясняю, что будет зарплата и тогда пойдем в магазин. Тогда ребенок понимает ценность вещи, он ее ждет. И когда у дочки появляется кукла, которую она ждала два месяца, - это такая радость! Такой радости не было бы, если бы я купил ей золотую куклу в ту же секунду. Мы отбираем у ребенка эту радость. Вот из таких мелких вещей состоит воспитание детей. Я стараюсь, чтобы они осознавали себя, не хочу, чтобы они были распущены с детства, ведь это ведет к распущенности мыслей в будущем. Поэтому детям я стараюсь все объяснять, контролировать и отношусь к этому серьезно. Поэтому у некоторых может появиться впечатление, что строго. Если девочки делают какой-то поступок, который мне не нравится, я возвращаюсь к этому моменту. Мы разбираемся, что и как произошло. В этом строгость и проявляется.
