Из пункта А в пункт А вышли два пешехода
"БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ БОЛЕКА И ЛЁЛЕКА"
- Польша, 1977.
- Реж.: Владислав Негребецкий
Филеас Фогг завещает кучу денег добровольцам, готовым повторить его кругосветный вояж. Практичные и романтичные, как все поляки, Болек и Лёлек бросаются в гонку за деньгами и за запахом тайги.
За треш-экзотику в восточном блоке отвечали поляки. За стетсоны, зюйдвестки, джунгли-прерии, агатовых кобр и сокровища Агры. За гризли, хинди, зомби и колибри. Редкое сочетание идеализма с материализмом позволяло сынам Вислы и поймать мечту за хвост, и сделать на этом разумный гешефт. Лучше них согнать в одну маленькую таверну ковбоев Гарри, красоток Нелли, капитанов, обветренных, как скалы, антилоп-гну и танго цветов мог только самострочный дворовый шансон да еще Карл Май, о котором в СССР слышали единственный раз из фильма о Виннету, вожде апачей. Серия мягких книжек о Томеке у истоков Амазонки или фильм "Заклятие Долины Змей" были эрзац-классикой, кожзаменителем категории Б, а Болек с Лёлеком - копией с копии для дошкольного возраста. Облегченная детсадовская версия взрослой имитации довольно дешевого оригинала строилась по формуле "Так мы до мышей дотрахаемся" - Болек и Лёлек теми мышами и были. Глазки-точечки, ротик-скобочка, носик-прыщик и разные макушки довершали портрет. Однако советскому зрителю в его культурном гетто чудовищно не хватало иного, чужого, заграничного - и он с некоторым подобострастием любил ассимилированных иностранцев: Дина Рида, Саманту Смит, Комаки Курихару и Штирлица (да, Штирлиц был любим именно как русифицированный иностранец - недаром его помнят под чужим именем), а также прибалтийский акцент и Болека с Лёлеком. Представить на секунду, что героев этих ходульных мультов зовут Коля и Петя - и конец очарованию, один поточный рисованный примитив с бедноватой выдумкой. Но под своими именами они блестели, как цветная фольга с конфет "Грильяж", разглаженная ногтем указательного пальца и спрятанная в заветную шкатулку из-под сливочной помадки.
Прародитель серии Владислав Негребецкий срисовал шкодливых шалопаев со своих сыновей-погодков (оттого у обоих такие ярко выраженные макушки, что автор часто смотрел на них сверху) - так что где-то в Польше ныне живут полувекового возраста Болек с Лёлеком, как у нас братья Электроники. Братья делали зарядку и тарарам, пускали мыльные пузыри, глазели в окно, но это быстро прискучило, и их отправили на охоту за алмазами шаха, Грозой Техаса, сокровищами Али-Бабы, а потом и вовсе в кругосветное путешествие. 16 серий кругосветки наши оборотистые прокатчики сцепили паровозиком, выстригли лишнее и пустили в большой показ в качестве полнометражной картины. Зарубежный прокат в СССР был довольно большим и грязным бизнесом, и на мальчиках с макушками наварились капитально.
Зато под зонтиком Большого Брата Польша тоже позволяла себе многое. В середине фильма очередной злой бедуин восклицал: "Клянусь бородой пророка, это коврик моего прадеда!" Сегодня за такую божбу злые бедуины отправили бы к пророку не только студию рисованных фильмов в Бельско-Бяла, но и саму Бельско-Бялу.
Так что зря поляки на красную власть дуются. Не было бы без нее ни Рекса, ни капитана Клосса, ни Томека, Шарика, Болека и Лёлека - один Микки-мышь.
А так хоть какое-то национальное своеобразие.
