Валентина Талызина простила Барбару Брыльскую
Мы заранее позвонила Валентине Илларионовне.
- 22 января буду на сцене, - рассказала Талызина. - Ну и родные, конечно, поздравят.
- Знаю, что ваша внучка Анастасия (ей 14 лет) хорошо читает стихи.
- Да, и сама их сочиняет. У меня и дочь актриса, и внучка актрисой стать собирается.
- Вы хорошо выглядите. Сейчас модны пластические операции…
- Я ничего такого не делаю. Если хорошо выгляжу - это гены, плюс я никогда не курила. Веду активный образ жизни.
- Читала, что муж (художник Леонид Непомнящий) от вас ушел, когда дочка была крохой?
- Да. Но когда он ушел, я поняла, что рассчитывать могу только на себя. И считаю - состоялась. Сейчас со мной живут четыре рыжих кота. Я настоящая кошатница. Соседи снизу говорят все время: мол, зачем я хожу на каблуках дома. А я хожу в тапочках - наверное, коты когтями стучат!
|
Примирение через годы
О том, что Валентина Талызина и Барбара Брыльска не ладили, знают многие. Валентина Илларионовна даже отказалась озвучивать Наденьку в продолжении культового фильма. Во второй "Иронии" Брыльска говорит голосом другой российской актрисы - Анны Каменковой.
- Когда Рязанов меня приглашал на роль в "Иронию судьбы", сказал, что акцент не проблема - буду играть учительницу польского языка, - рассказала "КП" сама Брыльска. - Но киноруководство было против: русский фильм - нужна учительница русского языка. И я все равно не понимаю, почему Валя так на меня обиделась. На съемках "Иронии..." мы были в хороших отношениях. Вместе праздновали окончание фильма в ресторане. А спустя годы на одном вечере, где я тоже была, Талызина сказала: "Я за нее говорила, Пугачева пела, а Брыльска получила Государственную премию. Не понимаю, за что!" Мы поругались. И не общались многие годы...
Но вот недавно я решила перед ней извиниться. И Валентина меня простила. Теперь все плохое осталось в прошлом. Талызина - очень хорошая актриса. Со своей ролью Валентины в "Иронии..." она справилась замечательно! А в продолжении придумала такой ход - поскольку Ахеджакова отказалась играть, Талызина сказала: "Где может быть черненькая маленькая женщина? В Израиле". И предложила сцену: когда она приходит уже без подруги, говорит с ней по мобильному и передает мне трубку...
ФАКТ
Чему учат в школе
После премьеры фильма "Большая перемена", в котором Талызина сыграла учительницу химии Нину Петровну, в Московский дом кино пришли письма от возмущенных педагогов. Мол, актеры опорочили профессию! И лишь Талызина вызвала одобрение: "Сразу видно, что гражданка Талызина знает о профессии учителя не понаслышке". Валентина Илларионовна признавалась, что действительно после съемок бегала в школу. Но не проникаться атмосферой, а выслушивать замечания по поводу поведения дочери: та не делала домашние задания.
ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД
Платочки - белые, глаза - печальные
|
Талызина родилась в эпоху Красного Голливуда. Господствующим женским типом была тогда хохотунья-блондинка, душечка, мечта штабс-майора. Орлова с Ладыниной притворялись работницами, Серова с Целиковской даже и не притворялись, а были собою - звездами бомонда. На всех белокурых нимф была в то время одна Вера Петровна Марецкая в полушалочке, утверждавшая, что она "простая русская баба", и то с трибуны Верховного Совета. Ни Верховный Совет, ни штабс-майор Вале Талызиной не светили - и по окончании школы она подалась в сельскохозяйственный институт на экономиста. Но через год умер Сталин, и кино качнулось к действительности - признав, что мужскую, спортивную, героическую страну война сделала женской. Тип усталой бобылки с натруженными руками и сердцем возобладал, начали сниматься Нина Сазонова, Нина Меньшикова, Любовь Соколова, тетки на посиделках принялись звать друг друга "ой, девочки" - и пришел Талызиной черед сменить участь с аграрной на лицедейскую. Окончив в 58-м ГИТИС, она и стала играть ту самую простую русскую бабу: молчальницу, терпеливицу и тягловую единицу.
Завсегдатайшу общественного транспорта - обязательно зимнего. Отчего-то Талызина запомнилась строго в пальто - и в "Зигзаге удачи", где ее сватали за придиру Евстигнеева, и в "Следствием установлено", и, разумеется, в "Иронии судьбы". "Хорошие у тебя подруги", - сказал там Лукашин, оторвавшись от дамы сердца, вслед деликатно захлопнувшейся двери. Так вот хорошей-то, тактичной подругой была как раз она, а Ахеджакова, не сгреби ее вовремя за шкирку, так бы и пялилась умильно на рождение новой советской семьи.
Брыльска, кстати, разговаривала ее голосом - чтоб без акцента. Но это все знают.
Тем же голосом говорила мама Дяди Федора в цикле о Простоквашине.
Мам несовершеннолетних дядь Талызина и в большом кино переиграла бесчисленное множество. А если не мам, то училок, а не их - так поварих рейсовых сухогрузов, жэковских начальниц или тюзовских заведующих педчастью. И всюду-то ее героинь сопровождала крайне насыщенная личная жизнь: вечно она с кем-то за полночь прощалась и на цыпочках в общую комнату кралась. И дожидалась горько, и улыбалась слезно, и удивлялась на нежданный букет: "Мне, что ли?"
Лучшая ее в этом плане роль - судомойка Еленка из "Иванова катера" - дожидалась своего часа 15 лет: фильм пролежал под запретом с 1972 по 1987 год и вышел, когда актриса давно уже перешла в категорию наперсниц-наставниц одиноких подруг. А тогда еще бегала в ситчике по мосткам босиком и завистливо-благоговейно засматривалась на чужие свадьбы, живя во грехе с капитаном буксира.
Первые 15 лет кинокарьеры Талызина снималась в стерильно мужских коллективах: стажеркой прокуратуры в дебютном "Человеке, который сомневается", перевербованной радисткой в "Конце "Сатурна", инструкторшей по альпинизму в "Пока стоят горы" и горкомовской ехидной в "Обратной связи". От такого привалившего гендерного счастья у нее всегда был чуть приоткрыт рот - и в горе сердечных смут, и в упоении победой и результатом.
С годами лирическая героиня Талызиной пообтерлась и стала либо печальницей с ямкой на подбородке, либо халдой с губами в ниточку - то есть той же печальницей, только с дурным характером. Но заискивающе глядеть на мужиков так и не перестала - прекрасна в этом отношении мамаша из "Придут страсти-мордасти", переводящая пуганый взгляд с мужа на акселератов-сыновей и торопливо подхохатывающая их искреннему веселью.
Поучения товаркам насчет мужского характера и лебезятничество к носителям этих характеров совместила в купринской "Яме", играя бандершу Эмму Эдуардовну.
И в любой из своих ролей - от пустоцветки Алевтины до хозяйки веселого дома - могла произнести вечную бабью мудрость: "Каждой девушке счастья хочется, для того они и живут".
Разве что с интонациями разными. И гримасами - от прикушенной губы до ядовитой ухмылки.
