Через 45 лет после развода Мордюкова помирилась с Тихоновым
Великая актриса, выписавшись из больницы, рассказала об этом журналистам «КП». Приехав вчера из ЦКБ к себе домой в Крылатское, народная артистка СССР Нонна Мордюкова сразу же позвонила к нам в «Комсомолку».
- У меня для вас хорошие новости, - поделилась Нонна Викторовна - голос ее был бодрым и веселым. - Во-первых, на дворе весна - позеленело все. А то зима была какая-то неуклюжая, а сейчас солнышко светит - так радостно на душе. Во-вторых, я наконец-то дома. В больнице хорошо, а когда родные стены - оно-то лучше...
Нонна Мордюкова находилась в ЦКБ с середины марта. После поддерживающих процедур она почувствовала себя настолько хорошо, что врачи приняли решение выписать актрису домой.
Ну а третью новость мы выпытали у нее сами...
«Он первый сказал: «Нонна, прости...»
- Нонна Викторовна, пока вы были в ЦКБ, там же и Вячеслав Тихонов тоже лежал. Вы с ним не виделись?
|
- Нет. Зато потом... Ну и что? Он же первый про меня по телевизору - фильм назывался «Все о тебе», то есть о Мордюковой - сказал: «Нонна, я виноват, что перепутал твою жизнь. Прости... Я хорошо к тебе отношусь, и все пустяки». Я довольна была, что он сказал такое. Поэтому взяла и ему позвонила.
- Из больницы?
- Из больницы, конечно.
- Прямо домой?
- Да. Ему домой. Он же на два дня раньше меня выписался. А у нас с его женой хорошие отношения. Вот я и позвонила...
- И что вы ему сказали?
- Вам это обязательно? Говорю: «Славочка, дорогой, я тебя очень уважаю и посылаю тебе большой привет и спасибо, что ты вспомнил обо мне. Я тоже твою жизнь запутала, дорогой, не обращай внимания на то, что было, - что было, то уплыло. Все равно ты был первым, ты и последним остался для меня». Поздравила, что родилась у него двойня - внуки его. Давно, правда. Все как-то по-теплому говорили.
И сказала еще: «Очень целую тебя в щечку».
- А он?
- Он говорит: «Спасибо».
- И все?
- Да, и все. И больше ничего не сказал. Что же он, разбираться бы там начал, что ли? Нет, он не такой. Он в душе все держит - такой человек.
- Больше ни о чем не разговаривали?
- Больше ни о чем. Я говорю: «Спасибо, Славочка, и тебе тоже».
- У вас как-то на душе после этого полегчало?
- Да чего легчать-то? Что мы, сойдемся, что ли? Нет. Это просто как ответное ему мое слово за то, что он обо мне вспомнил так хорошо. Ведь развелись мы в 1963 году. И все эти годы - 45 лет - ни разу друг с дружкой не поговорили...
|
- Что-то шевельнулось у вас в душе?
- Ох, вы какие... Шевельнулось, конечно! Но ему-то я не стала говорить об этом.
- А нам можете сказать?
- А что? Хоть и положили мы трубки, но не конец же всему. Я каждый день о нем вспоминаю. Как мы учились, как впервые на свидание пошли. Воспоминания... От них никуда не денешься. Все это меня согревает. Потому что это детство и юность. Все же у нас со Славой была семья. Больше у меня уже не состоялось семьи. Я каждый день его вспоминаю и благодарю в душе.
А потом я ему еще написала письмецо. Маленькое такое: «Слава, была очередь большая, никак не соединяли с тобой. Так я решила написать... Что было, то было, а осталось только хорошее. А плохое не хочется вспоминать, оно у каждого бывает».
- Тихонов не ответил пока?
- Нет, не ответил. Наверное, он удовлетворился тем, что я говорила ему до этого, а потом написала. Потому что и так ясно все.
«Хочу сниматься. Очень соскучилась!»
- Как вам в ЦКБ-то поживалось?
- Ничего... Сперва - в общей палате. А потом меня в элитную переселили. И я как барыня там была. Никита Михалков заплатил за лечение. Такие деньги, аж стыдно было.
- Никто не доставал?
- Да «желтая пресса»! Но ей говорили: «Вообще-то Мордюковой сейчас некогда». И не соединяли.
- Чем теперь, после больницы, собираетесь заниматься?
- Я хочу сниматься. Но разве же «желтая пресса» даст? Продолжают про меня всякие небылицы печатать. Так надоело! Конечно, будет побаиваться каждый режиссер связываться со мной. Скажут: да ну, больная... Вот это меня беспокоит.
- И что вы хотели бы сказать этим режиссерам?
- Я бы хотела сказать этим режиссерам, что я вполне здоровый человек. И, думаю, буду все здоровее и здоровее. Все равно ведь это родное мое дело - сниматься в кино.
- А у кого хотели бы сниматься?
- Конечно, у Никиты Михалкова и у его брата Андрона. Мне бы только сняться! Возраст героини меня не пугает - хоть старенькую бы сыграла, все равно это интересно. Соскучилась по работе. Очень соскучилась!
«А на Пасху будем христосоваться»
- Как отпразднуете Пасху?
- Как в детстве... Мама у нас в деревне была такая коммунистка, что куда там чего! А яйца на Пасху красили. Мама придет, а мы - детвора, нас же шестеро: «Ой, да это Нюрка, соседка, принесла!» А мама: «Сколько раз ей говорила - не крась яйца, я - коммунистка!» Меня так смех брал...
Кулич мы уже купили - Наташа (сестра Мордюковой. - Ред.) сходит в церковь, освятит... Яиц немножечко покрасим - наверное, луковой шелухой. А на Пасху будем христосоваться.
- Что бы вы хотели пожелать читателям «Комсомолки» в этот день?
- Молодежь наша сейчас тянется к церкви. И пускай тянется. Плохого там ничего не найдут, только хорошее. А «Комсомолке» и читателям, которые меня вместе с вашей газетой так поддерживают, я желаю нежности в отношении к религии божественной. Нежности и доверия. Все зависит от Неба и от веры.
