Высоцкий умер весь в долгах
Алла Демидова работала с Высоцким в Театре на Таганке со дня его основания в 1964 году и до смерти Владимира Семеновича. Они много играли вместе, ездили на гастроли.
- Сейчас это кажется невероятным, но, когда умер Володя, мы не могли опубликовать даже некролог о его смерти, - рассказывает "КП" Алла Сергеевна. - Тогда о Высоцком не было ни-че-го: ни интервью, ни напечатанных высказываний. Только через месяц после его смерти мне удалось написать "подвал" о нем в "Советской России", и только потому, что мой друг работал там. Это была первая публикация, после которой лед тронулся... И сейчас уже любой может сочинить биографию Высоцкого.
Чем же моя книжка отличается от других? Когда я начала ее писать, еще были живы Володина мама Нина Максимовна и отец Семен Владимирович, его друзья. Из их рассказов и составлена книга. Мне присылали Володины записи с концертов из разных городов. Ведь Володя всегда рассказывал о себе. Я сидела на даче и расшифровывала эти пленки. Плюс российский архив литературы и искусства дал мне кое-какие документы. Вот из живых слов, воспоминаний, моих дневников и состоит книга, издать которую уговорил меня поэт Валерий Краснопольский.
- В последний год жизни Высоцкого вы репетировали новый спектакль "Игра для двоих"...
- Мой друг Виталий Вульф перевел для нас пьесу Теннесси Уильямса "Игра для двоих". А Володя стал режиссером. В пьесе два действующих лица: режиссер спектакля, который он ставит по ходу пьесы, сам же играет в нем. И сестра режиссера - моя героиня - уставшая, талантливая актриса, наркоманка по замыслу Высоцкого. Я, признаться, не очень знала, что такое наркотики. И в этом вопросе меня просветил Володя. Так я, единственная в театре, узнала о болезни, которой к тому времени страдал и он. Однажды утром я встретила Володю, он был уже пьяный в лоскуты, а вечером - абсолютно трезвым. Я спросила, как ему удается так быстро приходить в форму. На что он ответил: "Я нашел такое лекарство, которое покрывает алкоголь".
- Действительно он сильно изменился?
- В последний год он часто и надолго уезжал из Москвы. Он хотел завоевать Запад. Планировал, что они с Мариной Влади будут играть наш спектакль "Игра для двоих". Я же считала, что ему это не удастся - просто не успеет. Было ощущение, что он торопится, постоянно спешит. Он улетал в Париж, потом раньше времени возвращался и снова срывался... В этой спешке мы все-таки подготовили первый акт и хотели прогнать его на сцене. Повесили объявление в театре, но... никто не пришел. Это было отторжение от Володи. В театре знали и любили его другим. Он слишком изменился в последний год.
13 июня 1980 года мы играли с ним "Гамлета". Он играл нервно, хорошо, но иногда забывал слова - началось секундное выпадение сознания. Поэтому я боялась ездить с ним в машине. Он, кстати, все чаще попадал в аварии. Во время спектакля он, прикрыв рот рукой, мне говорил: "Как дальше, забыл". Я ему подсказывала. Раза три за спектакль, когда заканчивалась его сцена, он выбегал в кулисы и делал себе укол прямо через брюки. Потом бледный, как лист, вбегал на сцену и продолжал играть. Никто, кроме меня, не понимал, что с ним происходит. Думали - сердце, поэтому и уколы. Я понимала, что это не сердце, что ему не хватает дозы. Наверное, чтобы одному удержать зал на 20 тысяч человек без этих уколов невозможно. Но Володе нужны были деньги, поэтому он и давал концерты. И умер он весь в долгах.
Помню, 25 июля я приезжаю в театр, и мне говорят: "Алла, Володя умер". Вроде понимаешь, что это должно было случиться, а доходит не сразу: "Какой Володя?" - "Высоцкий". Я помню это странное отупение. Острота утраты пришла уже потом.
ГЛАВА ИЗ КНИГИ
"...После окончания гастролей в Польше в начале июня 1980 года мы сидели на прощальном банкете за огромным длинным столом. Напротив меня сидели Володя и Даниэль Ольбрыхский с женой. Володя, как всегда, быстро съедал все, что у него было на тарелке, а потом ненасытно и жадно рассказывал. Тогда он рассказывал о том, что они хотят сделать фильм про трех беглецов из немецкого концлагеря. Эти трое - русский, которого должен был играть Володя, поляк - Ольбрыхский и француз (Депардье). Все режиссеры, которым они предлагали этот сценарий, почему-то отказывались, ссылаясь на несовершенство драматургии. Вдруг посреди этого разговора Володя посмотрел на часы, вскочил и, ни с кем не прощаясь, помчался к двери. Он опаздывал на самолет в Париж. За ним вскочил удивленный Ольбрыхский и, извиняясь за него и за себя, скороговоркой мне: "Я сегодня играю роль шофера Высоцкого, простите..." Я еще успела вслед ему сказать: "Не такая уж плохая роль", как в это время председательствующий Ломницкий, заметив уже в дверях убегающего Высоцкого, крикнул на весь зал: "Нас покидает Высоцкий, поприветствуем его!" И вдруг совершенно интуитивно от "нас покидает" меня охватила дрожь, открылась какая-то бездна, и, чтобы снять это напряжение, я прибавила в тон ему: "Нас покидает Ольбрыхский, поприветствуем его".
...В августе 1980 года в Доме творчества "Репино" мы с друзьями сидели, и каждый рассказывал, в какой момент он услышал весть о смерти Володи. Мне врезался в память рассказ Ильи Авербаха: "Мы жили в это время на Валдае. Однажды вечером я вяло пролистывал сценарий, который мне перед отъездом сунул Высоцкий, читал этот сценарий и раздражался на то, что сытые, обеспеченные люди предлагают мне снять картину о гибнущих от голода... И во время моего сердитого монолога я услышал по зарубежному радио сообщение о смерти Высоцкого. После шока, после всех разговоров об ожидаемой неожиданности этого конца я уже перед сном взял сценарий и стал его заново перечитывать. Мне там нравилось все. И я подумал, какой мог быть прекрасный фильм с этими уникальными актерами и как Высоцкий был бы идеально точен в этой роли..."
