Сергей Гармаш: "Мои роли - это как мои родственники"
Сергей Гармаш - в зените зрительской и режиссерской любви. Его обожает публика, снимают лучшие мастера: Никита Михалков, Алексей Учитель, Валерий Тодоровский. Сам он как-то не жалует интервью - "времени для вдумчивых разговоров не хватает". Тем радостнее встречают его поклонники, когда Гармаш все-таки выкраивает время для творческого вечера. Один такой прошел на днях в московском Доме актера.
О ЩЕЛЧКЕ, ПОСЛЕ КОТОРОГО БЕРЕШЬСЯ ЗА ГОЛОВУ
- Только сейчас я понимаю, что в любом театральном училище самым важным является первый курс. И он во время учебы в Днепропетровском театральном училище был для меня каким-то бредом. Все упражнения, которые заставляют делать студентов, все эти пришивание пуговицы без ниток и глажения брюк без утюга казались мне маразмом - тем более ничего у меня не получалось. Я был на грани отчисления. И мне сказали: если ты так же будешь учиться во втором семестре, то нам придется с тобой расстаться. И вдруг произошел какой-то щелчок. В конце второго семестра я получил роль прескверного старика: мне наклеили бороду, надели картуз. Я увидел в зеркале настоящего уродца. Начались репетиции, и у меня хоть что-то стало получаться.
О ЮРИИ СОЛОМИНЕ И ПРОВАЛЕННОМ ЭКЗАМЕНЕ
- После армии я приехал в Москву и прямым ходом направился в Щукинское театральное училище сдавать экзамены. За столом "адъютант его превосходительства" - Юрий Соломин, с ним еще женщина-педагог. Юрий Мефодьевич так спокойно говорит: "Ну, кто хочет первым?" И в эту секунду я выкрикиваю: "Я!" Вот на этом "я" все и закончилось. Я вышел в центр аудитории, и вдруг правая нога так страшно задрожала, что только я произнес: "Стихотворение Роберта Рождественского", раскрылась какая-то бездна, и ты в нее полетел. И ты понимаешь - все мимо нот, и головы экзаменаторов уже опущены, и ты слышишь такое тихое: "Спасибо"… И в конце мне сказали: "У вас же диплом театрального училища, как же так? И у вас ужасный украинский говор - вы его никогда не исправите. Так что езжайте обратно". Но за выходные как-то успокоился и пошел в Школу-студию МХАТ. Но уже не рвался - вел себя спокойно. Прочитал Евтушенко, рассказ Шукшина. Меня, немного выслушав, останавливают. Но "стоп" уже было другим. Смотрю - второй тур…
Я познакомился с ребятами, и жизнь стала налаживаться. И вот как-то я самодовольно вхожу в проезд Художественного театра, а навстречу мой будущий поток. Равняюсь с ними, и они мне говорят: "А ты где был?" - "А что случилось?" - "А мы сегодня последний экзамен сдали". А я думал, что экзамен только завтра! Представляете, пройти конкурс и не явиться на экзамен по русскому языку и литературе! И уже пять часов вечера. Я, не говоря ни единого слова, рванул в Школу-студию. Взлетел на второй этаж и воткнулся в какого-то маленького лысого человека с портфелем. "Извините!" - от волнения я перешел на крик. Он поднял на меня свои божественные глаза и сказал: "Что случилось, деточка?" Я ужасно бездарно стал врать, что живу за городом у тети, случилась у меня желудочная колика, и поэтому я опоздал. Он выслушал меня и повел по длинному коридору в деканат. И, открыв дверь, сказал педагогам: "Вот этот молодой человек, которого мы искали все утро. Я вас прошу, примите у него экзамен". Они его послушались, но по их глазам я понял, что меня бы и на порог не пустили, если бы не этот маленький человечек, Вениамин Захарович Радомысленский, ректор.
О ПОДЗЕМНОМ НАРКОТИКЕ
- Мои роли - это как мои родственники. Есть близкие, дальние. Если уж совсем честно, фильмография актера ничего не значит. Если артист козыряет своими фильмами, то он глуп. Моя фильмография для моего возраста немала, но, чтобы назвать картины, за которые не стыдно, пальцев одной руки хватит.
У меня осталось, например, большое впечатление от картины "Последний забой", где я играл шахтера. Погружение на 780 метров - это просто фантастика. Начинаешь понимать, почему шахтеры после всех катастроф продолжают работать. Там, под землей, - своеобразный наркотик…
О МОЛЧАНИИ ПРИШЕЛЬЦЕВ
- Где-то год назад мы сидели с режиссером Павлом Чухраем и говорили об инопланетянах. И я выдвинул свою версию, почему они с нами не разговаривают. Когда мы можем по мобильному телефону позвонить фактически на Луну, но при этом в радиусе двух метров от нас - забитые старики, когда мы делаем все для того, чтобы в городе было легче задыхаться, как они с нами могут разговаривать?
О СОБЧАК И ПОЛИТИКЕ
- Помните, Ксения Собчак задала провокационный вопрос Чулпан Хаматовой - почему она поддержала Путина? Вот я бы категорически отказался бы отвечать на этот вопрос. Еще во времена Гоголя было прописано, что каждый человек на своем месте. И если я, артист, начну говорить о политике, это будет абсолютной ложью. Вы думаете, что я ее не обсуждаю - еще как обсуждаю, но дома, на кухне. Хотите знать мое мнение - да я бы пол-Думы к комбайнам приковал! И больше было бы пользы.
