Что почитать в мае
Теперь издательство Corpus выпустило книгу "Все о Еве" - в ней женщина представлена как объект самых невероятных влюбленностей. Авторы делятся признаниями, из которых складываются портреты пленительных красавиц XX века...
Художник Борис МЕССЕРЕР - о жене Белле Ахмадулиной: "Ее тетрадку со стихами мы разодрали пополам"
- В первую же неделю нашего романа раздался телефонный звонок. Это был какой-то сумасшедший коллекционер родом из Тамбова, приехавший специально в Москву для сбора разных литературных раритетов, в число которых почему-то должны были попасть и оригиналы стихов Беллы. Домогался он их с непостижимым упорством. Звонил непрерывно. В конце концов Белла сдалась, назначив ему встречу у меня в мастерской на Поварской... Этот исторический визит случился на шестой день наших бурно начавшихся отношений.
Пришел человек неприметного вида, но было видно, что за неказистой внешностью скрывается страстная, одержимая натура. У Беллы при себе была... серая амбарная книга с разводами на обложке и этикеткой с надписью "Белла Ахмадулина". В книге на простой бумаге в линеечку красивым аккуратным почерком красными чернилами были записаны стихи Беллы последних лет... Сама Белла была абсолютна равнодушна к собственным автографам: "Берите, пожалуйста!"
И в этот миг у меня в душе возник отчаянный протест... Со своими чувствами совладать я был не в состоянии, сразу заявив, что стихи не отдам. Белла с удивлением посмотрела на меня. Гость был в ярости. Он выхватил книгу, я вцепился в нее тоже. Каждый тянул в свою сторону, пока мы не разодрали ее пополам. Белла была поражена. Я "мягко" предложил коллекционеру покинуть мастерскую... Сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной лежит оставшаяся половина рукописной книги, и проклинаю себя, что не отстоял ее целиком.
Кинокритик Андрей ПЛАХОВ - о Катрин Денев: "Сорок лет назад я отправил ей письмо с признанием в любви"
- ...Я наткнулся на черновик своего письма сорокалетней давности... Три страницы исписаны студентом мехмата, каковым я был в 1971 году, в городе Львове. Письмо начинается с обращения "мадам!" (не знал, что она его отвергает, предпочитая вечную "мадемуазель") и адресовано Катрин Денев... Как ни странно, месяца через два пришел ответ, размашистым почерком на тонкой бумаге с водяными знаками С.D. - Catherine Deneuve. Она впервые получила письмо из России, тронута моими восторгами.
...И вот в один прекрасный день московский светский журнал послал меня в Париж на интервью с любимой актрисой. Оказавшись с ней тет-а-тет, я мог лучше рассмотреть ее... Глаза сияли, как на экране, а полуулыбка с оттенком горечи напоминала, что актрису не зря считают символом меланхолии французского кино. Это у Катрин давно - с тех пор как погибла в автокатастрофе ее сестра, 25-летняя Франсуаза Дорлеак.
В конце нашей первой парижской встречи я напомнил о том давнем, почти любовном письме... Меня резанула фраза из интервью Денев польскому журналу: "Любовь меня утомляет, деньги забавляют". Тогда она ответила: "Не надо верить тому, что пишут в газетах". Теперь она говорит: "Я правильно ответила. Любовь скучна? Да это деньги скучны!.. Я не мыслю себя капиталистически, не умею копить, предпочитаю тратить... А любовь - это и есть для меня самое главное. Даже важнее моей работы..."
Писатель Эдвард РАДЗИНСКИЙ - о Жаклин Кеннеди: "И я начал читать ей стихи на русском"
- Она вошла. Женщина с экрана. Легенда. Она была без всякой косметики, но это была она, красавица Жаклин... Она должна была обсудить мою книгу о Николае II. Легенда стала прозой: она начала совещаться... Из некоторых слов я понял ужасное: легенда предлагала сократить мою книгу... Сказала что-то вроде:
"...Однако перевод такой большой книги обойдется очень дорого".
Я понял: нужно выступать, и немедля. Я встал и начал речь. На языке, который учил в школе и который несправедливо считал английским. А затем я начал читать стихи. (На лице моей агентши был ужас. Но Жаклин! Она внимательно слушала.) Ободренный, я читал: "Пошли нам, Господи, терпенье / В годину бурных, мрачных дней / Сносить народное гоненье / И пытки наших палачей..."
...Помню, наступила тишина. Жаклин смотрела на меня обольстительно-нежно. Потом сказала: "Я ничего не поняла..."
Помолчала и добавила: "Но я верю... Вы хотели сказать, что эта книга не об убийстве, а о прощении... Мы переведем всю книгу, без сокращений".
