Актер, сыгравший Высоцкого в нашумевшем фильме: "Я хочу, чтобы мое имя осталось в тайне"
В десятке предполагаемых исполнителей появился даже некий двойник Высоцкого из Белоруссии. Узнаем ли мы когда-нибудь имя актера? Каково это - отказаться от собственного лица и имени, чтобы стать живым Высоцким? На эти вопросы исполнитель роли Высоцкого отвечает в эксклюзивном интервью "КП".
Ради чистого образа
- Какие причины заставляют вас отказаться от афиширования своих имени и внешности?
- Не хочу, чтобы мой актерский имидж влиял на образ героя, которого мне посчастливилось сыграть. У зрителя должно быть чистое восприятие легендарной личности, чистое восприятие кино. В этом фильме изменены имена и фамилии всех героев, кроме одного - Владимира Семеновича Высоцкого. Думаю, это хорошая идея - представить фильм так, чтобы люди поверили, что это хроника событий.
- Это первая ваша роль?
- Нет. И если бы я играл со своим лицом - это очень отвлекало бы зрителя. Собственно, по этой причине целый год я отказывался от кастинга. Потом сдался - сделали неофициальные пробы, просто посмотреть - получится или нет. Все было сделано на коленке, как говорится… Вечером пробы отсняли, а буквально на следующее утро мне позвонил Константин Эрнст и сказал: "Ну ты сам все понимаешь. Мы посмотрели и поняли, что это можешь сделать ты". Я сказал, что это огромная ответственность. Честно говоря, я сам был бы в большой претензии к актеру, который взялся бы играть Высоцкого. Владимир Семенович Высоцкий для меня, как и для многих, практически для всех, - это человек, которого любишь с детства, перед которым преклоняешься.
Я не мог себе представить актера, играющего Высоцкого. Его лицо - слишком дорогое и любимое.
Мне кажется, правильно, что в фильме использовали новейшие технологии и действительно создали лицо Владимира Семеновича Высоцкого. Честно говоря, я сам до конца не верил и слабо мог представить, что возможно такое чудо.
- Страшно было браться за такую роль?
- Самое главное - я не струсил. Думаю, Владимир Семенович трусов не любил. Стиснул зубы и пошел, как в бой.
- Нравятся ли вам самому песни Высоцкого?
- Люблю с детства. На гриме мне всегда включали его песни. Никакой посторонней музыки. Это было принципиально важно. Его песни - это та самая энергия, которая дает возможность понимать: ты не один. И раньше любил петь его песни - для себя. А для фильма выучился играть на семиструнной гитаре...
- С кем из родственников Владимира Семеновича вы встречались, готовясь к роли?
- С Никитой Высоцким, который и написал сценарий фильма. Это, я думаю, было первой причиной, почему я вообще согласился на пробы прийти. Это история, в которой уронить честь и достоинство отца просто немыслимо, потому что эту историю написал сын. Воспоминания друзей с годами стираются. Но воспоминания, которые были в том самом 80-м году или еще при жизни, - думаю, они были самые подлинные, настоящие. Потом уже люди стали сочинять, стали додумывать, стали себя считать великими друзьями великого человека - это в истории всегда было, есть и, наверное, будет: после смерти все сразу резко становятся друзьями. У нас в России вообще любить умеют только мертвых, а при жизни критикуют.
"Чувствуешь, что становишься им"
- Вы строго следовали сценарию?
- Иногда предлагал свое. Например, предложил некоторые вопросы в сцене концерта - в фильм она вошла не полностью, но все это будет в телеверсии. Я вспомнил, как однажды на концерте его спросили, какой бы вопрос он задал самому себе. И он тогда ответил: " Я бы спросил, сколько мне осталось лет, месяцев, недель, дней, часов для творчества. А еще я хотел бы знать на него ответ"… Потрясающие слова.
- С какими сложностями вы столкнулись?
- Работать в пятидесятиградусной жаре, в павильоне, в этот дым (фильм снимали летом 2010 года, когда в Подмосковье горели леса. - Прим. ред.), по 17 часов в таком гриме - это очень тяжело. Это невозможно. Но у нас же по старым добрым русским традициям так: терпишь - ну, значит, работаем. И я терпел. Когда играешь такого человека, говорить о своих проблемах как-то стыдно. Вся эта работа, эта картина - огромный тяжелейший труд. Это и грим, и количество отсмотренного материала, хроники, и пластика, и внутренний мир, который приходилось просто ломать, когда ты теряешь свое собственное лицо, когда ты смотришь в зеркало, а тебя там нет…
Психологически очень страшный момент, когда ты пятьдесят съемочных смен ощущаешь себя им, когда ты входишь в состояние абсолютно, когда у тебя спина сутулится, как у него, когда ты куришь, как он, когда это на уровне физики тела…
- Как вас воспринимали?
- Люди забыли мое лицо, не воспринимали меня, когда я без грима выходил на площадку. По имени меня на съемках не называли.
Ты должен дать этой маске жизнь, чтобы она стала лицом, которое выражает эмоции, и эмоции серьезные, сильные, неожиданные. Никто из нас не видел, как плачет Владимир Семенович Высоцкий. Ни в одной картине, ни в одном спектакле - нигде этого не было. Это та самая слабость, которая несвойственна Высоцкому. И вдруг в момент, когда он один (ведь кино - это возможность подглядеть за героем в замочную скважину), в момент молитвы, ты его видишь: никого рядом нет, и он говорит молитву, и у него текут слезы… Он сам с собой в этой молитве. И мы впервые видим, каким он мог быть, когда больно, когда наступает момент очищения, когда он практически как ребенок становится, как младенец, вот он, после этого рождения, которое только что произошло, и он говорит искренние слова.
Молитва - самый главный момент в этой картине. Примирение всех. Всех, кто помнил, всех, кто знал, всех, кто потом сломал копья в присваивании имени Высоцкого. Примирить всех друзей и недругов, которые между собой поладить никак не могут… Я думаю, в этой молитве заложен колоссальный смысл: дай мне сил сказать, как я их всех люблю. Посредством кино, посредством этой сцены Высоцкий обращается ко всем, кто его знал, любил: я вас всех люблю. Вот это очень важно: возможность сказать, как я их всех люблю. "Может быть, я не умер сегодня, чтобы успеть это сказать…"
Меня там колотило, я там просто рыдал… А потом я видел, как Никита Владимирович у монитора сидел, как слушал, когда он перечисляет: Люся, Аркадий, Никита…
Последний герой
- Какой момент на съемках оказался самым запоминающимся?
- Финальная сцена со Смоляковым Андреем… Когда Высоцкий говорит: "Нет, не пойдет, она будет сидеть, а я на поводке бегать, так же я ее угроблю"… И я вдруг… Какая-то сила вдруг появилась, вдруг пошло его геройство, вдруг даже Жеглов стал узнаваться в этот момент… Никита Владимирович говорит: "Ну зачем… Он был проще в жизни, а ты сейчас даешь такого героя…" Я говорю: "Никита Владимирович, у меня так пошло. Не знаю почему, но в этот момент мне хотелось сказать так, хотелось все высказать".
Потом посмотрели в мониторы, и Никита говорит: "Да, это хорошо. Может, ты и прав. Если в этот момент взорвалось именно вот так - наверное, это правильно". Потому что зритель воспринимает Высоцкого по его ролям. Зритель не знает, каким он был в жизни. И, когда ты чуть-чуть даешь тех самых ролей, которые зритель видел, ты становишься гораздо больше похожим на Высоцкого для него.
Люди хотят видеть такого героя. Для них Высоцкий - герой. Непримиримый, азартный, независимый, сильный. Сейчас у нас время без героев. А Высоцкий был личностью, и внутренняя свобода, которая в нем была, проявлялась в его ролях. И такого героя, как мне кажется, хотелось видеть зрителю.
- Были ли во время съемок мистические случаи?
- Я помню, была самая первая проба грима, даже не полный грим, частичный… Мы приехали на съемку. Было, по-моему, шесть утра. И первое, что заиграло на радио, - "Не пройдет и полгода, и я появлюсь…". У нас мурашки по коже. Мы тогда подумали, что через полгода выйдет фильм. Но потом съемки остановили, был поиск следующих этапов грима - тяжелейший, мучительный. Было огромное количество проб, потом - смена команды, смена режиссера, запуск картины заново… И через полгода я вышел на площадку, и начались уже те самые съемки, которые привели к конечному результату.
Все по-честному
- Зритель когда-нибудь узнает, кто сыграл Высоцкого в этом фильме?
- Оптимальный вариант - вообще не говорить, кто играл, не указывать в титрах - никогда. Я сам хочу, чтобы мое имя оставили в тайне. Сделать действительно впервые в истории мирового кино фильм, в котором не указан исполнитель главной роли. Остаться тем самым мифом. Кто-то играл, а кто?.. Но если все-таки решат открыть имя - я хотел бы как можно меньше говорить об этой роли. Это не для разговоров. Сделал - и все.
Наверняка будет огромное количество нападок. Но я этого не боюсь. Может быть, поэтому мне и доверяют это играть - потому что я не боюсь. Я честно ухожу в роль, отрабатываю честно: и кровь, и слезы, и сердечные приступы - они все живые и настоящие. Все это прожито, вранья здесь нет. Я каждый раз все через себя пропускал…
Это кино - возвращение Высоцкого. Спасибо, что живой. И поныне живой. Это желание вернуть героя. Он нам сейчас очень нужен. Необходим. И это попытка побороться за отечественное кино, которое, как мне кажется, сейчас находится в легком нокауте. Как у Высоцкого: "Удар, удар, еще удар, еще удар - и вот…" Думаю, после таких ударов надо подняться до того, как рефери произнесет: "Девять". И попытаться провести контратаку.
Кстати, у Высоцкого был хороший хук слева...
