Девять дней после смерти великой актрисы: Как уфимка спасла Гурченко от отчисления из школы
- Люсину смерть я восприняла как личное горе, - вздыхает Лидия Ильясова.
Когда-то они вместе учились в женской украинской городской школе №6, в голодном послевоенном Харькове.
- Она старше меня на 12 дней, - говорит Лидия Ильясова. – Я училась в «А» классе, а Гурченко – в «Б». Еще в нашей школе училась Наталья Фатеева, но вот ее в отличие от Люси не любили, - слишком уж манерная была. Зато Гурченко – сама простота!
Училась будущая знаменитость неважно – перебивалась с четверки на тройку, зато была очень веселой и компанейской и постоянно участвовала в самодеятельности.
- У них весь класс был такой – с «уклоном» в артистизм, - вспоминает Лидия Ильясова. – Если у нас были в основном спортсмены, то из «Б» класса выпустились заслуженные артистки Украины.
ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ ИСКЛЮЧИТЬ ИЗ ШКОЛЫ,- ВРУЧИЛИ БУРКИ
- Время было голодное, - вспоминает Ильясова. – Люсю я заметила как-то сразу. Это была девочка, одетая также бедно, как и я. Она выделялась удивительно быстрыми глазами – не сосредоточивала взгляда на отдельных предметах. А еще она очень бегло говорила по-украински, не переходя на русский язык. Уроки в школе велись на украинском, но на переменках мы обычно болтали по-русски, Люся же – никогда.
Бывший председатель школьного совета дружины, Лидия гордится, что в определенной степени повлияла на судьбу великой актрисы.
- Школа тогда прямо с ума сошла: Гурченко исчезла! – Лидию Ильясову переполняют эмоции. - Еще и 13 лет ей тогда не было. А потом приехала, и вот выясняется…
В дальнейшее трудно поверить. Людмила Гурченко сбежала из школы, чтобы поучаствовать в конкурсе самодеятельности: прошла школьный этап, затем районный, а на городском ее «зарезали». И вот, никого не спрашивая, - из чистой любви к искусству - она едет в Киев на финальный этап конкурса. Просто, чтобы посмотреть на тех, кто мог бы быть ее конкурентами.
- На педсовете было решено: Гурченко из школы исключить, - рассказывает Лидия Ильясова. – Но для начала собрали совет дружины. Я спрашиваю ее по-украински: «Зачем же ты уехала?» «Я ни о чем не думала», - отвечает она. – «Меня просто интересовало, насколько они лучше меня». «И что же?» «Правильно меня забраковали! Нечего мне там было делать со своей чечеткой!»
Благодаря находчивости Ильясовой Гурченко все-таки осталась в школе.
- Я просто поднимала каждого и спрашивала: «А вот вы могли бы без денег, из простой любви к искусству вот так поехать?» И все отвечали: «Нет». В общем, вместо исключения совет дружины постановил наградить ее бурками. Время было послевоенное, и дружинам выдавали теплые вещи, чтобы мы их потом самым отличившимся вручали.
ГУРЧЕНКО ЛЮБИЛИ ЗА ПРОСТОТУ
- С ее родителями я не была знакома, - говорит Лидия Михайловна. – Знаю, что они работали в местном доме пионеров, отец в нашей школе на баяне играл. Насчет матери сказать ничего не могу. Поговаривали, что она была «из дворян», поэтому вела себя тише воды, ниже травы. Я ее видела всего один раз: в ливень пришла встречать дочь из школы. Плащей и зонтов тогда ни у кого не было – несла над головой кусок брезента.
Сын самой Лидии Ильясовой живет в Харькове, в родном городе Людмилы Марковны.
- Я звоню ему, спрашиваю: «Ну как там, город переживает?» «Не знаю, как город, - отвечает мой сын, - но мы во дворе траурный флаг вывесили!» Любили ее очень люди всегда. И ученики в школе тоже очень любили – за ее редкую простоту и естественность. Она всегда говорила то, что думает! И, знаете, никогда не выпендривалась. Да и нечем было. Шелков тогда никто не носил, все в ситце ходили. А на ногах – все те же бурки, посыпанные зубным порошком…
