• Главная
• Шоу-биз

Фото: Любимец миллионов в обычной жизни очень застенчив и позволяет себе «хулиганить» только на сцене.

- Армен Борисович, вы ведь действительно живая легенда!

- Зажмусь! Не говори мне много хорошего.

- Не любите комплиментов?

- Не знаю, как реагировать. Я ведь очень стеснительный. До сих пор, например, не знаю, как букет правильно держать - вниз или вверх головками.

- Но вы же сами как-то признались, что больше всех в жизни себя любите. Как же себя, любимого, балуете?

- Никак. Просто не насилую себя. Это самый большой подарок. Вообще я лентяй! Иногда, бывает, звоню в театр, говорю: «Заболел, не приду». А сам пройдусь по улице, отвлекусь немножко. Грустно бывает. Стал чаще грустить. И не потому, что капризный, а просто меланхолия.

- Что, и любовь зрителей не согревает?

- Это все дежурные фразы.

- И тем не менее один ваш поклонник подарил вам 7-комнатный дом в Америке, где вы теперь обитаете.

- Если бы не подарил, я сам купил бы. А дом самый обычный и даже примитивный по американским меркам. В Америке я много гуляю. Там воздух поразительный. К тому же меня там не отвлекают.

Я очень люблю Америку. Осознанно люблю: знаю, что хорошо, что плохо. Мне очень комфортно там в быту, все остальное меня не волнует. Когда говорю «быт», я имею в виду хороший бензин, я гарантированно знаю, что в этом ресторане мясо неиспорченное, в этом магазине свежие овощи.

Готовить, к сожалению, я не умею, максимум - яичница. Более того, я не гурман. Очень люблю рыбу, как и мой кот Философ. Он, к сожалению, умер четыре года назад, а я до сих пор по нему жутко тоскую. Это моя последняя самая страшная боль. 18 лет мы прожили вместе. Теща говорила, что он даже стал на меня похож. За 18 лет ни одной минуты он не был один. Мы с женой никуда не ездили вдвоем. Всегда кто-то из нас был с ним рядом.

Я одинок

- Джигарханян как-то переводится с армянского?

- Джигяр - это печенка. На Востоке это слово имеет еще одно значение - душа. А хан - хозяин, начальник. Родословную свою я не знаю. В курсе только, что мой дед по маминой линии был тбилисским скоморохом. Дед стихи писал, хотя был неграмотным. Диктовал, а моя мама записывала. Его специально звали на свадьбы - он знал много тостов, песен.

- Вы наверняка, как и он, душа компании?

- Я компании не люблю. Давно осознал, что человек по сути своей очень одинок. И опереться можно только на самого себя. Это не значит, что надо закрыть дверь, никого не пускать, но все равно я одинок! Я защищен лишь по ту сторону рампы. Там я веду себя как хочу.  

- Значит, на сцене можете отчебучить все что угодно?

- Думаю, да, там я развязен, беспардонен. Что хочу, то и делаю. Я много лет играл Нерона в Театре Маяковского. Но много лет я очень хотел со сцены пописать в зрительный зал. Нерон - это ведь позор человеческий! Оскорбление. А словами так не оскорбишь. Должно быть действие какое-то. Но я не рискнул. Хотя и говорил о своем желании Андрею Гончарову. Он долго слушал меня, а потом сказал: «Если рискнете - сделайте». Он понимал, о чем речь.

- За такое зрители могли и побить. Вам кулаки пускать в ход приходилось?

- Нет, я труслив. Я не конфликтный. В жизни все иначе - у меня куча комплексов, один из которых - чувство ответственности. Комплексы - это неврозы, преследующие нас. А еще у меня есть комплекс вины.  

Полностью материал читайте в "Экспресс Газете" за 1 июля