Бабушка Ники Турбиной: «По ночам она шептала стихи. И хотела быть такой, как все...»
«Комсомолка» была первой газетой, познакомившей читателей с юной поэтессой Никой Турбиной. В то время ей было 9 лет. И уже тогда девочку сравнивали с Ахматовой, Цветаевой... Про нее стали писать в СМИ, ее стихи звучали по радио, переводились на множество языков. Но прошло года три, и про Нику стали ходить чернушные разговоры: переехала после восьмого класса из Ялты в Москву... Убежала из дома... Вышла за старика-швейцарца... Сбежала от него... Пьет... Выпала из окна... Выжила, но...
Люди смаковали подробности этой странной жизни, которая закончилась в мае 2002-го. 27-летняя Ника Турбина скончалась, упав с пятого этажа. В милицейском протоколе в графе «причина смерти» - прочерк.
Турбина покоится на Ваганьковском кладбище в Москве. Рядом с ней - ее мама. Она умерла меньше месяца назад. Из родных осталась лишь бабушка Людмила Владимировна Карпова - она живет в Ялте.
- Еще крошечной Никуше мы читали и Лермонтова, и Данте, - вспоминает Людмила Владимировна. – «Печальный Демон, дух изгнанья…» - было ее любимым. У нас в доме всегда были люди, поэзия, музыка. Мы были счастливы: Никуша, ее мама, я...
После смерти Ники Людмила Владимировна написала пьесу. Там - эпизоды из жизни. Например, такой: мимо теток на скамейке пробегает с портфелем Ника. «Сучка маленькая! - шипят тетки. - Видите ли, стишки пишет. Ни сна ни покоя от этой семейки...»
- В жизни так и было? - спрашиваю бабушку.
- Здесь все правда. Понимаете, Никуша все делала громко: громко читала стихи почти каждую ночь, громко возвращалась домой, когда выросла... Нас пугало то, что она почти не спала!
Когда девочке было года три, моя дочь Майя мне сказала: «Ты знаешь, Никуша шепчет какие-то стихи. Они очень страшные». Вот например: «Темная луна, Темная луна, Загляни ко мне В черное окно - Черная сама».
Людмила Владимировна вспоминает «выступления» 4-летней Ники: в руках - ингалятор с лекарством от астмы («микрофон», как она его называла), рядом на стуле - куклы, заяц и медведь («слушатели»). До 11-12 лет она страстно читала им стихи.
Потом у нее были взрослые слушатели. Юлиан Семенов, Альберт Лиханов, Евгений Евтушенко. И - зрительные залы восторженной публики.
- Она была очень свободолюбива. Как-то собиралась я утром на демонстрацию. Ноябрь, мне нужны колготки. А их - нет. Тогда это был дефицит - и новых не купить, - продолжает Никина бабушка. - Оказывается, Никуша (ей тогда было 3,5 года) собрала их все - старые, новые - и плела косу - такую плотную, что ее невозможно было развязать. Оказывается, это занятие успокаивало ее, она рассказывала «косе» свои мысли. Мама наказала Никушу - шлепнула и велела стать в угол. Мы пошли на кухню и вдруг поймали себя на ощущении такой пустоты, будто в квартире совсем никого нет. Прибегаем в комнату - нет Ники! Выбежали на лестницу - она стоит там, в тапочках, держит в руках комбинезон и шапочку. Одеваться еще даже не умела. Мы к ней: «Никушечка, что такое?» «Не унижайте меня!» - ответила. Мы все расплакались. Стояли на площадке, просили друг у друга прощения.
Мы всегда уважали в ней гордость. Но иногда, конечно, решали по-своему.
Помню, водила ее к экстрасенсу - к нам тогда приехал какой-то гастролер.
Она просила меня: «Буль, я не хочу к нему идти, не надо!» Но мне тогда казалось, что я - большая и лучше все понимаю. И к Кашпировскому ее водили. Чтобы что-то в нашей девочке подправили - чтобы как у всех. Не надо было, наверное... Не помог ей Кашпировский даже от бессонницы.
- А Ника хотела быть как все?
- Очень! Как она мучилась от этого... Но просто не могла и не была такой, как все. Моя маленькая девочка, моя любимая...
