Илья НОЯБРЕВ: «Жители улицы Ямской сами просили, чтобы к ним из центра переселили публичные дома»
Оказывается, наш герой в недавнем прошлом готовил фильм по следам повести «Яма» Ивана Куприна и благодаря этому изучил весьма пикантную тему - публичные дома Киева в начале прошлого века. Наша прогулка началась с площади около Бессарабского рынка. Илья Яковлевич основательно подготовился: специально пролистал свои записи с историями скрытой жизни нашего города.
РАНЬШЕ НА БЕССАРАБКЕ «ПАСЛАСЬ» ВСЯ АРИСТОКРАТИЯ
- Меня, как дитя Подола, манили верхние районы столицы, - объяснил Илья Яковлевич. - Особенно Крещатик и Бессарабка как завершение центральной улицы. Когда я стал интересоваться историей Киева, я не рылся в исторических справках, а расспрашивал своих родителей и бабушек с дедушками. Я помню, когда мы, мальчишки, втайне прочитали полулегальную «Яму» Куприна, то потом на Подоле отыскали злачный домик на моей родной улице. Ее название все время менялось. Я ее знал как Александровскую, хотя она была уже имени Жданова, а затем Сагайдачного. В самом ее конце, возле Речного вокзала, находится домик, на котором и сейчас висит мемориальная доска - там когда-то обитал Иван Куприн. Район сильно изменился: сейчас это квартал, где улица Боженко - ниже к реке.
Но у Куприна в «Яме» нет истории улицы, только события, которые там происходили. А меня заинтересовала история, и я стал расспрашивать у местных жителей. Они рассказали, что в прошлом было очень престижно вечером тут прогуливаться. Существовало аж четыре маршрута до площади Александра III (потом она называлась площадью Сталина, затем Ленинского комсомола, а сейчас - Европейская). Ходить следовало медленно - до самой Бессарабки: разговаривая и встречая знакомых. Бессарабский рынок раньше мало кто знал, так как центральным считался его собрат на Львовской площади (не сохранился). А сюда, я полагаю, привозили товары из Бессарабии, отчего и произошло такое название. Этот рынок был всегда очень дорогим. А в советские времена здешние цены стали заоблачными. Но тут «паслась» вся киевская аристократия, которая могла позволить себе приобрести нечто элитное. На Бессарабке продавались лучшие цветы и фрукты. А о подвалах рынка вообще ходили легенды. Даже существовала версия, что здесь спрятан какой-то подземный город. Я никогда там не был, но вот под центральным рынком пришлось. Это действительно еще один город со своими нравами - отдельная слобода.
НА ЛЕВОЙ СТОРОНЕ КРЕЩАТИКА ДЕВУШКИ ОХОТИЛИСЬ ЗА КЛИЕНТАМИ
|
- И здесь были публичные дома?
- Не конкретно на рынке, а дальше. За нашей спиной находится улица Эспланадная, - Ноябрев показал в сторону Дворца спорта. - Так вот, именно там располагались все самые лучшие и веселые заведения. Но на охоту за клиентами девушки выходили аж сюда - на левую сторону Крещатика. И все уже знали, что хорошая девушка одна на этой стороне улицы не появится. А проститутки стояли там - на углу Крещатика и Бибиковского бульвара (сегодня бульвар им. Шевченко), а также вдоль Пушкинской. Узнать их было очень легко - у них на правой лодыжке была повязана красная ленточка.
- И никто им не запрещал охотиться за клиентами?
- Нет. Публичные дома на Эспланадной тоже никто не трогал, пока там не случился один конфуз. Кто-то из больших градоначальников, посетив девушек, получил во время сеанса сердечный приступ и умер прямо в публичном доме. После этого киевский генерал-губернатор поднял вопрос о немедленном закрытии домов терпимости. Поднялась такая волна общественного негодования, что в Киевской думе устроили специальные слушания. И вдруг (это был беспрецедентный случай), впервые в истории страны, жители улицы Ямской обратились с письмом в Думу, чтобы все дома терпимости перенесли на их улицу. Они посчитали, что это улучшит их благосостояние: цены на дома будут расти.
- Антикризисная программа?
- Да (смеется). Власти их услышали и разрешили. Тем более что так появился шанс вынести проституцию за пределы центра города. А Ямская носила свое название благодаря ямщикам и уже тогда имела нехорошую славу из-за постоянных драк и грабежей. Но когда поступило разрешение на перенос всех домов терпимости, это очень быстро превратило ее в Лас-Вегас того времени. У Куприна даже написано, что там играли оркестры, все вокруг было наряжено, чтобы посетители чувствовали себя прекрасно. Но на самом деле все эти развлечения были чреваты. Любая девушка, которая попадала в проститутки, активно работала не больше трех лет: сказывались венерические болезни либо она попадала в криминальные ситуации. Хотя открыть такой дом было тоже весьма непросто - нужна была куча допусков. Существовал определенный возрастной ценз для хозяйки, а ее дети старше четырех лет не имели права с ней жить в этом доме. Еще она не могла приглашать родственников. За всем этим следили городские службы, которые блюли нравственность. Понятно, что это было сопряжено со взятками для полиции, покрывавшей сомнительный бизнес. А девушек завозили из прилежащих сел: что-то вроде нынешней «заманухи» за границу. Живой товар приходил также из Бессарабии и Одесской области. Были даже агенты-оптовики, которые этим занимались. Ямская процветала 20 лет и благодаря книге Куприна еще и получила некую рекламу. А закончилось все тем же, с чего и началось: жители Ямской написали письмо, в котором просили убрать все публичные дома, потому как после расцвета наступил спад и ни один приличный человек не хотел арендовать там жилище, соответственно - упали и цены. Тогда все это тихо стали закрывать.
В «АРЕНА-СИТИ» КОГДА-ТО БЫЛ РОДДОМ
|
- А что с Бессарабкой?
- Она осталась приличной до конца. Это единственный квартал в Киеве, который не подвергся серьезной реконструкции. Правда, в средине 80-х годов устроили конкурс проектов и даже отобрали один, где весь квартал предполагалось превратить в колоссальный центр. Представьте, что улицу Пушкинскую хотели застроить каскадом высоток. Но потом этот проект канул в Лету. А вот в здании «Арена-Сити» (Ноябрев показал рукой на пафосный торговый центр) изначально существовало только два этажа, а все остальное было достроено гораздо позже. Но самое главное то, что это здание киевляне знали как роддом. Его основной корпус находился за углом - как раз на маленьком пятачке между двумя трамвайными линиями. Поэтому всегда к вечеру окна были открыты и роженицы вываливались из окон по пояс, а внизу стояли волнующиеся отцы. Я обожал подобные жанровые сценки.
Еще Ноябрев вспомнил, что в его детстве общественный туалет возле Консерватории считался очень опасным местом для маленьких мальчиков, и родители категорически запрещали им ходить туда пи-пи. Но вот публичные дома прошлого, по его мнению, весьма гламурные по сравнению с нынешними «хатами». Ведь это были клубы, где мужчины встречались, чтобы выпить и хорошо провести время за общим столом. А вот в номера можно было и не подниматься, если для удовольствия хватало одной только вкусной еды.
