Дело Бычкова: спасать наркомана из петли или соучаствовать в его самоубийстве
Фото: Дело Егора Бычкова обсудили в прямом эфире радио «Комсомольская правда».
Антон Челышев. Сегодняшний выпуск программы «Прощеное воскресенье» посвящен истории Егора Бычкова, свердловского молодого человека, который решил самостоятельно бороться с наркоманией в городе. Методы, которыми Егор Бычков решил бороться с наркоманией, лечить и реабилитировать наркоманов, у многих вызвали вопросы. Сейчас Егор Бычков осужден за похищение человека. И мы будем разбираться в том, кто же все-таки такой Егор Бычков, герой или преступник. У нас в студии ректор православного института святого Иоанна Богослова игумен Петр Еремеев. Давайте скажем о том, что сейчас говорят в Нижнем Тагиле и вообще в Свердловской области о Егоре Бычкове. Корреспондент «КП» Александр Коц слетал туда, вернулся, написал материал, который можно прочесть на нашем сайте. Саша, расскажи, каким ты встретил Нижний Тагил и какое в итоге у тебя сложилось впечатление о том, что происходит в этом городе и почему не вписался в контекст Нижнего Тагила Егор Бычков.
Александр Коц. Знаете, сам город производит довольно депрессивное ощущение, он давит какой-то темнотой, неустроенностью. Это темные грязные улицы, в любом подъезде валяющиеся упаковки от шприцов, сами шприцы с остатками крови и т.д. То есть видно, что город погряз в наркомании. Дело в том, что сам Нижний Тагил как раз стоит на перепутье наркотрафика, из Нижнего Тагила в два направления уходит героиновый наркотрафик. И поэтому здесь и сам наркотик не слишком дорогой, если сравнивать с московскими ценами. Грамм героина можно купить за тысячу рублей, а когда я приехал, как мне рассказали сами наркоманы, наркобарыги устроили скидку на свой товар в связи с таким приговором Егору Бычкову — на 200 рублей сбросили цены.
Что касается самого Егора, подавляющее большинство жителей не только Нижнего Тагила, но и всей Свердловской области считают его безоговорочным героем, борцом с наркомафией. Хотя биография его говорит не в пользу такого борца, не в пользу такого Робин Гуда. Потому что у него была по малолетке и судимость за мошенничество, хотя она погашена, образование за него не говорит — всего 9 классов, дальше он учиться не стал, потому что посчитал, что будет проще зарабатывать деньги торговлей биологически активными добавками. Этот период у него прошел, и он решил заняться, прочитав книгу Евгения Ройзмана, главы екатеринбургского фонда «Без наркотиков», борьбой с наркоманией. Но если у Евгения Ройзмана этот фонд и такой же реабилитационный центр работали давно, с 1999 года, то есть они прошли все стадии становления, все наезды, все уголовные преследования, то у Егора Бычкова этот центр только начинал работать. И, как мне сказал Евгений Ройзман, он просто не успел выстроить свою работу, потому что огрехи у него наверняка были — и документальные, и такие.
Что касается предъявленных обвинений, вы знаете, что ему вменялся и корыстный мотив, и истязания наркоманов (позже все эти обвинения были сняты). Вообще потерпевших изначально было 7 человек. В итоге до суда дошли только четверо, причем все четверо на суде отказались от своих показаний. Действительно, на предварительном следствии, когда в реабилитационном центре прошла прокурорская проверка, они кто на ломках, кто, наоборот, сбежав, давали показания против Бычкова. На суде практически все отказались от своих изначальных показаний. Но суд во внимание не принял эти отказы и решил воспользоваться показаниями, которые были даны на предварительном следствии.
Что касается моего личного впечатления, тут нельзя дать однозначную оценку. С одной стороны, довольно диковато выглядит, когда в XXI веке такими пещерными методами мы боремся с наркоманией, когда человека привозят в необорудованное для этого помещение, приковывают наручниками, сажают на жесткую диету без медицинского наблюдения. Но при этом, как мне кажется, такие методы имеют право на жизнь, если они спасают хотя бы одного человека, если помогают хоть кому-то, то почему нет. Учитывая то, что в этот центр родители привозили своих детей сами, и эти дети, наверное, прошли уже все стадии своего разложения, побывали во всех доступных центрах, куда их только могли свозить родители. И вот это было, наверное, последним местом, последней надеждой для тех родителей, которые могли куда-то устроить своих сыновей. Потому что я видел глаза этих родителей. Они везли туда своих детей просто от безысходности, понимая, что просто обратиться за помощью больше не к кому.
Челышев. Отец Петр, я знаю, что Егору помогал ваш коллега нижнетагильский, настоятель местного храма. Вообще что православная церковь говорит о наркоманах? Насколько я помню, во времена появления текстов Священного Писания наркоманов как таковых еще не было. Или я чего-то не знаю?
Игумен Петр Еремеев. Были зависимости. Наркомания сегодня — это вид зависимости человека от того или иного порока. В этом смысле наркоман — это человек, который не решает сам ничего, за него решает его страсть. В общем, это всем понятно и потому хотелось бы заострить внимание не на наркомании, а на само дело Бычкова, которое мы обсуждаем. Мы все знаем, что в нашей стране правоприменение очень сильно зависит от конкретных людей, от исполнителей. Поэтому, оценивая любой судебный процесс, всегда важно обращать внимание на нравственную сторону дела и самого судебного производства. Пока еще при желании при нужной подготовке, пользуясь буквой закона, можно осудить почти любого человека. У нас ведь часто случается несправедливый суд, и потому я спрашиваю: насколько нравственно вообще было судить Егора судить его дела, и кто его судил. А судьи кто? Я считаю, что, если мы говорим о ситуации с Егором Бычковым, мы должны на нравственную сторону этого суда и самого дела посмотреть более серьезно, чем прежде смотрели. До тех пор, пока мы смотрим на букву, на цифру и опускаем нравственность, роль всех тех, кто участвовал в разработке этого дела, до тех пор мы не в полноте поймем суть происходящего.
Дмитрий Стешин. Начну с нравственной оценки личности Егора Бычкова. Тут вспомнили, что он когда-то был судим. Вспомнилась мне, в свою очередь, хорошая цитата из Довлатова: «Эндрю в детстве чуть не стал преступником, его даже судили. Из таких людей как раз и вырастают порядочные». Самое распространенное общественное мнение, что ни Егор, ни Ройзман не занимались спасением наркоманов искренне. Про Ройзмана много что мы читали все годы, когда действовал его фонд. Мы читали следующее: пиарится, хочет стать депутатом, вот, сволочь, создал музей Невьянской иконы, наверное, потом все эти иконы распродаст и уедет в свой Израиль миллионером. Никому в голову даже на секунду не пришла мысль о том, что человек может делать это искренне, не преследуя никакого корыстного мотива. Дело в том, что мы живем в такой системе ценностей. Мы раньше жили в обществе спектакля, а сейчас живем в обществе пиара. Пиар не имеет ничего общего со связью с общественностью. Пиар — это технология обмана, это технология выдавания желаемого за действительное. В Егоре поэтому никто (ни прокурор, ни судьи) не увидели героя, бескорыстного, честного человека. Сейчас по той системе ценностей, по которой живет большая часть нашей страны, мы бы, например, подвиг Александра Матросова (прости Господи) восприняли как пиар-кампанию. Он бросился на амбразуру дота, чтобы потом его именем называли улицы и корабли. Представляете, насколько велика глубина нашего падения.
Егор, я считаю, всего лишь убирал свою маленькую планету, не ждал от этого никаких благодарностей, милостей. Саша Коц был у него в квартире, видел, в какой нищете он живет. В итоге общество пиара таких героев не прощает. Так оно все и вышло.
Звонок от радиослушателя Александра.Когда медики будут вам звонить, вы задайте им вопрос: наркоман в состоянии ломки отдает отчет своим действиям, то есть вменяем он или невменяем? У нас в психиатрических больницах смирительные рубашки применяют, когда человек находится не в себе. Поэтому, если наркоман в состоянии ломки невменяем, тогда методы приковывания — это нормальные методы.
Челышев. Вот пережил наркоман ломку, будучи прикованным к постели. После того как его раскуют, что, его больше не потянет на наркотики?
Игумен Петр Еремеев. Если его социализировать, то не потянет.
Звонок от радиослушателя Игоря.Что касается героина, это неизлечимая зависимость. И здесь приковывай не приковывай, бороться с этим с точки зрения медицины и психологии бесполезно. Ну, может быть, только с точки зрения веры. Что касается Егора, то парень очень сильно попал. Такая у нас в стране политика, которая предназначена для того, чтобы уничтожать свое население методом, кстати, и наркомании.
Челышев. Игорь, вы о героине рассуждаете как человек, который его употреблял, или как человек, который с ним боролся?
Игорь.Я рассуждаю как человек, который с ним боролся. В 2002 году в Челябинске было зафиксировано тотальное увлечение героином, фактически каждый пятый молодой человек города Челябинска употреблял героин. Можете себе представить, какие это объемы. До этого, 1997 год, это Свердловская область. То же самое.
Елена Чинкова. Игорь, а вам не хватало там таких же, как Егор Бычков, которые помогли бы вам?
Игорь.Знаете, много было людей, которые с этим боролись. Прежде всего, родители, которые отправляли своих детей, чтобы их переломало в армии. Офицеры с этим боролись довольно хорошими методами, не жесткими, а методом физической подготовки, методом определенного интереса к службе в Вооруженных силах РФ. К сожалению, это не помогает в виде того, что это очень серьезный наркотик, бороться с которым бесполезно. Его искоренять нужно на корню, уничтожать непосредственно там, где его производят.
Челышев. Отец Петр, скажите, а почему священник, который помогал Егору Бычкову, стал активно появляться на публике только после того, как Егора посадили? Почему не конкретно он, а вообще церковные иерархи не выступают и не обвиняют правоохранительные органы в том, что они покрывают наркоманов? И не только представителей правоохранительных органов, но и вообще всех, кто с этим делом связан. Если, конечно, такая информация у них есть. Ведь у нас церковь отделена от государства, а кому еще сеять разумное, доброе, вечное, если не клиру?
Чинкова. Тем более что отец Геннадий также рассказывал нашему корреспонденту о том, что следователи угрожали и ему, в частности, намекали, что у него могут найти наркотики.
Игумен Петр Еремеев. От того, что нигде в СМИ не говорят, что церковь протестует или священник протестует против наркомании и наркодилеров, это не означает, что мы не протестуем или бездействуем на самом деле. Те, кто читает церковные СМИ, знают, что весь этот период, в том числе и этого следственного эксперимента (над нами всеми, честно говоря), и потом уже суда совершались молебны в храме отцом Геннадием, совершался молебен в поддержку Егора и тех ценностей, которые он выражал, о спасении несчастных наркоманов. Я знаю сотни священников, которые звонили и поддерживали. Не только отца Геннадия, но и его родных и близких. Церковь не может вывести на улицы людей, протестуя против суда или государства в целом, но может выражать свое мнение по разным вопросам. Мнение это мы выражаем посредством вот таких публичных передач, совершая с нашей паствой богослужения, проповедуя, приобщая страждущих к Богу через исповедь, таинства. Именно личное общение человека и Бога является заботой церкви и священника. Чем эта цель будет больше и лучше достигаться, тем меньше в обществе будет пороков, тем лучше будет и наше государство. Сегодня многие говорят о том, что церковь призывает к добру, открываются новые храмы, значит как бы должно все измениться. А не меняется. Вы знаете, пропорции, с которыми растет зло в нашем обществе, пропаганда подменных пустых ценностей через СМИ, через преимущественно фальшивый образ жизни героев и кумиров превышает то, что делает сегодня церковь. Часто голос правды словно растворяется в этом безумном потоке. Общество потребления сегодня действительно диктует всем высшую ценность потребления и пропагандирует заработок на этом потреблении.
Челышев. Церковь, я чувствую, это говорит только тем, у кого просто нет возможности отдаться этому демону потребления. Говорят, он брал за лечение по 27 тысяч рублей с родственников каждого наркомана. Это правда? Об этом заявил прокурор по делу. 27 тысяч рублей плюс 2 тысячи за похищение наркомана. А если он брал эти деньги, это не есть проявление бескорыстия как минимум, если учесть, что кормили этих наркоманов луком, чесноком и хлебом.
Чинкова. Это только поначалу их так кормили.
Игумен Петр Еремеев. Знаете, я верю священнику и Егору Бычкову, которые говорят, что вносилась оплата лечения и пребывание в центре в размере 4-6 тысяч. А с кого-то и вообще оплату не брали.
Стешин. Да уже бы по всему Нижнему Тагилу слухи ходили, сколько он брал.
Игумен Петр Еремеев. Я не верю прокурору этой области, который пишет в «Российской газете» совершенно недопустимые вещи. Мы ведь сегодня, обсуждая проблему Егора Бычкова, по мнению прокурора, являемся его пособниками. Прокурор пишет, что если вставать на сторону Егора Бычкова, то нужно и законы переписывать, разрешая возможность похищения и удержания людей против их воли. Хотя сам суд, насколько я знаю, снял обвинения в похищении. Ну, о чем мы говорим? Какое похищение, какие законы надо переписывать? У нас общество сегодня глубоко больно. Посмотрим правде в глаза, что происходит сегодня в нашей стране. Да ведь огромное количество людей наркоманит. Это не только в Челябинске, это и в Москве. Об этом мало говорят, но это совершенно очевидный для всех факт. Утром пройдите по подъездам иных домов города Москвы. А в переходах вы разве не встречали следы этой заразы? С этим злом надо бороться, за людей надо бороться. Нашелся герой, нашелся умный, интересный, живой мальчик, он начал этим заниматься. Надо еще сказать, как это опасно сегодня. Именно поэтому сегодня в стране очень мало таких центров существует. И угрожают, и применяют насилие над этими людьми. И теперь его судят, судят дело его жизни, его подвиг.
Челышев. Почему тогда не работают какие-то связи, которые налаживаются самостоятельно, вне зависимости от желания или нежелания властей? Почему бы, например, нам не создать какой-нибудь колл-центр, Интернет-портал, куда бы все желающие сливали информацию о том, где работают всякие наркоманские притоны. Я говорю не о телефоне доверия Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, если честно, я не очень верю в эту штуку, а что-нибудь из рода видеообращений к президенту с подачи народа.
Стешин. Я думаю, с наркоманией нужно бороться не в Москве или в Челябинске, а на границе Таджикистана и Афганистана или еще ближе. Потому что я прекрасно знаю, это на моих глазах происходило, погружение России в наркотическую трясину. Все прекрасно помнят, что до конца 80-х вообще не знали, кто такие наркоманы, были единичные случаи. Потом появилась опиатная наркомания, когда они бегали с мисками, с уксусным ангидридом и 647-м растворителем, где-то это все варили. А потом начало 90-х годов, как-то очень странно это совпало с наркотической музыкой техно, которую, положа руку на сердце, невозможно слушать в трезвом состоянии. И вот в середине 90-х появились в клубах первые спящие красавицы героиновые, и с окончанием гражданской войны в Таджикистане пошел вал чистого наркотика. Чуть-чуть поставки героина просели в конце 90-х годов, когда в Афганистане были талибы, которые придушили все наркопроизводство. А потом туда пришли американцы. И нас опять все это захлестнуло. Я одного не могу понять, почему с регионами, откуда к нам идут наркотики (это признают в милиции, 96% героина привозят к нам из Таджикистана), почему у нас с этой страной безвизовый режим, и они шляются взад-вперед. Русскому человеку из той же Прибалтики так свободно не въехать в Россию, на свою родину. Зачем нам нужны эти люди, которые кроме наркотиков, которые везут к нам, еще обрушивают рынок труда. Они штрейкбрехеры самые настоящие. Кто с этим разберется и когда?
Челышев. Ну, штрейкбрехеры, наверное, не они, а те, кто им обеспечивает условия наибольшего благоприятствования.
Стешин. В начале ХХ века обычно били штрейкбрехеров, а не хозяев заводов.
Челышев. Это наша вечная беда, мы лечим симптомы, а не болезнь.
Звонок от радиослушателя Алексея.Считаю, что бороться с наркоманией на границе уже поздно, и бороться сейчас необходимо везде. Что касается нашей государственной политики в этом отношении. В Подольском районе сейчас стоит на учете 12 малолетних наркоманов. Их на самом деле может быть 12 тысяч, но на учете стоит лишь 12.
Челышев. Откуда вы знаете?
Алексей.Наркодиспансер, у него есть официальная статистика. У него стоят на учете лица, не достигшие 18 лет наркоманы. Их всего 12. Это открытые данные.
Челышев. А сами вы этим вопросом интересуетесь почему?
Алексей.Я живу в Подольске, и я вижу эти уколотые шальные глаза каждый день вокруг себя.
По поводу Бычкова. На сегодняшний день в России его метод борьбы с наркоманией является самым эффективным. Цифры очевидны, против них переть просто глупо. Этот человек на своем опыте доказал, что излечиться таким образом, стать нормальным, вернуть себе волю и сознание — это реально. И он пытался донести это до многих тех, кто хочет стать свободным. Он брал эти деньги (5 тысяч или 25) не за лечение, а на содержание этих людей там. Он не оказывал медицинских услуг, он помогал людям. Вот его миссия. Он сам об этом говорил неоднократно.
Звонок от радиослушателя Андрея.Господь нам показывает, это крик русской души, крик нашего сообщества, нашей России. Я сам жил в Казахстане в 80-е годы, я даже не знал, что такое травка. Сейчас просто идет усиленное убийство народа.
Челышев. То есть вы считаете, что Егор Бычков — герой, а не преступник?
Андрей.Он не преступник. Даже если вас возмущает эта сумма 27 тысяч за услуги, вы спросите матерей и тех ребят, которые хотят «спрыгнуть» с иглы, которые мнимым врачам платят за услуги, сколько те запрашивают. Я считаю, что он человек, он не герой, может быть.
Челышев. А нужно ли нам вообще лечить наркоманов? Ведь наркоман — это человек, который сознательно выбрал иглу, сигарету, кокаиновую дорожку. Значит, выбрал смерть. Если он смотрит в могилу, зачем нам ему мешать? Мы просто тратим на это государственные деньги, а выход, КПД этих денег очень низкий.
Стешин. Наркоман заразный. Давно уже посчитано, сколько наркоман сажает на наркотики людей вокруг себя.
Челышев. Давай порассуждаем. Наркоман, у него есть сосед, который абсолютно здоров, у которого есть работа, жена, дети. Я не поверю, что этот нормальный, социально адаптированный человек будет принимать наркотики, хоть даром ему тоннами давай.
Стешин. Пожалуйста. Мой друг коллекционер, реставратор от бога жил один в 2-комнатной квартире, собирался жениться. У него была шикарная коллекция по тематике Гражданской войны в России. К нему зашли друзья с просьбой пустить их на кухню на 5 минут, им надо было сварить наркотик. Они ему предложили раз, два. И на пятый раз Сережа согласился. Ему было просто интересно, почему люди бегают с этими мисками, маковой соломой. Есть такой знаменитый наркоманский развод: как ты можешь сказать, что героин — дрянь, если ты его никогда не пробовал. А героин нельзя попробовать.
Челышев. И что произошло с твоим другом?
Стешин. Он слез в тюрьме. По наркоманским делам попал в следственный изолятор. Он знал, что я живу возле станции метро в Питере, но не знал, где я живу конкретно. Ему некуда было идти. Друзья-наркоманы обещали его убить, квартиру он «проторчал». Вы представьте глубину отчаянья этого человека. Он трое суток простоял на выходе с эскалатора метро, он ждал меня. А я ездил на машине тогда. Тогда он взял нашу фотографию и пошел показывать людям. Видно, Бог над ним смилостивился, и первый человек, которому он показал эту фотографию, был мой сосед. Он меня нашел. Мы с ним жили весело и дружно почти все лето. А героин умеет ждать. И осенью на него накатила депрессия. Он исчез. Появился с глазами-точечками. Спустя год его нашли под столбиком с цифрами на Южном кладбище. Героин его дождался.
Челышев. Героин умеет ждать — эту фразу произносят наркоманы, которые героин одушевляют. Это значит, что они готовы, их уход — только дело времени. Об этом мне сказали врачи-психиатры в московском наркодиспансере, с которыми я общался.
Стешин. Я согласен. Надо профилактикой наркомании заниматься с самого раннего детства. Я нашел такую интересную штуку. В семьях туристов дети, как правило, не вырастают наркоманами. Дело в том, что они с детства получают в этих походах понимание, что твое удовольствие зависит от трудозатрат. А ведь что такое наркомания? Это стремление получить кайф, не затратив ничего. Это немотивированные подарки детям, например, прощение каких-то проступков. Это все косвенно толкает человека к наркомании. И вот если ты знаешь, что долго будешь складывать костер, он разгорится как следует и ты согреешься, именно в туристических семьях в детстве это вкладывается в голову. Уютно жить в хорошо поставленной палатке, которую ты долго ставил. И так далее. Только через какие-то трудности и испытания.
Челышев. Как ты думаешь, наркоманов нужно лечить или это бесполезно?
Стешин. Я знаю людей, которые завязали с наркотиками, социализировались и уже многие годы счастливы. Разумеется, 100-процентного излечения нет. Тут нужно высчитать какой-то процент. Я думаю, где-то 50 на 50 люди возвращаются к нормальной жизни.
Игумен Петр Еремеев. Если мы не лечим наркоманов, мы постепенно заражаем все общество этой болезнью, к сожалению. Это страшная болезнь, она очень заразна. Если не помочь наркоману спастись от болезни, не вынуть его из петли, то каждый из нас как бы соучаствует в самоубийстве этого человека. Я считаю, что с позиции нравственности, если мы не помогаем наркоману спастись от неминуемой смерти, мы соучаствуем в его самоубийстве. Это страшный грех.
Чинкова. Церковь может помочь социализировать такого опустившегося человека? То есть он знает, что ему плохо, и в церкви его не оттолкнут, а примут.
Игумен Петр Еремеев. Церковь в Нижнем Тагиле вместе с Егором Бычковым именно это и делала. Получается, что сегодня осудили не только Егора Бычкова, осудили в Нижнем Тагиле еще и церковь за это доброе дело. Церковь может, делает и будет делать все возможное, несмотря на приговоры судей.
Челышев. Я знаю, что в США существует практика: наркоманам предлагают либо приговор и тюремный срок, либо принудительное лечение. У нас, насколько я знаю, принудительного лечения нет. О чем это, по-вашему, говорит?
Игумен Петр Еремеев. О том, что кому-то интересно, чтобы эта прибыльная зараза расползалась по стране.
Стешин. Вообще был бы выход справедливый и честный — ставить человека, севшего на наркотики, перед выбором: либо он попадает на жесткое принудительное лечение и ему потом помогают в социализации, либо он официально признает себя наркоманом, его полностью поражают в правах — право водить машину, право избираться, выбирать и т.д. И содержат где-то в специальных зонах, где он получает свой метадон и через какое-то время умирает, не распространяя заразу по обществу.
Челышев. Отец Петр, если мы говорим об образовании духовном, то в каком контексте подается вся эта история с наркотиками и теми, кто их употребляет? Вообще есть случаи, когда на наркотики подсаживались представители церкви?
Игумен Петр Еремеев. Я таких не знаю. Что касается оценок церкви, я с этого начал наше общение сегодня. Наркомания, как и пьянство и другие виды зависимости, это страсть, это несвобода человека. А мы призваны к свободе, мы рождаемся свободными. И любое подчинение себя, своей воли зависимости это потеря смысла существования, ценности жизни, это страшный грех против Бога.
Челышев. Но ведь человек тоже свободно выбирает шприц. Тогда, когда он еще не заражен.
Игумен Петр Еремеев. Это неправда. Не свободно и порой даже не выбирает. Часто решение это принимается под жестким влиянием людей, трудных обстоятельств или мнения улицы. Современный человек находится под жестким информационным прессингом и едва в полном смысле свободен в принятии решений.
Челышев. Тогда человек и в церковь приходит под влиянием своих родителей и своей семьи.
Игумен Петр Еремеев. И однажды делает окончательный самостоятельный выбор.
Челышев. И наркоман так же однажды делает выбор.
Игумен Петр Еремеев. Ни в коем случае. Наркоман тотально зависим от своей болезни, если его не лечить. Предложите ребенку в детском саду горькое и сладкое, если он не знает, огонь и воду. Какая свобода, откуда он знает? Наша забота о ребенке — спасти и сохранить его от холодного или от горячего, дать ему среднюю температуру воды. Так же и здесь. Мы заботимся о людях, и мы несем за них ответственность до определенного возраста.
Челышев. Готова ли церковь поступиться какими-то своими принципами в борьбе с наркоманией? Скажем, приходит человек на исповедь, говорит: я наркоман, беру наркотики там-то и там-то. Может ли духовник сообщить куда надо о том, что к нему пришел человек, и вот там-то и там-то есть наркопритон?
Игумен Петр Еремеев. Невозможно сообщить, что человек является наркоманом или преступником. Но в случае с Егором Бычковым мы знаем, что отец Геннадий помогал находить и обнаруживать тех, кто эту страсть распространял.
Челышев. Видите, святые отцы не могут нарушить букву Божьего закона, а мирские служители закона не могут нарушить…
Игумен Петр Еремеев.Мы не можем предать человека, но мы обязаны заботиться о нем.
Подписывайтесь на нас в соц. сетях
