«Наша дочь с Беккером - плод любви, а не мимолетной встречи!»
В 2001 году, кажется, не было ни одного таблоида, который бы подробно не описал сцену зачатия внебрачной дочери Бориса Беккера - в подсобке модного лондонского ресторана «Нобу» вместе с манекенщицей из России Анжелой Ермаковой. Потом был долгий суд, который признал отцовство рыжеволосого теннисиста. Сейчас их дочка Аня уже сама выходит на подиум, а ее мама наконец решила написать о своем громком и скандальном романе. «КП» публикует отрывки из этой книги.
«Я не воровала сперму у Бориса!»
- Але!
- Анжел, ты спишь?
- Эмилька? Да всю ночь не спала, у Аньки зубы режутся...
- Слушай, в «Бильд цайтунг» на первой полосе целый разворот. Пишут, будто ты украла сперму и тебя надо сажать в тюрьму за воровство...
- Какую сперму, откуда, что ты несешь?!
- У Бориса...
- Как это? Разбрасывал он ее, что ли?!
- Да нет, оральный секс... Проглотила, выплюнула... короче, искусственное оплодотворение...
- Эмилька, ты не в себе, что ли? Ну кто в такое поверит? Бред: проглотила, выплюнула... люди вон годами в клиниках лечатся...
- Они и доктора какого-то приплели, шприцы нарисовали... Ты позвони, позвони адвокатам-то.
- Каждый звонок - двести фунтов, это тебе не Америка, здесь под проценты не работают! Но, наверное, ты права, придется звонить.
Эмилия - самая утонченная и изысканная светская дама из всех моих знакомых. Давно живет в Европе, говорит на всех европейских языках, вращается в высшем обществе, со всеми олигархами и аристократами на «ты»...
Анька плачет. Ей девять месяцев, у нее режутся зубы. Она почти всю ночь не спала.
|
И сейчас проснулась. Надо вставать, кормить, менять подгузник, звонить в Мюнхен немецким адвокатам. Газета-то немецкая. Я одна, няни нет, уборщицы тоже. Под парадным, где я живу, на Понт-стрит, прямо напротив знаменитой шотландской церкви Святой Коломбы, все время стоит толпа фотографов и журналистов. Мне нельзя выходить на улицу, так как, едва меня завидев, они начинают щелкать своими камерами со вспышками и задавать вопросы. И даже если я ничего не отвечаю, все равно печатают мои фотографии со всякими глупыми комментариями, написанными со слов так называемых друзей - каких-нибудь пьяниц с близлежащей помойки, которых я в глаза не видела, но которые за банку пива и пачку сигарет готовы подписать все, что угодно. А противоположная сторона потом обвиняет меня в привлечении к делу прессы, и это компрометирует меня в суде. А потому мои английские адвокаты, самые лучшие из лучших и дорогие из дорогих, велели мне на улицу не выходить и с журналистами не разговаривать, и, чтобы мне понапрасну не звонили во входную
дверь и по телефону, я разобрала дверной звонок, а к телефону подхожу, только прослушав автоответчик, когда точно знаю, кто звонит. Хорошо, что у меня двужильная сибирско-нигерийская порода и я не боюсь одиночества...
дверь и по телефону, я разобрала дверной звонок, а к телефону подхожу, только прослушав автоответчик, когда точно знаю, кто звонит. Хорошо, что у меня двужильная сибирско-нигерийская порода и я не боюсь одиночества...
Звоню немецким адвокатам.
- Вы читали?
- Читали.
- Ну и что?
- Борис уже написал опровержение, что все это ложь и выдумки журналистов: есть девочка Анна, а тест ДНК покажет, кто ее родители. Они уже выложили его заявление в Интернете, завтра будет в номере.
«Он же необыкновенный, он даже ходит, как бог»
(... ) И вот я летаю, и мне весело, потому что у меня все через голову и мне физическая близость совсем не обязательна... А то, думаю, сорвет цветок удовольствия и, как у Булгакова в «Залоге любви», бросит с ребеночком... Сарафан помят, и в руке пятак... Снова провидческие мысли какие-то в голову лезут... А тут еще Эмилька приезжает со своими знакомыми. Они куда-то идут по делам, а мы с Лариской и Джейн - к ней, в «Лейнсборо».
Сидим, пьем чай, у нас женсовет.
Эмилька:
- Ну что, как вы поживаете, что делаете? Ты, Анжел, прямо сияешь, влюбилась, что ли?
Лариска:
- Да нет, она, когда влюбляется, наоборот, тухнет и впадает в депрессию. В нее влюбился тут один, а она ему никак уступить не хочет и очень этим гордится.
- Да, а кто такой?
- Борис Беккер.
- Да ты что?! А она, дура, не хочет?! Да у нас в Швейцарии в очередь будут стоять, последнее пальто с себя снимут! Он же вообще необыкновенный, он даже ходит, как бог!.. Я его как-то в ресторане видела, от него сексуальная энергия так и лучится.
(...) времени уже часов семь - начало восьмого, и дождь пошел ни с того ни с сего, и спать вдруг так захотелось, и я уже думаю: может, не ходить, и так уже натусовалась, а лечь и выспаться... Захожу домой - звонит телефон. Потом я посмотрела, он уже несколько раз звонил...
- Алло, это я!
- Алло, привет!
- А где ты была?
- На поло, за городом.
- А я проиграл (я тогда вообще не понимала, как это для него может быть важно).
- Ну ничего, в следующий раз выиграешь!
- Нет, я больше не буду играть.
- Ну ладно, не расстраивайся!
- Я пойду с друзьями в «Нобу», я очень хочу тебя там увидеть сегодня, приходи, придешь?
- Приду, я все равно туда иду с друзьями.
- Тогда там и увидимся.
- Увидимся, не грусти!
«Проект вышел в свет»
|
...Спать я совсем не могу, схватки уже довольно частые, но не хочу будить Лариску, жду до восьми утра, пока могу терпеть... И потом целый день еще рожаю, думаю, что никогда это не кончится, но к 11 вечера 22 марта на свет наконец появляется моя дочь.
Лариска взяла ее на руки и говорит:
- Ой, как она на него похожа! Сразу видно, что держу в руках маленького Беккеренка.
Врачи, надо сказать, тоже обалдели, они такого еще не видели: приходит черная мама и рожает совершенно белого, белокурого ребенка с голубыми глазами. Они меня сразу успокаивать, мол, глаза меняются, темнеют, да и дети потом темнеют. Им кажется, что это должно меня расстроить: я одна, без мужа, и еще дочь на меня совершенно не похожа. А я - им: нет-нет, что вы, мне, напротив, очень нравится. И пока в себя прихожу, уже полночь, и наступает мой день рождения, и Лариска - мне:
- Вот тебе и подарок!
...Борис, который до нашего последнего свидания каждый день справлялся о моем здоровье, почему-то не звонит.
Я ему тоже.
Оттого, что у меня резус-фактор отрицательный, а у Аньки положительный, мне пришлось три дня в клинике проваляться, это для Англии долго, здесь обычно на следующий день отпускают.
Так что еду домой 25-го, снова Благовещение, снова колокола звонят, как в прошлом году, только тогда мне было совсем плохо, а теперь, год спустя, хорошо, я счастлива, что у меня родился ребенок. Потом вдруг вспоминаю, вернее, Лариска мне напоминает, что надо же и папу обрадовать, и мы с ней смеемся...
Посылаю Борису факс в офис: «Проект вышел в свет». Но он не перезванивает до 1 апреля, хорошо, я занята, у телефона его звонков не жду, хотя мне и Лариска, и адвокаты говорят, что пора писать ему, спрашивать, когда же вы, любезный, тест ДНК делать будете, и что вообще собираетесь предпринимать.
Видно, он как чувствовал, именно в этот момент позвонил:
- Алло, это я, как твои дела?
- Родила, уже больше недели назад. На тебя похожа, как две капли воды, волосы золотые, глаза голубые и даже ресницы и брови рыжие, как у тебя.
- Молодец, поздравляю!
- Я тебя тоже. А ты что, ничего не знал?
- Нет, я в Америке, уже десять дней.
А я про себя думаю: это он прямо после нашего свидания как можно дальше уехал, и вспоминаю Лариску с ее примером про страуса.
А он продолжает оправдываться:
- И офис у меня в Мюнхене закрыт. - Вроде как он сам позвонил, просто потому, что волнуется, как я. И спрашивает: - Как роды прошли?
- Трудно, как и все остальное.
Жду, что дальше скажет.
- Мы, конечно же, должны встретиться и поговорить.
- Когда? - задаю я вопрос по существу.
- Я на два дня приеду в Германию в конце недели, а потом мне нужно будет уехать назад, в Америку. Я тебе позвоню.
- Когда? - задаю я снова конкретный вопрос.
- В конце недели. Мне надо идти, ко мне пришли. Я тебе позвоню, поздравляю с ребеночком!
- И я тебя...
Подписывайтесь на нас в соц. сетях
![Концерт DOROFEEVA, мюзикл «Ты [Романтика]», книжный фест – куда пойти в Киеве в апреле](/img/article/6891/17_tn2-v1713786933.webp)