• Главная
• Шоу-биз

Знаменитый артист рассказал «КП», как он победил болезнь и пережил потерю сына.

Актер Валерий Золотухин, пережив личную драму, вновь вернулся на сцену. Даже его друзья не верили, что ему хватит сил оправиться после своей тяжелой болезни и трагической гибели сына. А Золотухин - хромой, с палочкой - с триумфом вернулся в профессию.

Его энергии хватает, чтобы зарядить зал такой бодростью, что, кажется, горы свернуть можно. Но потом, когда опускается занавес, Валерий Сергеевич держится за сердце…

- Как вы выносите такую душевную боль?

- Работа спасает. Не могу без сцены, не приучен с детства сидеть без дела. Боялся, когда в больнице лежал, что просто на ноги не встану. Думал, на инвалидной коляске до смерти обречен ездить. Врачи тоже этого боялись. Оперировать сломанную правую ногу было нельзя, у меня с детства остеомиелит.

Переживал ужасно - потерять сына, остаться без профессии. Молился, просил Бога надоумить, помочь, дать силы. И понял - если сына Сережу уже не вернуть, то на сцену возвратиться в моих силах. Хоть с палочкой, хоть на коляске, но я актер! Делал все, чтобы прийти в форму, - зарядку с элементами йоги, даже стою на голове. Тренировал ногу, чтобы не хромать. Но хожу все еще, как видите, с палочкой…

- Вы недавно решили еще и в политику податься...

- Я не только актер, но и пенсионер. Когда мне назначили пенсию в шестьсот рублей, шел по театру и плакал. Как можно на такие деньги жить? Сейчас она, конечно, выросла, но и цены скакнули вверх. Мне не за себя, за нищих стариков больно! Так что, пока есть силы, буду бороться за справедливость. Хоть и хромаю, но кулаки у меня еще крепкие…

- Вы пляшете, улыбаетесь на сцене. А на сердце…

- Недавно после эфира, на котором я плясал и пел, вышел из студии, сел в машину, со мной началась истерика. Я рыдал - сына Сережи нет, а я вот живу, смеюсь на сцене. Но эмоциям нужен выход, и для меня это творчество. Если бы не работа, я бы умер, наверное…

- У вас подрастает младший сын Ванечка…

- Ему три года. Но он знает, что папа работает в Театре на Таганке. Ваня сам недавно дебютировал на сцене. Оказался потрясающе артистичным, не ожидал такого! Мы с Ириной открывали новый музыкальный зал в Гуманитарном университете. Ваню не с кем было оставить, мы взяли его с собой. Сначала он раскапризничался, потом заявил: «Я тоже буду петь». А когда я исполнял танго, он начал точно в такт подтанцовывать. Просто удивительно! Я ему подыграл, и зал так аплодировал! Он имел успех, ему надарили шариков, он заработал даже большую шоколадку. Может быть, тоже актером станет, когда вырастет. Но это уже его дело. Я же хочу, чтобы Ванька жил в благополучной стране. И был счастлив.

- Вы верите в Бога?

- Молюсь каждый вечер. За детей, родных, друзей. И за Россию. У меня старший сын Денис нашел себя в вере, он священник.

Знаю, что без Божией помощи я бы не выжил. И храм бы на своей родине, в селе Быстрый Исток на Алтае, не построил бы.

Доходило до того, что я бросался начальникам в ноги: «Товарищи, помогите построить храм!» Один спонсор предложил: я атеист, на церковь не дам, а вот машину

КамАЗ бери. Я грузовик профукал - не знал, как его перегнать из Норильска на Алтай. Другой, руководитель химкомбината из Красноярска, говорит: «Я тебе пригоню цистерну спирта». «Да что же я с ней буду делать-то? - отвечаю. - Не богоугодное дело, лучше деньгами». Он посмотрел на меня иронично: «Если вы, ребята, не знаете, что делать с цистерной спирта, вам храм никогда не построить!» Дал 200 тысяч. Брал за концерты углем и... даже книжками своими торговал в театре. Коллеги из театра деньги на храм давали. Помню, Алла Демидова принесла: «Возьми!» Я отвечаю: «Алла, это не дорога к храму. Ты иди в сберкассу, постой в длинной очереди, а уже с квитком придешь ко мне». Почему я так говорил? Вот я достал миллион, а в это время мальчик из Быстрого Истока принес на почту рубль: «Тетя, положите на cчет церкви!» И этот рубль был для меня дороже миллиона.