Проститутки старого Киева: элитные - в "Яме" и минеральщицы - палатках с водой
Центр Киева превратился в клубок разврата: от него по ниточкам - узким улочкам - вдоль главных зданий города и жилых домов выстраивались женщины, торгующие своим телом.
Получить "желтый билет" - удостоверение куртизанки - взамен на паспорт могла любая желающая. В "билете" помимо фотокарточки путаны и свода правил поведения стояли отметки о врачебном осмотре.
Легендарная "Яма"
Вначале куртизанки получали от одного до трех рублей за час, чуть позже тариф подрос до 5 рублей. К примеру, в то время рядовой рабочий получал два рубля в день. В чистом виде деньги до девушек не доходили - изымалось все "мамашей" (хозяйкой борделя) в обмен на специальные "марки" или "боны". В конце месяца производился подсчет с вычетом услуг на содержание - еда, кров, одежда и прислуга - сколько "марок" собрала, столько рублей и получила. Никто из девушек особо не сопротивлялся жесткому обсчету, для жизни хватало, иногда за хорошую работу "мамаша" могла подарить новые туфли. Сносить их, правда, куртизанки не успевали - через 2-3 года девушку выгоняли из борделя: она или теряла "товарный вид", или становилась жертвой "дурной болезни". Везло больше тем, кого называли "элитными".
Легендарным местом в Киеве в те времена являлась "Яма" (улица Ямская была последним местом обетования куртизанок после долгих их скитаний по городу в поисках спокойного существования). После того как все дома терпимости были перенесены с Андреевского спуска и Эспланадной в "Яму", бордели начали делиться на категории. "Элитные", "трехрублевые" и "двухрублевые" относились к числу заведений-салонов, далее шли бордели, где оказывались услуги "эконом-класса", и в конце списка были "рублевые" притоны, на пороге которых гостей встречали первыми клопы и затхлый запах гнили. Но хуже притонов были так называемые "полтинничные" дома - всякий сброд захаживал сюда ночи напролет и издевался над девушками как мог. Доходило до того, что одна куртизанка могла обслужить до 40 человек за ночь, при этом не имея возможности передохнуть или выпить водки.
От "хористок" до "минерашек"
У самих куртизанок тоже была своя иерархия.
"Ночными бабочками" называли только уличных проституток, работающих у ресторанов, кабаков и театров. Одевались они ярко, так же красились и вызывающе себя вели - идешь по городу, а тебя хвать за руку и к себе волокут.
"Ночными феями" были куртизанки-одиночки - те, кто еще не попал на учет в полиции. Они вели себя разумно и не вызывали лишних подозрений - одевались как горничные, гимназистки или служанки. Эта группа девушек делилась еще на несколько: некие "дамы с собачкой" или "хамелеон" - эти использовали для обольщения малолетних детей; "хористки" - нелегальные девочки по вызову.
"Кокотки" были самыми коварными куртизанками. Эти дамы не стояли на учете и выдавали себя за светских львиц. Они были весьма образованны, эрудированны, модно одевались, знали, как себя вести в обществе, постоянно посещали салоны и театры. "Кокотки" были лакомым кусочком для обеспеченных мужчин - толстосумы владели ими как статуэтками и даже могли проиграть девушку в карты.
На самой низшей ступени в иерархии стояли "минерашки" - девушки, обслуживающие клиентов в нелегальных притонах под вывеской павильона для продажи минеральной воды или кваса. Вот так просто - зашел на стаканчик квасу и тут же за ширмочкой очень дешево удовольствие получил.
История Анны Мендель
Проституция в Киеве в одно время стала не просто терпимым явлением, но и модой. В "элитные" салоны захаживали теперь не только чиновники и богачи, но и их жены. Так, легендарной стала история Анны Мендель.
Купеческая жена Анна была обладательницей безумной красоты. Еще с юности ее окружали мужчины - любовались, восхищались, жаждали. Но Анна до беспамятства любила своего мужа и оставалась ему верна. Увы, в расцвет разврата на киевских улицах разве что "стойкий оловянный солдатик" мог избежать чар куртизанок.
Мендель узнала, что ее благоверный стал ходить в "элитные" дома, и слишком часто. Сердце красавицы разбилось на тысячи кусочков, и гнев накрыл ее густой черной пеленой. Анна решила отомстить.
Раз любил купец куртизанок, почему бы и самой не стать ею. Госпожа Мендель начала публично продавать себя, уже зная, где чаще всего появляются высокопоставленные знакомые мужа. Скандал случился на весь Киев. Купцу пришлось спасаться бегством - такого позора он вынести не мог. Вскоре от душевных переживаний и мук совести муж Анны скончался, а сама девушка так и осталась частью этой жизни, кипящей в огнях красных фонарей. Мендель стала хозяйкой самого аристократического салона свиданий и приказала всем звать ее Мамашей Гинди.
В узких кругах Мамашу уважали и боялись, она была не просто владелицей борделя - это был поистине лучший салон для утех во всем Киеве. Богатые помещики, предводители дворянства, высшая администрация вплоть до губернатора Киева здесь бывали. А девушки, которые встречали клиентов и которых лично подбирала сама Мамаша Гинди, - лучшие из лучших: порядочные, шикарные, воспитанные и красивые. Все одинокие "кокотки" мечтали попасть в "рабство" к Мамаше Гинди, да что там, богатые и красивые вдовы не раз посещали салон и даже не ради денег, а для собственного удовольствия. Иной раз такие знатные женщины, переступив единожды порог дома Мамаши Гинди, уже не хотели его покидать никогда.
|
Кстати
Падшие девушки и места их обитания
До легализации в начале XIX века киевские куртизанки обитали на Печерске в так называемом районе "Кресты" (нынешний завод "Арсенал" и кинотеатр "Звездный"). Называли девушек "крестовскими девчатами", и отличить их от обычных граждан могли лишь те, кто уже воспользовался их услугами. Мужчины приходили к ним в гости, прихватив с собой колбасу, сало и водку. Девушки готовили своим клиентам, накрывали на стол, выпивали вместе и лишь после шли в спальню. Почти романтика. Но как только раздавался второй удар Лаврского колокола, куртизанки поднимались на ноги, крестились и выпроваживали гостя. И не имело значение - получил он то, за чем пришел, или нет - молитва превыше всего.
После легализации первым местом для домов терпимости стал Андреевский спуск. Зашедший к девице гость, перед тем как снять шаровары, замирал и слушал, как в храме идет служба. Настоятели Андреевской церкви всеми силами старались избавиться от такого соседства - закидывали жалобами губернатора и даже место порока святой водой кропили. Власти старались урезонить ситуацию - переносили бордели чуть ниже к набережной. В отместку проститутки стали каждый день принимать крещение в Андреевской церкви, что очень злило священников. После кровавой стычки гражданской молодежи (студенты, чиновники, купцы) с военными курсантами, не поделившими контроль над притонами, все бордели с Андреевского спуска были перенесены за бульвар на Подольской Канаве, а после и в район Эспланадной улицы (сейчас Дворец спорта,) где они просуществовали свое "золотое время".
Последним местом обитания куртизанок стала легендарная "Яма". В 1885 году в жарких объятиях и грязной постели куртизанки от сердечного приступа умер гражданский губернатор Гудыма-Левкович. После такого скандала было принято решение бордели вновь перенести. Куда? Пока власти города думали, жители Ямской взяли инициативу на себя и сами выразили желание жить по соседству с притонами - экономику улицы, так сказать, улучшить: дома под бордели шли по двойному тарифу.
Справка "КП"
На момент переписи 2 марта 1874 года на 127 251 жителей Киева приходилось 205 проституток в "домах терпимости" и 128 вольно передвигающихся; 25 "мамаш" и 7 мужчин-хозяев борделей, а также 17 сводниц. Самих же домов с красными фонарями насчитывалось 29. К концу столетия, в 1897 году, цифры не особо изменились - почти при 250 000 жителей куртизанок значилось 153 девицы и один мужчина.
