В начале полномасштабного вторжения в Киеве были случаи friendly fire и проникновения российских ДРГ, которые были заранее инфильтрированы. Об этом заявил бывший министр обороны Украины Алексей Резников в интервью "Радио Свобода".
- Что касается, были ли ДРГ в Киеве, да, они были. Я это точно знаю, как министр обороны. И они уничтожались нашими силами безопасности и правопорядка. К сожалению, были трагические случаи и friendly fire («дружеский огонь», – авт.), как говорится, и гибли и нацгвардейцы. Мы это с покойным министром внутренних дел Денисом Монастырским тоже обсуждали, мы объезжали каждую ночь блокпосты с ним и наводили тоже порядок. ДРГ были в Киеве, они были инфильтрированы заранее. Мне даже рестораторы рассказывали, как за два дня до этого люди не рассчитывались в ресторане и говорили: «ничего, ничего, через...» и на русский язык дальше переходили: «через два дня вы нам будете все должны». Поэтому россияне или их коллаборанты были в Киеве, это правда, - сказал он.
Также Резников прокомментировал заявление президента Владимира Зеленского о том, что замруководителя Офиса президента Украины Олег Татаров «убивал чеченцев в Киеве».
– Я точно не могу комментировать, мог ли кто-нибудь кого-то убивать. Я могу сказать одну вещь, мы одно время с президентом это обсуждали как раз перед поездкой в Беларусь на известные всем непростые переговоры… Но мы тогда откровенно говорили с президентом, что если раньше мы, как люди гражданские, даже представить себе не могли, что кто-то кого-то может убить, в принципе лишить жизни человека, после 24 февраля каждый из нас осознал, что он не просто может убить человека, а хочет убить врага. Поэтому сегодня кто-либо из украинцев точно мог убивать врага с 24 февраля, и неважно, делал ли он себе по этому поводу рекламу или не делал, - ответил экс-министр.
Алексей Резников также рассказал, что стал почетным членом GLOBSEC (внепартийная неправительственная организация, базирующаяся в Братиславе, одним из главных ее мероприятий является ежегодный Братиславский форум глобальной безопасности). Возвращаться на публичную службу у него нет желания.