"Левый" или "правый" поворот Европы? Скандал на Олимпиаде и результаты выборов во Франции – симптомы одного явления
Идеологические различия между крайними левыми и крайними правыми популистами в странах западного мира все больше стираются. Украина – не исключение.
Александр Лучанинов, журналист, Киев
Летние Олимпийские игры в Париже продолжаются уже две недели, а самым громким информационным поводом, породившим главное спортивное событие года, остается скандальная церемония открытия. Перфоманс с участием травести-актеров, в котором зрители безошибочно усмотрели пародию на Тайный ужин – один из символов христианства, – вызвал волну возмущения по всему миру, заставив даже президента Турции Эрдогана жаловаться в телефонном разговоре Папе Римскому Франциску на “безнравственные нападки на святые ценности”. ”. Представители правоконсервативной партии Национальное объединение Марин Ле Пен, в свою очередь, заявили о провокации, в которой обвинили "левое меньшинство". Организаторы, однако, поспешили заверить: имели целью высмеять не христианство, а язычество, изобразив в образах трансгендеров олимпийских богов древней Греции.
Так или иначе, вышла яркая аллегория на современный западный политикум, в идеологии которого причудливо сплелись доктрины и лозунги, сочетающиеся между собой так же сложно, как христианство, язычество, секуляризм и активизм ЛГБТ. Эклектизм, стирание границ идеологий – это явление, которое становится лейтмотивом мирового политического процесса.
Тенденции западной политики: "левый" откат на фоне "правого" наступления
За несколько недель до начала парижской Олимпиады Франция и Великобритания – ведущие государства Западной Европы – пережили политическую перезагрузку. 4 июля прошли парламентские выборы в Великобритании, на которых ошеломительную (но прогнозируемую) победу одержали лейбористы, закончив 14-летнюю эру правления в стране консерваторов. В то же время украинцы с гораздо большим вниманием и нескрываемой тревогой следили за волеизъявлением во Франции 30 июня и 7 июля, где два тура голосования не выявили однозначного победителя, однако отсрочили по меньшей мере на несколько лет возможный приход к власти политсилы Марин Ле Пен.
Несмотря на немалые отличия, британские и французские выборы имеют важную общую черту – партии, занявшие первые строчки по итогам голосований, относятся к левому идеологическому спектру. Так, Лейбористская партия Великобритании – бывший член Социалистического интернационала, одна из старейших действующих до сих пор левых политсил – 4 июля получила 411 мандатов в 644 округах, почти повторив свой рекордный результат 1997 года. Между тем, во Франции формальную победу праздновал Новый народный фронт – созданный накануне выборов блок левых и левоцентристских партий, который в итоге провел в Национальное собрание 180 депутатов (31% всего состава парламента).
Сторонники Нового народного фронта – победители парламентских выборов во Франции
На первый взгляд может показаться, что такие результаты опровергают тенденцию «правого поворота» в европейской политике, о которой обозреватели говорят с 2000-х годов, а особенно настойчиво – после миграционного кризиса и серии исламистских терактов в Европе в 2015-2016 годах. За последние годы правые партии сформировали правительства в ряде ведущих стран Старого света. Так, в 2022 году шоком для европейского истеблишмента стал триумф на парламентских выборах ультраправых "Братьев Италии", лидер которых Джорджа Мелони стала первой в истории женщиной-руководительницей итальянского правительства. Идеологию "Братьев" журналисты часто описывают как "неофашистскую", а члены этого движения регулярно попадают в скандалы из-за публичной демонстрации нацистских поздравлений. В настоящее время, кроме Италии, еще в ряде стран ЕС крайне правы имеют своих представителей в национальных правительствах, в частности – в Финляндии, Словакии, Венгрии, Хорватии и Чехии. В начале этого месяца компанию дополнили Нидерланды, где правительство сформировало правую коалицию во главе с антиисламской популистской Партией свободы.
Однако наиболее наглядным свидетельством оползня европейского избирателя вправо стали результаты июньских выборов в Европарламент. По итогам голосования крайние правые политические объединения суммарно получили почти столько же мандатов, сколько и правящая правоцентристская Европейская народная партия – 187. Так, третьей крупнейшей фракцией представительного органа ЕС с 84 мандатами стали "Патриоты за Европу", куда влились партийцы. Ле Пен и венгерский премьер Виктор Орбан. Еще 78 мандатов собрали Европейские консерваторы и реформисты во главе с Братьями Италии и польской ПиС. Отдельную группу из 25 депутатов возглавила одиозная для украинцев "Альтернатива для Германии" - открыто пропутинская политсила, выступающая против оказания Украине военной помощи. Партия, которую характеризуют как "евроскептическую", "расистскую", "исламофобную" и "ультраправу", в июне получила второй результат в Германии, став одной из фавориток предстоящих выборов в Бундестаг в 2025 году, на которых впервые планирует побороться за кресло федерального канцлера.. Выборы в Европарламент показали и рост популярности в Германии еще одной популистской евроскептической политсилы – “Союза Сары Вагенкнехт”, – которая была создана в сентябре прошлого года бывшими членами “Левой партии”. В ее идеологии причудливо сочетаются национализм, экономический левый популизм, культурный консерватизм, евроскептицизм и русофилия. Молодое политическое объединение уже получило шесть мандатов в парламенте ЕС.
Смешивание идеологий – новая политическая реальность?
Такая идейная эклектика присуща большинству европейских движений, декларирующих свою принадлежность к крайнему левому или правому спектрам. Правда, здесь можно поспорить о том, могут ли существовать в природе "химически чистые" права или левая идеология. Вспомним, например, сотрудничество гитлеровского и сталинского режимов накануне Второй мировой войны – режимов, декларировавших полярный антагонизм по отношению друг к другу. В 2002 году французский философ Жан-Пьер Фей предложил "теорию подковы", согласно которой крайние правые и крайние левые политические движения имеют тенденцию к идейному сближению, напоминая загнутые концы подковы. Иллюстрацией этой теории может послужить идеология неудачников недавних выборов во Франции – Национального объединения Марин Ле Пен. Партия исповедует однозначно националистические и консервативные взгляды: добивается прекращения иммиграции из неевропейских стран, возвращения к традиционным ценностям (включая ограничения абортов), восстановления примата национального законодательства над европейским. В то же время, во многих социальных и экономических вопросах Национальное объединение солидаризируется с левыми. Так, в 2014-2016 годах политсила Ле Пен активно выступала против Трансатлантического партнерства – проекта соглашения о свободной торговле между США и ЕС, которое могло бы, по оценкам аналитиков, принести обеим сторонам около $100 млрд дополнительных доходов. В борьбе против этой инициативы французские националисты оказались по одну сторону баррикад с профсоюзами и левыми экологами. Так же в прошлом и левые, и правые во Франции в унисон критиковали пенсионную реформу президента Эмманюэля Макрона.
Не все так просто и с Новым народным фронтом, в который влились довольно неоднородные политические движения - от леворадикалов-коммунистов до умеренных "зеленых", от феминисток до националистов-автономистов - борцов за независимость Мартиники и Корсики. Всех объединило желание во что бы то ни стало не пустить к власти правых. Однако возможность такого ситуативно созданного блока проводить системную и последовательную политику в законодательном органе вызывает у обозревателей серьезные сомнения.
Аналогичным образом британских лейбористов – триумфаторов недавних парламентских выборов – "левыми" можно назвать достаточно условно. Начиная с 1980-х годов партия "защитников трудящихся" поддерживает либеральную рыночную модель экономики, а с 1990-х "новые лейбористы" во главе с Тони Блэром устранили из своей программы любые упоминания о социализме и национализации. Следовательно, очередной приход политсилы к власти в Соединенном Королевстве отнюдь не означает начала в стране "красной революции". Не стоит ожидать чего-либо подобного и во Франции – по причинам, упомянутым выше.
Лейбористский премьер-министр Великобритании Кир Стармер – триумфатор июльских выборов
Интересно, что в обеих странах мейнстримные левые – условно проукраинские. Украиноскептицизм и симпатию к Путину демонстрируют крайние правые и крайние левые популисты (в частности, в Великобритании – это Reform UK Найджела Фараджа, которая провела в Палату общин 5-х депутатов). Все похожие движения, которые за последние десятилетия набрали вес в европейском политикуме (упомянутое Национальное объединение Марин Ле Пен, Альтернатива для Германии, Фидес Виктора Орбана, Партия свободы Герта Уилдерса, испанская Вокс и многие другие) объединяют евроскептицизм, антиглобализм и, часто, – антиамериканизм, апеллирование к "простому народу" в противовес "старым элитам", социальные обещания и экономический патернализм. Разделяют правых и левых популистов в западных странах только вопросы иммиграции, экологии и сексуальных меньшинств.
Какой путь выберет Украина?
Традиция политического популизма имеет глубокие корни и в Украине. Наши популисты не менее упорно, чем европейские коллеги, жонглируют идеологическими лозунгами, так же не заботясь о какой-либо последовательности политических позиций. Так, безусловно, популистской была предвыборная программа "Слуги народа", которая позволила новой партии сформировать монобольшинство в украинском парламенте в 2019 году. Ее лозунги трудно отнести к определенной идеологии – либерализм в экономической сфере здесь сочетается с обещаниями по увеличению социальных льгот. Реальная политика политсилы после прихода к власти – тема отдельного обсуждения.
Президент Владимир Зеленский и члены его политической команды празднуют победу партии
В целом популизм в социальной сфере присущ всем украинским парламентским партиям. Так, повышение пенсий, социальных стандартов и снижение тарифов – это лозунги политсил, декларирующих правоцентристскую идеологию, – “Батькивщины” и “Европейской солидарности”. Последняя пережила сногсшибательное изменение идеологической программы в 2019 году, заменив социал-демократию на христианскую демократию. Отдельная история – ныне запрещенная "Оппозиционная платформа – При жизни", объединявшая социал-демократические идеологемы с русским национализмом и реваншизмом. Единственная "hard"-правая украинская националистическая партия в текущем составе Верховной Рады - Всеукраинское объединение "Свобода", представленное одной народной депутатом Оксаной Савчук. Эта политсила едва ли не единственная из украинских мейнстримных поднимает вопрос, являющийся основой повестки дня европейских правых – антииммиграция, ограничение абортов и пропаганды ЛГБТ. В то же время, в социально-экономических вопросах "Свобода" едва ли не самая левая среди партий, представленных в украинском парламенте, среди лозунгов которой - национализация стратегических предприятий, развитие профсоюзного движения, участие рабочих в управлении и распределении прибыли предприятия.
Деконструкция понятий "левые" и "правые", "религиозность" и "секуляризм", смешивание идеологий - это симптомы мировоззренческого и ценностного кризисов, которые переживает западная цивилизация, из которых, не в последнюю очередь, вытекает экономический кризис - стагнация и потеря воли к сопротивлению внешним угрозам. В этих условиях западные общества ищут новые смыслы и идеологические модели, которые, с одной стороны, становятся все более радикальными, с другой – популистическими, а следовательно – идейно выхолощенными. Между тем, противостоит Западу другой идеологический угол – путинизм, в котором сплелись неосоветизм, псевдоконсервативный псевдохристианский популизм, полное отрицание морали и пропаганда геноцида. Какой путь с точки зрения политической идеологии выберет Украина, ведущая борьбу за свое существование? Понятно одно: права на неопределенность у нас нет.
