Сторожил детсад – получай приговор. Откуда взялось так много коллаборатов
После деоккупации в наши города и села приходит Уголовный кодекс. В начале апреля в Офисе генерального прокурора насчитали 5 тысяч уголовных производств, открытых по фактам коллаборационизма. Предатели должны быть наказаны – спора нет. Но все ли, кто привлечен к ответу, реальные предатели? Этим вопросом вот уже больше года задаются юристы, правозащитники, политики.
В начале марта 2022-го закон о коллаборационной деятельности был принят депутатами «с коня», чтобы разграничить сотрудничество с оккупантами и государственную измену. И получилось так, что под статью 111-1 УК Украины с разной степенью наказания, но подпадают все – от руководителей оккупационных администраций, корректировщиков огня до коммунального дворника.
KP.UA посмотрела на примеры в судебной практике и поинтересовалась мнением экспертов в области правозащиты, есть ли возможность не грести всех под одну гребенку.
Бухгалтер, лесник, эколог…
По поиску в Едином государственной реестре судебных решений высветилось 572 приговора по ст. 111-1 УК Украины. Сразу скажем: мы не рассматривали приговоры по преступлениям, которые отнесены к категории тяжких. То есть, где речь идет о прямом пособничестве оккупантам и принятии решений во вред независимости и суверенности нашего государства. Таких в открытом доступе немного, а те, что есть, - без изложения подробностей.
А львиная доля приговоров приходится на первые четыре части «коллаборационной» статьи, которые квалифицируются как криминальные проступки либо не тяжкие преступления.
Обвинения в адрес дворников, признаться, не нашли. Но вот в селе Снигуривка Николаевской области за пособничество врагу осужден ранее безработный мужик, устроившийся при оккупантах сторожем детского сада. Все, что он делал, исходя из решения суда, это не пропускал на территорию посторонних и выполнял хозяйственные работы.
В том же селе признана коллаборанткой соцработница, которая оформляла документы на назначение пенсий и других выплат, предоставляла консультативную помощь по социальным вопросам.
К слову, по соцработникам в оккупации приговоров немногим меньше, чем по «старостам» (кавычки фигурируют в решении судов), которые осуществляли функции посредников между оккупационными властями и жителями поселков, чтобы решать их насущные проблемы.
В зоне пристального внимания оказались финансисты и бухгалтеры. В оккупационных администрациях они выполняли сугубо свои профессиональные функции – вели учет и начисляли выплаты.
Статистику наказаний за коллаборационизм пополнил работник лесхоза в Волчанске, который помимо основной работы помогал раздавать населению гуманитарную помощь. Землячка лесника – завсектором охраны здоровья была признана виновной в том, что, будучи в составе в администрации курировала работу медицинских учреждений и следила за обеспечением людей медикаментами.
Работник экологической инспекции, секретарь сельсовета, сотрудник общественной приемной…
Всем им, за отсутствием другого компромата, вменили 2-ю часть статьи 111-1: добровольное занятие должности в незаконных органах власти, не связанной с организационными или административными функциями.
Ни отягчающих, ни смягчающих вину обстоятельств суды не нашли, пострадавших нет, морального и материального ущерба тоже. Все подсудимые искренне каялись. Заседания приходили либо в упрощенном режиме – за день-два без расследования, либо утверждалась сделка прокурора с обвиняемым.
Наказание тоже как под копирку: запрет на 10 лет (в некоторых случаях 15) занимать определенные должности, как правило, связанные с организационными, финансовыми, юридическими вопросами и принятием по ним решений.
Материальный ресурс – самогон и сигареты
Со стороны такой приговор не кажется страшным: выслушал – и свободен. Сторож детсада вряд ли будет посягать на ответственную должность. Но вот бухгалтеру с экономистом, если они получат запрет на профессию, может прийтись несладко в небольшом поселке, где любая работа и до войны была в дефиците. Плюс 10 лет люди будут находиться под контролем пробационной службы и носить ярлык судимости.
Правозащитник Александр Кудимов винит суды, которые не хотят разбираться в сути вопроса и просто штампуют приговоры.
Александр Кудинов. Фото: facebook.com/Александр Кудинов
- После отмены статьи Уголовного кодекса, которая предусматривала ответственность за заведомо неправосудные решения, судьи делают, что хотят или о чем их просят. Это заказные приговоры – для «галочки», для статистики, чтобы оправдать бездеятельность следствия в отношении настоящих коллаборантов, которых на подконтрольных территориях может быть больше, чем на оккупированных. Людей фактически наказывают за то, что они вынуждены были выживать, оставшись без помощи своего государства. А во многих случаях даже приносили пользу, поддерживали в оккупации своих земляков, - считает Александр Кудинов.
Правозащитники не раз обращали внимание на то, что приговоры по статье о коллаборационной деятельности часто непропорциональны содеянному. Например, условный срок с запретом на должности в органах власти получил житель Гостомеля, который во время оккупации части Киевской области активно помогал российским военным строить блокпосты, перевозить грузы, в обмен на водку приносил бензин и продукты питания. Действия гостомельчанина квалифицировали по ст.4 статьи 111-1-й - передача материальных ресурсов незаконным вооруженным формированиям на оккупированной территории.
По той же статье условный сок получила самогонщица, отдававшая россиянам свой «продукт». И штрафом - без малого 10 тысяч гривен - был наказан кочегар, вынужденный платить дань сигаретами и водкой, чтобы пройти через российский блокпост на работу.
Закон не дает понимания, что считать «материальными ресурсами» и какой должен быть их объем.
А если заставляли силой?
Законы военного времени не делают различием между меньшим и большим. Одинаковые сроки 12 – 13 лет получили оперативники так называемой «народной полиции», преследовавшие украинских патриотов в Херсоне, пенсионеры МВД, устроившиеся в «народную полицию» водителями, и ни на что не уполномоченный дежурный «дежурной части» в поселке Боровая, который осуществлял пропускной режим и охранял административное здание.
В незавидном положении оказались сотрудники колоний, попавшие под оккупацию вместе с заключенными.
Сергей Старенький. Фото: facebook.com/Sergii.Starenkyi
- По Дарьевской исправительной колонии, которая была освобождена, много выдано подозрений. Больше полутора десятка, - говорит адвокат Сергей Старенький. – Мое мнение, что нельзя всех брить одной бритвой. Надо разбираться с каждым конкретным случаем. Потому что есть ситуации, когда люди просто не могли бросить свой пост и должны были как минимум следить за соблюдением прав заключенных. А есть ситуации, когда людей принуждали к этому силой. Я точно знаю, что в Мариуполе оккупанты подняли личные дела, отправили по домам к сотрудникам СИЗО кадыровцев, и те буквально за шкуру привозили людей на работу, чтобы больше не отпускать. А когда Мариуполь освободят, им придется все это доказывать. Но как можно будет подтвердить - непонятно.
Павел Лисянский. Фото: facebook.com/pavllis
Адвокат отмечает, что волна коллаборантских процессов только поднимается – быстро выносятся решения по делам, где люди согласились дать признание. По тем, кто считает обвинения неоправданными, разбирательства еще продолжаются.
- В понятии коллаборационизма должна быть внесена градация, - уверен директор Института стратегических исследований и безопасности Павел Лисянский. – В частности, потому, что нынешний подход используют в своих целях оккупанты. Они говорят: «Вот вернуться украинцы и всех вас посадят!». И люди, ожидающие освобождения, начинают бояться.
Проекты есть, а перспективы нет
Попытки провести работу над ошибками были, и не единожды. Сейчас в Раде зарегистрированы три законопроекта, предполагающие внести изменения в ранее принятый закон. Два из них разработаны Министерством реинтеграции по вопросам временно оккупированных территорий и вынесены на суд депутатов Кабинетом министров. Казалось бы, куда серьезнее?!
Из-под уголовного преследования предлагается вывести представителей пенсионного фонда, медработников, услуги ЖКХ, работу банков, сельское хозяйство, гражданскую защиту, все мероприятия по обеспечению прав и свобод. Поговаривают, к этому правительство вынудили очень настоятельные рекомендации украинских и международных правозащитных организаций. Однако…
16 марта – в годовщину вступления закона о коллаборационизме в силу глава Комитета по правоохранительной деятельности Сергей Ионушас заявил, что законопроект Кабинета министров не имеет реальной перспективы прохождения в парламенте, потому что к нему есть ряд критических замечаний со стороны государственных органов. И добавил, что депутаты будут работать над другой редакцией или новым законопроектом. То есть решение проблемы опять откладывается во времени.
Отдельное мнение
Нужен закон об амнистии
В обществе, измученном войной, очень большой запрос на справедливость и очень непростое ее понимание. Поэтому любые изменения в сторону смягчения наказаний будут спорными, отмечает Председатель правления Международной лиги защиты прав граждан Украины Эдуард Багиров.
Эдуард Багиров. Фото: facebook.com/eduard.bagirov.5
– На оккупированных территориях украинская власть не может защитить права своих граждан. Есть международные конвенции, которые возлагают эту обязанность на страну-захватчика. Людям надо питаться, жить, получать медпомощь, вести быт и зарабатывать для этого деньги. Они вынуждены идти на условия, которые выдвигают временные оккупанты. Смотреть нужно по результатам – если труд в оккупационной администрации был во благо мирных жителей и не приносил вреда, то такие люди должны подлежать амнистии. А тем, кто действовал в ущерб своим соотечественникам и государственным интересам, не должно быть места для прощения. Я думаю, что после победы будут пересмотрены сотни дел по 111-1, и многие будут оправданы.
Эдуард Багиров считает, что закон об амнистии нужно принимать уже сейчас, внеся в него характер вынужденного сотрудничества и обстоятельства. Но не освобождать отдельные категории от уголовной ответственности.
- На сегодняшний день жесткая мера оправдывается оккупацией и наводит страх на тех, кто, может быть, и готов работать против Украины, но видит, что это ему с рук не сойдет, - заключает правозащитник.
