Прототипом Штирлица был неуловимый советский разведчик "товарищ Леонид"
31 января 1969 года "КП" опубликовала первые главы романа Юлиана Семенова "Семнадцать мгновений весны" - о дерзкой работе в гитлеровском рейхе советского разведчика Максима Исаева, действовавшего под личиной штандартенфюрера СС Штирлица. Четыре года спустя вышел телесериал с Вячеславом Тихоновым в главной роли. Фильм (а вслед за ним и образ нашего разведчика) мгновенно стал культовым. Многие искренне верили, что Штирлиц - реальный человек. Сам генсек Брежнев потребовал "наградить товарища Исаева Звездой Героя", на что шеф КГБ Андропов объяснил ему: это, мол, персонаж вымышленный.
Но недавно историки узнали: все было куда сложней. Книжный Штирлиц имел по меньшей мере одного прототипа. И о нем Юлиан Семенов узнал от своего институтского преподавателя - русского корейца Романа Кима. Тот, кстати, в 20 - 30-е годы сам служил чекистом и успешно выуживал секреты японских милитаристов.
Удивительные приключения корейца в России
Близким другом Юлиана стал 50-летний преподаватель Роман Ким.
Постепенно преподаватель рассказывал младшему другу о себе. Русский кореец Роман Ким родился во Владивостоке в 1899 году. Его отец Ким Пен Хак некогда был министром финансов у корейского монарха Коджона. Дела у них на родине тогда шли неважно: Японская империя пыталась захватить Страну утренней свежести. Для спасения жизни король с приближенными, включая и Ким Пен Хака, бежал. Семья Кимов переехала на русский Дальний Восток, где стала успешно заниматься коммерцией. Однако связи с корейскими патриотами, мечтавшими свергнуть оккупантов, сохранила. Надо ли говорить, что все это происходило с ведома российской разведки. Ведь купец - прекрасное прикрытие для агента.
В 1905 году Россия потерпела поражение в войне с Японией, и всего год спустя ненавидящий захватчиков Ким-старший посылает шестилетнего сына… учиться в Токио. Нелогично? Ничуть: врага надо знать в лицо, и Роман изучал японский язык и культуру. Незадолго до Первой мировой возвращается домой. Потом - революция, Гражданская война…
Весной 1919-го Ким мобилизован в колчаковскую армию. Молодой человек попал в пресс-службу, делал переводы токийских газет и дипломатических сводок… Стоп! Так ведь и молодой Максим Исаев (носивший в те годы имя Всеволод Владимиров) в одном из романов работал там же, в штабе адмирала Колчака! Параллельно снабжая красных разведданными. Так что эту деталь биографии Штирлица писатель явно взял из жизни своего учителя.
Исаев работал в правительстве белых?
В начале двадцатых Гражданская война закончилась - но не на Дальнем Востоке. Приморье захватили японцы, посадив марионеточное правительство белой "Дальневосточной республики". Но в их тылу действовали подпольщики-корейцы, поставлявшие в Москву бесценные сведения. Надо ли говорить, кто сколотил во Владивостоке эту агентурную группу? Как видно, "дальневосточный период" Владимирова-Исаева-Штирлица, о которых мы знаем из книг, - во многом калька с биографии Романа Кима.
Хотя, разумеется, в регионе действовали и другие красные разведчики. Например, Ким рассказывал Семенову о некоем "товарище Леониде". Что это - оперативный псевдоним или реальное имя - не ясно до сих пор. Блестяще образованный молодой журналист знал несколько языков, работал в пресс-службе местного правительства. И хитроумно разжигал трения между японскими военными и белыми, дабы ослабить противника к решающему моменту. Когда же в столицу Приморья вошли красные, мнимого репортера видели с ними в театре… уже в военной форме.
Внешность "Леонида" запомнилась многим. А позже, собирая материал для других романов о Штирлице, Семенов беседовал с участниками тайных операций в тылу врага в годы Второй мировой. И те рассказали, что в штабе начальника Верховного главнокомандования вермахта Вильгельма Кейтеля действовал наш разведчик. Его словесный портрет полностью совпал с описанием "товарища Леонида". Может, это был один и тот же человек? Это еще предстоит выяснить историкам спецслужб.
Но поскольку основную информацию об этом таинственном разведчике автор получал именно от Кима, он и описал своего главного героя сквозь призму личности русского корейца. Даже год рождения у Романа Николаевича и литературного Исаева отличается всего на единицу: 1899-й, 1900-й…
|
От Ежова до Андропова
- Роман Николаевич, а в войну вы чем занимались? - как-то спросил наставника Семенов.
- Выполнял ответственное задание, - сухо ответил тот.
Это была не вся правда. В 1937 году НКВД возглавил Николай Ежов, начался большой террор. Под каток репрессий попало множество честных сотрудников, включая Кима и его жену Марианну Цын, работавшую в органах переводчицей. После пыток Роман Николаевич признался: он является многолетним шпионом и внебрачным сыном японского дипломата Мотоно Итиро. Учитывая, что последний за девять месяцев до рождения Кима работал в Бельгии, можно представить цену подобных признаний и "мастерство" ежовских следователей.
Киму могли впаять вышку, однако вскоре арестовали и расстреляли самого "железного наркома" Ежова. Его сменил Лаврентий Берия, и бывшему агенту Мартэну дали "всего" двадцать лет. Ким отбывал их в шарашке - так назывались рабочие группы из ценных специалистов, сидевших в несколько более "комфортных" условиях, чем лагерные. Ведь их познания могли понадобиться в предстоящей войне. Так и произошло. 27 ноября 1941 года на стол Берии легла перехваченная шифрограмма из Токио: "Основные японские силы будут сосредоточены на Юге (против англичан и американцев. - Ред.), от действий на Севере (против СССР. - Ред.) предполагаем воздержаться".
Принимал ли участие в дешифровке данного сообщения Ким? Очень вероятно. В итоге стало ясно, что нападения Японии на советский Дальний Восток можно не опасаться, под Москву прибыли сибирские дивизии, и Красная Армия перешла в контрнаступление. А через некоторое время из лагеря вышла жена Кима - возможно, в благодарность от Берии за проделанную работу.
После победы пересмотрели и дело Романа Николаевича. Из шарашки выпустили, правда, званий лишили. Но бывших разведчиков не бывает, и связи на Лубянке у Романа Николаевича оставались. Возможно, именно он подал идею ответить на бум западных шпионских романов и кинолент книгами о советских разведчиках, сказав, что у него есть подходящая кандидатура для этой цели в лице Юлиана Семенова. И первый роман Семенова "Пароль не нужен" (о дальневосточных приключениях агента Владимирова-Исаева во время Гражданской войны) вышел в 1966-м, за год до смерти Кима.
Книгу прочитал сам шеф КГБ Юрий Андропов. И встретился с молодым автором, предложив подумать над продолжением. Только тут нужно что-то более близкое к нашему дню, актуальное! Семенова идея заинтересовала - и на свет появились "Семнадцать мгновений весны" с Максом Отто фон Штирлицем.
|
Кто еще?
Зорге и Кузнецов
У "советского Джеймса Бонда" есть еще несколько прототипов. В их числе в прессе называли Вилли Лемана, служившего в гестапо, советских разведчиков Льва Маневича, Александра Короткова, Яна Черняка.
Можно вспомнить и разведчика Николая Кузнецова. И хотя он не работал в ставке Гитлера, именно его биографию в архивах подробно изучал писатель Юлиан Семенов, собирая материал для своих книг.
В интервью журналу "Дон" Семенов говорил, что, создавая Штирлица, оттолкнулся от одного из первых советских разведчиков, которого Дзержинский, Постышев и Блюхер заслали в оккупированный японцами Владивосток (речь, видимо, шла о "Леониде"). Но вобрал он и переплавил в себе лучшие черты и более поздних прославленных советских разведчиков, таких как Кузнецов, Зорге, Абель.
