• Главная
• Политика

Как уже писала «КП», в Цхинвали был ранен корреспондент «Комсомолки» Александр КОЦ (см. вчерашний номер «КП»). В воскресенье по пути из Владикавказа в Москву Александр сам рассказал, как все происходило. Вот его монолог.

- Мы ехали в Цхинвали на БТРе командующего 58-й армией, в колонне из 30 боевых машин, чтобы разблокировать окруженных в Южной Осетии российских миротворцев и журналистов. Въезжали в Цхинвали с юга. Основная Зарская дорога немилосердно обстреливалась. И мы решили идти по другой дороге, через лес. Вдруг я увидел у подбитого танка двух грузин. Потом пригляделся: за каждым столбом - грузины, с автоматами, пулеметами. Сказал сидящему рядом бойцу: «Грузины». Он истошно закричал: «Грузины!» Колонна остановилась.

«К машинам!» - крикнул командующий. Мы подбежали к БТРу, но тут началась пальба. Упали между БТРом и «уазиком». Я услышал, как трещат стекла «уазика», понял, что стреляют по нам. Вместе со Сладковым, спецкором телеканала «Вести», его оператором и еще двумя журналистами побежали к бетонному забору. Все это происходило уже на улицах Цхинвали. Упали. «Ой, я ранен! - крикнул оператор. - Рука немеет». У него было сквозное ранение в плечо.

Как ранили Александра КОЦА: рассказывает спецкор "МК" Виктор Сокирко
(По телефону - из Цхинвала.)
СЛУШАТЬ АУДИО >>

Грузины сразу зажгли две наши БМП. Стреляли отовсюду, падали люди, наши и грузины. Бой шел в десяти метрах друг от друга, расстреливали в упор. Потом колонна стала разъезжаться в разные стороны, растянувшись километра на полтора. Мы решили бежать в обратную сторону за отъезжавшим БТРом, в сторону от города. Впереди бежал генерал. Смотрю, он исчез в дымке. В эту секунду взорвался БТР, к которому мы бежали. На меня выскакивает грузин.

Я кричу ему: «Я журналист!» Он кричит: «А я киллер!» И палит по мне метров с восьми. Мне показалось, из автомата. Но Витя Сокирко (военкор газеты «Московский комсомолец». - Ред.) потом сказал, что это был гранатомет. Я почувствовал сильный удар в руку, свалился. Жду, когда он будет в спину добивать. А он не добивает. Поворачиваю голову, а он лежит мертвый. С нами был майор, вот он его и завалил. Так мы впятером и лежали, уткнувшись в землю, - изображали трупы: я, Витя, два бойца и этот майор. Майора потом сильно ранило в голову и перебило колено.

Вот так мы лежим. Лежим с Витей лицом к лицу. Говорю: «Витя, я истекаю кровью». Витя очень спокойным голосом: «Держись, все будет нормально». Потом кто-то кинул в нас гранату метрах в трех. Она взорвалась. Раненый майор и его застрелил. Пальба со всех сторон. Спрашиваю Витю: «Ты был в таких переделках?» Он опять очень спокойно: «Нет, в таких не был, но все будет нормально. Главное - лежи, не шевелись, попробуй перетянуть руку».

Я перехватил ее другой рукой. Чувствую, что сильно вытекает кровь. Рука сначала онемела, потом начало жечь. Дальше мне все стало по х... Потом кто-то из снайперов стал стрелять над нашими головами. Затем стрельба начала удаляться. Продолжаем лежать. Я говорю Вите: «Витя, мне сейчас будет трындец». Витя говорит: «Надо что-то делать». Выскакивает и бежит наперерез подбитой бээмпэшке, которая тащилась из города. Кричит: «Остановитесь, тут раненые».

БМП проехала мимо и не остановилась. Но тут же подъехала еще одна БМП. Эта остановилась. Стали грузить майора, он очень тяжелый.

А я не могу подняться. Витя говорит: «Саня, соберись, надо в нее запрыгнуть». Потом мы забрались в БМП и выехали из опасной зоны. Там солдатики меня перевязали. А майор, который спас мне жизнь, до госпиталя не доехал. Он умер.

В госпитале мне сказали, что из тридцати машин, которые были в колонне, из Цхинвали вышли пять. Но это я подтвердить не могу.

В понедельник, 11 августа, Саша Коц прибыл в Москву. Сразу из аэропорта его доставили в одну из больниц.