Что за тюрьма, япона мать!С ней век мне воли не видать!
Панас Галушка затеял было ремонт, но когда услыхал в новостях рассказ о новой японской частной тюрьме, в которой все сделано, чтобы человек не ощущал тюремную атмосферу (прозрачное ограждение, отсутствие решеток на окнах, телевизор, деревянные двери), то тут же забросил свои нелепые попытки улучшить жилищные условия и засел за свое новое стихотворение.
Сижу за решеткой лет двадцать уже
(Квартира на первом, увы, этаже).
Мой пьяный сосед, что живет надо мной,
Раз в месяц меня заливает водой.
А как я питаюсь?! Лишь хлеб и вода!
Ну разве пол литра еще иногда.
А если на волю бегу к пацанам,
Накажет меня непременно жена.
Вот так мы живем с незапамятных пор:
Железные двери, бетонный забор,
Замки и мигалки, шпана во дворах,
А кто посерьезней - уже во дворцах.
За жизнь я свою ничего не украл!
(Ну Пушкина, может, раз пять передрал.)
Не грабил дома, не чеканил монет,
Короче, талантов особенных нет.
Но баста. Я понял. Теперь я не лох.
Стащу у жены я последний чулок.
Порежу на маску, японца найду,
Тихонько-тихонько к нему подойду,
Вскричу по-японски: «Ниппон, мол, банзай!
Давай свои иены и клифт свой снимай!
Зови полицейских, терпеть мочи нет!
Пускай меня садят к вам хоть на сто лет!»
А впрочем, не стану закон нарушать!
Туда улечу, чтоб политиком стать
Простым, как у нас, и понятным уму.
Таким попаду я быстрее в тюрьму!
